— Перстень не проблема, — хмуро говорит Барин. — Забирай.
— Да, перстень не проблема, — соглашается Топор, — а вот Барин проблема. Хотел, чтоб мусора Хана приняли, а он нас перестрелял перед этим?
— Георгий Никифорович, разумеется ничего подобного я не хотел.
— А почему не предупредил?
— Мне не разрешили.
— Не разрешили? Да ты чё? Сегодня предупредить не разрешили, а завтра бабки платить не разрешат? Или как? Как тебе можно запретить предупредить?
— Я про засаду-то не знал!!!
— А я думаю, знал… — пронизывает его взглядом Топор.
— Да что ты говоришь! У нас с Громом никогда такого дерьма не было. Я человек слова, ты сам знаешь.
— Не уверен, — мрачно качает головой Топор. — Не уверен. Но ничего, время покажет, что ты за человек.
* * *
— Сынок, как же так? Как такое возможно? — мать постоянно повторяет эти вопросы. — Это ж такие деньжищи! Как? Откуда?
Ответ она не ждёт и не требует. Обнимает меня, целует, лохматит волосы и смеётся. Мы сидим на кухне, мальчишки бегают по квартире, мать периодически покрикивает на них, но делает это беззлобно, понимает, что после тесной коммуналки им хочется полностью оценить простор нового жилища.
— Мам…
Она тут же откладывает колбасу, которую нарезала, и поворачивается ко мне.
— Добытчик мой! — чмокает в макушку. — А это точно наша теперь квартира?
И этот вопрос уже прозвучал за сегодня не единожды.
— Наша. Точно, наша.
Она облегчённо вздыхает, но уверен, что к этой теме мы ещё вернёмся.
— Ириш, колбаску вот тоже неси! — мать подаёт Иринке тарелку с нарезками, и та скрывается в зале накрывать стол к новоселью. — Такая девушка замечательная, — вздыхает ей вслед. — Присмотрелся бы, сынок. И милая, и хозяйственная, а какие булочки печёт…
Да, булочки — это весомый аргумент, чтобы начать отношения с девушкой.
— Я вот что сказать хотел. Ты упыря этого не пускай сюда, хорошо?
— Какого? — удивлённо поворачивается и тут же спохватывается. — Что ты! Ноги его здесь не будет!
— Адрес ему, главное, не говори. И вот ещё что, — достаю из кармана свёрток, который приготовил заранее. — Здесь деньги. Спрячь получше. В банк не неси, дома спрячь. Так, чтобы никто даже подумать не мог.
— Да, сынок, конечно, — она берёт сверток, разворачивает его, охает и опускается на стул. — Тут же…
— Да, — беру её за руки и закрываю деньги бумагой. — Убери. И на рубли пока не меняй. Сохраняй как можно дольше. Когда-нибудь за эти деньги пацанам по квартире взять сможешь.
— Да где я менять-то буду? Я ведь и не знаю даже, как это делать.
— В «Сбербанке» менять можно, но ты не торопись. Скоро денежная реформа будет, чтобы деньги сохранить, их нужно в валюте держать.
— Реформа?.. — она смотрит рассеянно, всё ещё находясь в шоке. — Ты точно знаешь?
— Абсолютно точно.
Раздаётся звонок в дверь, мать суетливо прячет свёрток под фартук и выбегает в спальню.
— Где тут наши новосёлы? — в квартиру вваливается группа женщин с детьми, они тут же заполняют собой всё помещение, и комнаты уже не кажутся просторными.
Мать садится во главе стола счастливой хозяйкой вечера. Первые три тоста посвящены мне — спас, помог, решил проблемы… После четвёртого выхожу на балкон.
Передо мной зеленью растекается парк. И вся жизнь впереди. Невероятное ощущение восторга и кайф от того, что теперь тебе доступно всё.
— Не помешаю? — в проёме появляется Ирина. Она прикрывает балконную дверь и подходит ко мне.
Она всё такая же милая блондинка, но что-то в ней изменилось, едва заметное, не могу уловить.
На щеках играет лёгкий румянец. Она прикусывает губу, бросает на меня взгляд и тут же отводит его. Кажется, у нас намечается серьёзный разговор.
— Ирин, — начинаю первым. Она слегка вздрагивает и на губах появляется лёгкая улыбка. — Я хотел тебе сказать одну вещь.
— Я тоже тебе хотела что-то сказать… — перебивает она, подходит почти вплотную и кладёт руки на плечи.
Она уже прикасалась ко мне, чмокала и целовала, но сейчас — другое. Чувствую её волнение, оно окатывает меня волной, но я тут же беру себя в руки.
— Давай всё же я начну, — беру её ладони, чуть сжимаю их и, понизив голос, говорю. — Ты мега-крутой друг.
— А-а… — она выдёргивает ладони, складывает руки на груди и отворачивается в полоборота. — Друг, значит…
— Ирин, я уеду скоро. Не знаю, вернусь или нет. Но ты, главное, помни, что…
— Не надо, Ром, — она отмахивается от меня. Голос дрожащий, на глазах наворачиваются слёзы.
Не такое признание она ожидала услышать, но… ничего другого я ей предложить сейчас не могу.
Даю ей время успокоиться и смириться с новым форматом наших отношений. Иринка сдерживает истерику и лишь несколько раз всхлипывает.
Я внимательно наблюдаю за двором, в котором вот-вот должно появиться что-то важное для нас.
— Наконец-то! — довольно хлопаю по перилам и подмигиваю Иринке.
Она непонимающе хлопает глазами.
— Пойдём, — беру её за руку и веду к выходу из квартиры.
Мать выразительно поднимает брови вверх, когда мы проходим мимо, а мальчишки кричат вслед «жених и невеста, тили-тили-тесто». Вот только у нас никакое не тесто, а так, приятельство в лёгкой форме.
По пути подхватываю сумку, которая уже ждёт меня у входной двери. Мы выходим на улицу, я всё ещё сжимаю Иринкину ладошку.
— Вот, — показываю ей на ярко-синюю новенькую «тойоту», за рулём которой сидит Череп. Успел, значит, в салон заскочить до закрытия.
— Что вот? — непонимающе переспрашивает она.
— Машина твоя.
Череп выходит, отдаёт мне ключи, а я протягиваю их Иринке. Она отрицательно качает головой и отстраняется от меня на шаг.
— Моя вот там стоит, — машет в сторону своего жигулёнка.
— Нет, Ирин, с этого момента ты пересаживаешься в эту карету, — вкладываю в её ладонь ключи и слегка подталкиваю к машине.
Мне нравится наблюдать за её реакцией. Недоверие, неприятие, отрицание, неверие, колебания, торг, радость, взрыв эмоций и безумный восторг.
— Как?.. — едва выдыхает она. — Что?..
— Бери-бери! — киваю на тачку. — Считай это моей благодарностью за то, что столько со мной возилась.
Иринка садится в машину, осторожно вставляет ключ в зажигание и заводит её. Нежно поглаживает руль, проводит рукой по панели.
— Ром… Это правда моя? — спрашивает осторожно, но и с надеждой.
— Правда-правда! Череп, подтверди?
— В бардачке доки, красотуля. Тачка твоя.
— А можно?
Иринка не дожидается ответа, газует и срывается с места.
— Слышь, Фартовый! — Череп сплевывает себе под ноги. — Может, и мне чего подаришь? Я так-то тебя тоже поддерживал, в натуре же, братан.
— А я разве не подарил? — усмехаюсь.
— Чё? — зависает он. — Ааааа, ты про тёлочку что ли? Зачётная, кстати, деваха. Вчера такого жару мне дала…
Череп смачно причмокивает, показывая уровень горячности Алёны. Его восторги прерывает мерс, который въезжает во двор.
— А что ты хочешь, чтобы я тебе подарил? — спрашиваю я.
— Тачку давай, — пожимает он плечами.
— А ты знаешь, что она за тачку свою делала? Ну, мне делала.
— Чё? — настороженно спрашивает он.
— Лучше тебе не знать, брателло, — смеюсь я, — не мужское это дело.
— Э, ну ты хорош, прихватывать. Чё за дела такие! Я за тебя под пули лез!
Он тоже смеётся.
— Ладно, сделаю тебе подарок. Только не подарок, а премию, а подарки пусть Бэмби тебе делает. Вернусь с чемпионата, займёмся с тобой. Ты присмотри ещё троих человек толковых, помнишь, что я тебе говорил?
— Помню, — хмуро кивает он.
— А этого узника совести выпустил?
— Да выпустил, ты уж третий раз спрашиваешь. Выпустил.
— Хорошо, молодец. Ну, всё тогда. С собакой гуляй. Корми вовремя. Ну, и встретить меня не забудь.
— Так тебя поди Топор до дома довезёт.
— Ладно, я позвоню тебе на мобилу. Я кстати тебе телефон подарил, ты забыл уже?
