и деградирующих идиотов. Даже не знаю, в какую категорию себя отнести. До первой явно не дотягиваю, а во вторую ужасно не хочется.
Значит, нужно приложить усилия и зависнуть посередине.
И я дала себе мысленный зарок сегодня же засесть за шрифты. А также прочесть одну главу из радиофизики. И выучить два луковианских слова.
Да! Буду каждый день учить по два луковианских слова.
В конце дня пришел сигнал, что надо дёргать за третий рычаг. Ну ладно, я девушка исполнительная. Сходила. Дёрнула. И удивлённо замерла. От моего креста моментально вырвалась молния и устремилась куда-то вперёд, во тьму.
Это что ж получается? Я – как электрический скат?
И всё кресты так могут? Ведь именно разряд тока я приняла утром за молнию.
Отсюда вопрос – а зачем?
Сплошные тайны…
Прошло примерно полторы недели, как в один прекрасный день звякнуло сообщение о стыковке. С превеликими предосторожностями я подкралась к окну.
И увидела… дядю Лёню!
Он смотрел на меня и улыбался.
– Дядя Лёня! – радостно воскликнула я. – Здравствуйте!
– Здравствуй, Мария! Усмехнулся он, – а у меня для тебя хорошая новость.
– К-кто? – прошептала я помертвевшими внезапно губами.
– Щукарь, – тихо сказал дядя Лёня и хитро подмигнул.
У меня словно гора с плеч свалилась.
– С-спасибо, – на моих глазах показались слёзы. Но это были слёзы радости и облегчения.
– Не переживай, – участливо посочувствовал дядя Лёня. – Он свою судьбу сам выпросил. Не ты, то кто-то другой бы точно. Слишком уж он всех вокруг замучил.
– А к-к-как…?
– Лупроса ему сунул в щель, он руку протянул и всё.
– А лупрос?
– Остался у него в кресте. Я щель быстро заткнул, – довольно ухмыльнулся дядя Лёня.
– Простите меня, это из-за меня… – пролепетала я, но дядя Лёня не дал закончить, перебил:
– А вот это ты брось! Прекрати! Это был мой выбор! Я сам так решил! Поняла?
Я кивнула, стараясь не разрыдаться. Думала, буду прыгать от радости, а оно вот как.
– Остался Фавн, – веско сказал дядя Лёня и печально вздохнул, – но он на третьем уровне. Придётся мне туда подниматься. Хоть и не хочется.
Я удивилась такому его прямо нежеланию подниматься туда.
– Дядя Лёня, а почему вы не уходите наверх? – спросила я.
– Мне нечего там делать, – буркнул он сварливо и отвернулся, давая понять, что разговаривать больше не о чем.
Но меня этим не проймёшь. Если уж я решила выяснить – не отцеплюсь, пока не узнаю.
– Так всё же? – переспросила я и добавила, – слушайте, а давайте уйдём наверх вместе? Будем дружить, общаться. Я вам жилетку свяжу, а? Так-то и поговорить по душам не с кем…
– Нет, – покачал головой дядя Лёня и немного грустно сказал, – понимаешь, там, наверху, есть люди. С которыми мне бы не хотелось пересекаться. Категорически. Поэтому так и разделились. Они – наверху, я – внизу.
– И вы уступили им…? – удивилась я, – почему вы выбрали быть внизу?
– А ты считаешь, что наверху, там рай? – брови дяди Лёни насмешливо приподнялись. – Нет, девочка, ты ошибаешься. Везде, всегда, в жизни – чем ты выше, тем большую цену ты за это платишь.
– Но какую цену вы платите наверху? – не могла понять я, – чаще дёргать за третий рычаг? Ерунда. Тоже мне цена!
– А ты хоть знаешь, зачем третий рычаг? – спросил он тихо и внимательно посмотрел на меня.
От его голоса у меня аж мурашки по спине пошли. Столько было там обречённости… даже не знаю.
– Нет.
– У тебя же око открылось?
– Открылось, – кивнула я.
– Ох, говорил я тебе – не надо, Мария, – сокрушённо покачал головой дядя Лёня, – так нет, не послушалась меня.
– Угу.
– И как?
– Жуть, – призналась я.
– А я говорил!
– Прекрасная, бесподобная, потрясающая жуть!
– Говоришь, словно в кабинете паталогоанатома, – хмыкнул он.
Я рассмеялась.
Мы еще немного поговорили. Вытянуть из дяди Лёни информацию о том, что у него случилось с теми людьми, не вышло. Как и выяснить, кто эти люди.
Ну ничего, дайте мне время – сама разберусь.
А уж чего, чего, а времени у меня впереди –
