Безо всяких проблем мы прошли этаж насквозь. На лестнице на третий уже сюрпризов не было, и мы катком прокатились по засевшим в кабинетах полякам. Солдаты приободрились, а когда последний враг пал, кто-то даже прокричал «Ура!».
Толпой спустившись обратно в фойе, бойцы рассредоточились, и я дернул за плечо замеченного среди них связиста.
— Доложи, что больница отбита.
— Есть.
Выйдя через проем с выломанными дверьми, я свернул в сторону пылающего над заревом города. Моя работа здесь еще не окончена.
Но стоило мне отойти буквально метров на пятьдесят от здания, как с неба, объятый ярким пламенем, рухнул живой метеор. Врезавшись в дорогу, он распрямился, оказавшись здоровым двухметровым лбом.
Найдя меня взглядом, враг вытянул руку в мою сторону, и с его пальцев сорвался поток яркого оранжевого пламени. Я сделал пару выстрелов, но пули просто испарились от жара, а поляк наступал. Присоединив к первой ладони вторую, он шагал уверенно напирая.
Быстро собрав вокруг себя кокон, я секунду принимал на себя его атаку, а после, когда до врага оставалась пара метров, резко перебросил щит на него. Поляк взъярился, пытаясь прожечь путь на свободу, но я сжимал кокон до тех пор, пока человеческое тело не начало скукоживаться с хрустом.
Стоило убрать кокон, изломанное тело рухнуло мне под ноги, и я уже привычно отрубил ему башку. Раз уж ему мозгов не хватило понять, что меня так просто не взять, она все равно ему не нужна.
— Романов! — позвал меня капитан по рации.
— Здесь.
— Где ты есть?
— Убил одаренного. Зачистил больницу.
— Сиди там, не высовывайся, мы сейчас тебя заберем.
Ну что ж, значит, будет время немного перевести дух. Засевшие в больнице бойцы смотрели на лежащее обезглавленное тело с уважением. Только сейчас я обратил внимание, что многие из них держат оружие. И, похоже, они вели по нему огонь, только горячий польский парень плевать хотел на простое оружие.
— Бойцы, есть у кого-нибудь вода? — войдя обратно в здание, спросил я с улыбкой. — Что-то в горле пересохло.
Мне тут же предоставили две фляги. Взяв одну, я смочил рот и вернул воду хозяину.
— Благодарю.
На дороге завизжали шины, и перед больницей, заложив крутой вираж, остановился внедорожник с выбитыми стеклами. Сидящий за рулем капитан махнул мне рукой, и я припустил к нему бегом.
Запрыгнув в дыру на месте вырванной дверцы, я накрыл транспорт щитом.
— Куда теперь? — спросил я.
— Здесь и без нас справятся, — ответил тот. — А Ефремова накрыли за городом. Ты там будешь как нельзя кстати. Что с оружием? Где наушник?
— Попался один урод, спалил все, — ответил я. — Жарил так, что смог танк растопить.
— Польские курвы, — прошипел капитан, разгоняя автомобиль.
Я же взялся за рацию и, зажав кнопку, произнес:
— Семен, я иду. Держись.
Никто мне, разумеется, не ответил. Но я старался не переживать о друге. Да, это война, и здесь он в опасности, как ни в каком другом месте. Но Ефремов умеет за себя постоять, в конце концов, он укладывал на лопатки императорскую дочку. А в этом мире это что-то да значит.
Капитан вел уверенно, объезжая уничтоженные дома и разбитые машины. Но время, казалось, все равно тянулось, как резина, мне чудилось, что вот-вот, еще секунда, и мы не успеем.
— Жми! — потребовал я, и вояка не стал спорить, прибавив ход.
Машина вылетела за городскую черту, и я увидел объятое огнем поле. Навскидку квадратный километр был выжжен дотла, в небо поднимался густой смог, и где-то там мелькали несколько фигур в бешеном темпе.
Амурский тигр, сверкая когтями, вел свой отчаянный бой. Против него было как минимум пятеро противников с разными атрибутами, вспыхивающими разными цветами на фоне угасающего пожара.
— Жми, — велел я. — Еще!
Капитан вдавил педаль в пол, рискуя перевернуться, а я расправил крылья и, оттолкнувшись от расхристанного внедорожника, взмыл в воздух. Расправив поле, выровнял полет и, раскрыв щит шире, вновь сформировал из него герб Русского царства.
Пусть знают, пусть видят. Пусть боятся. Пусть передадут всем и каждому, как это жутко, когда видишь русский герб в ночном небе, сияющий ярче солнца.
Русские идут.
Том 2 Глава 6
Княжич Ефремов.
Амурский княжич стоял на полусогнутых ногах и, разведя руки с полыхающими когтями, тяжело дышал. По лбу сочилась кровь, смешиваясь с копотью, легкие забивал густой травяной дым.
Трое поляков уже нашли свою смерть на этом поле, но еще пятерка оставалась. Семен Константинович скривился, сплевывая черную слюну. Силы были на исходе, а врагов слишком много. К тому же враги действовали слаженно, и лишь чудом удалось положить тройку нерасторопных.
Огневик раскрутил хлыст пламени, готовясь начать новую битву. Справа от него формировал купол воздушник. Слева наращивал ледяные копья другой. Еще пара одаренных поддержки готовила щиты для стоящих впереди ближников.
Амурский тигр выпрямился, опустил руки и протяжно выдохнул, входя в состояние транса. Пожалуй, в последний раз.
— Семен, я иду. Держись.
Голос Романова из рации прозвучал отдаленно, как будто из другого мира. Но он заставил Ефремова оскалиться — зло, резко. Крупный боец, он и так превосходил противников на голову, а теперь, зарычав, заставил огневика и воздушника попятиться. Не от испуга — от неожиданности.
Резко вскинув руки, Семен соединил свои когти в длинное копье, и в мгновение ока пронзил им морозного, оказавшегося впереди остальных. Наконечник, сплетенный из энергии, лишил того жизни, но развеялся и сам, израсходовав силы княжича. Ледяные снаряды растаяли в воздухе, так и не причинив ему вреда.
— Ну, кто следующий?! — расхохотался княжич, поднимая ногами пепел.
Хлыст пламени с гудением и чадом вспорол воздух, но Ефремов ушел перекатом. Воздушник обрушил несколько кулаков на то место, где Семен только что стоял, но так же бесполезно.
Амурский княжич рванул в сторону, разрывая дистанцию и вздымая ногами облака сажи. Несмотря на то, что противников все еще было четверо, избегать их атак уже было не так сложно. Правда, раны уже не давали двигаться с прежней ловкостью, но и сдаваться Семен не собирался.
В отличие от своих друзей, которым Ефремов выбил пропуск, сам он ежедневно посещал базу военной разведки. И на родине тоже тратил время с пользой, изнуряя себя тренировками, порой до потери сознания. Так что в полном одиночестве уворачиваться от атак воздушника и огневика мог порядочное время. Пара одаренных поддержки опасности не представляла — их техники слишком медлительны.
Очередной замах хлыста прошел вдоль горизонта, и Ефремов рухнул в неостывшую пыль, чтобы тут же рвануть в сторону от новых воздушных кулаков второго врага. Но на этот раз не от поляков, а, наоборот, к ним. Дар восстановился, и пятиминутные танцы подходили к концу.
Выпустив коготь длиной в полметра, Семен рассек хлыст у середины, обрубая технику огневика, и, рухнув на спину, пропустил над собой воздушный серп. Оттолкнувшись руками, княжич вернулся в вертикальное положение.
В этот миг выжженное поле осветило яркое сияние. Поляки прыснули в стороны, уходя от возможной атаки, а Ефремов поднял голову. Над пепелищем горел герб Русского царства.
— Успел, — выдохнул Амурский княжич и рванул вперед.
Первый одаренный поддержки выставил морозный щит, но острый коготь прошиб его насквозь вместе с хозяином. На Ефремова полетел огненный поток вместо хлыста, но бессильно разбился о голубое сияние щита, рухнувшего с неба прямо перед Амурским княжичем.
Дмитрий мягко положил ладонь на плечо друга, и тот отступил на шаг, уступая место Романову. Казанский княжич шел вперед, пока огненные техники бессильно разбивались о его дар. Остальная пара одаренных стремительно разрывала дистанцию.
Дмитрий поднял руку и сжал ее в кулак. Тело бегущего воздушника врезалось в стену, его тут же расплющило, смяло, как в жерновах, и на выжженную траву рухнул мешок с изломанными костями. Второй беглец внезапно споткнулся, но, оглянувшись, подорвался на ноги. Огневик поспешно бросился в новую атаку, сменяя технику за техникой. Но монолит вокруг Романова оставался нетронутым.
