Первую неделю девушка обживалась на новом месте, присматривалась к обитателям, вникая в их не простые взаимоотношения. Все индийцы, состояли друг с другом в крайне запутанных внутрисемейных отношениях. Старшим в роду был Алексей, который постоянно жил в городе и здесь показывался от случая к случаю, все дела же, вёл Олег. С другой стороны, один раз Лада стала случайным свидетелем сцены, когда его, словно неразумное дитё, отчитывал дядька Вячеслав. В другой раз, когда в бумагоделательной мастерской что-то громко хлопнуло и многочисленные колёса прекратили вращение, а одно из помещений заволокло паром, они вообще, гавкались всем родом, чуть не поубивали друг друга. Вячеслав что-то быстро рисовал на бумажных листах и тыкал этими рисунками в лица остальным, явно не добрыми словами поминая некое "бабло". Остальные не оставались в долгу, чёркали на его рисунках, быстрыми движениями рисовали своё. В конце концов пришли к соглашению, сгрудились вокруг плоской чёрной шкатулки с открытой крышкой и что-то долго в ней рассматривали, водили пальцами по внутренней стороне крышки, потом что-то зарисовывали себе на листы бумаги. После одни отправились разбирать железный механизм в соседней комнате, из за которого и вышла брань, другие пошли в кузню. Три дня они вставали за долго до солнца и ложились глубокой ночью. Ходили грязные и злые как черти. На четвёртый день, в субботу, бумагоделательная мастерская ожила и с половины дня они устроили себе выходной.
Кроме индийцев, в посёлке жил молчаливый кузнец Горыня и плотник Лот с семьёй. Кузнец был суровый, нелюдимый мужик, большую часть времени проводивший в кузне. Плотник наоборот, был редкостный пустобрёх, любитель хмельного и биться о заклад по любому поводу, из за чего и угодил в холопы. Зная его пагубные страсти, Олег ему не платил, всё им заработанное отдавал его супруге, которая работала стряпухой. Тётка под стать мужу оказалась больно словоохотливой и клещом вцепилась в "свежие уши", так что к концу недели она знала про тутошних обитателей если не всё, то очень многое. Правда совершенно бесполезное, кто какую стряпню любит, кто когда лишний раз к хмельному приложился и прочие. Но иногда, среди словесного мусора проскакивало нечто любопытное, много говорящее о её новых работодателях. Были они сплошь безбожники, в церковь не ходили, посты не соблюдали, большинство даже нательных крестов не носили. Олег, по её словам так вообще колдун. Разве может обычный человек разбить рукой камень, нет конечно. А ещё, в черной шкатулке, что Лада видела, когда остановилась бумажная мастерская, держал он беса, с которым частенько советовался и который мог писать, рисовать за своего хозяина, играть с ним в игры и вообще, показывать ему всякое. Кроме этого, под самой большой плотиной у них было устроено узилище для водяного, в котором он день и ночь должен был крутить колесо, которое в свою очередь давало пищу для демона в шкатулке. Узилище собрано было из медной проволоки и было её столь много, что все кузни Новгорода вытягивали её в течении десяти дней. Да что там говорить, коли надо, можно самолично посмотреть, из башенки на левом берегу как раз можно спуститься внутрь плотины.
Не то чтоб Лада оставила без внимания услышанное, но она уже давно поняла - в жизни многое совсем не так, как кажется на первый взгляд. И далеко не всё можно объяснить использованием ведовства. Взять к примеру их идею с книгами, ведь с помощью такой придумки можно сделать любое количество абсолютно одинаковых книг. Даже самый опытный писец на такое не способен и если не знать о том, как это делается, то запросто можно принять за колдовство. А посмотришь, всё проще некуда, не понятно, как раньше не догадались. Возможно с остальным похожая история, Людмила баба бестолковая, ни где кроме Новгорода с окрестностями в жизни не бывала, грамоты не разумела, что с неё взять. Индийцы, на против, люди жизнью тёртые, много повидавшие, на выдумки гораздые. Естественно, недалёкой бабе они колдунами кажутся. Гораздо больше о них рассказывали дела. За всю неделю, не услышала от них грубого слова в сторону работников. В одном из монологов Людмилы проскочило и вовсе прелюбопытнейшее. Индийцы на дух не переносили рабство, рабов не держали и трудом их не пользовались. Когда Людмила по незнанию предложила купить пару девок, для хозяйственных дел, да и им самим побаловаться, чай мужики все в самом соку. Мужики о которых она решила позаботиться так посмотрели на неё, что Людмиле показалось, убьют лишь взглядом.
К ней самой, индийцы относились, не то что с безразличием, вообще ни как. Не чурались, презрение не выказывали, утром здоровались, вечером интересовались, как идет процесс постижения нового ремесла и не более. С другой стороны, разговаривать с ней им было не о чем. Они мужи опытные, она прячется под личиной отрока, у которого из полезных навыков лишь чтение да письмо. Кроме того, из шести дней, проведённых девушкой в посёлке, три дня у них ушло на устранение неполадок в мастерской. Да и вообще, чувствовалось, что они здесь чужие, не прижились пока на земле новгородской. Может по этому, они предпочитали общаться исключительно друг с другом.
Между тем, индийцы продолжали её удивлять, в ночь на воскресенье Лада стала свидетелем вещей действительно странных. Ей не спалось, всем своим существом она стремилась домой к родителям. Серебро казалось жгло через ткань кошелька. За одну неделю она заработала столько же, сколько за пол года работы в трактире. Если и дальше так пойдёт, то семья забудет о нищете. Сознание рисовало волнующие картины, как она вернётся домой и выложит перед матерью заработанное серебро, на которое можно будет купить и хлеба и дров и ещё останется на сладости для младшей сестрёнки. Чтоб снять возбуждение охватывающее её при мысли о заветных серебряных кругляшках она решила пройтись по спящему посёлку.
Тихонько выскользнув из дома, помахала рукой дозорному на вышке, осветившему её прожектором. Ещё одним их изобретением и опять же, простым до нельзя, в отличии от их беспламенной свечи. В деревянном корпусе размещались лампадка и вогнутое зеркало, на против зеркала приделана стеклянная дверца через которую вырывался мощный поток света. Александр называл устройство "фонарём Кулибина", и на вопросы Лады про изготовление такого же из бронзового зеркала отвечал утвердительно, отметив всё же, что свет будет значительно слабее.
С охраной у индийцев было строго, на страже всегда кто-нибудь да стоял. И упаси Создатель заснуть. Охраняющий сегодня Лот уже имел несчастье вздремнуть, на его беду в ту ночь проверять несение службы вышел сам глава рода, приехавший по делам на пару дней. Случилось сие давно, ещё когда во всю велись строительные работы, но Лот прекрасно помнил и от одного упоминания об Алексее, судорожно вздрагивал.
Перебросившись парой фраз со скучающим на вышке плотником, Лада направилась к частоколу с желанием обойти посёлок по периметру. От переполнявших её чувств она чуть не подпрыгивала. Свежий воздух схваченный лёгким морозцем, спящий лес укрытый поблёскивающим в лунном свете снегом и тишина, такая, что слышен стук собственного сердца. Девушка прошла по первой плотине, на которой были расположены деревообрабатывающие мастерские и уже намеревалась повернуть в сторону дома, замыкая круг. Но тут в звенящую тишину зимнего леса вплёлся совершенно посторонний звук, которого здесь не могло быть в принципе. С каждой секундой он становился всё громче, пока не стал слышаться совершенно отчётливо. Словно звенит в морозном воздухе натянутая струна. Лада бросила взгляд в сторону вышки, ни как сторож уснул? Нет, Лот не спал, но звука явно не слышал, забавляясь, водил лучом света по макушкам деревьев в совсем другой стороне.
Заинтересованная, девушка повернула в другую сторону, туда, где располагалось их ристалище. Всю неделю индийцы были загружены работой и на нём не появлялись, хотя, по словам Людмилы, в ратном искусстве они тренировались регулярно. Сейчас на ристалище было пусто, Лада уже собралась уходить, но краем глаза увидела среди расставленных столбов призрачную человеческую фигуру, создавалось впечатление, что звон исходит именно от неё. Долгое время ничего не происходило, потом от фигуры потянулось в сторону одного из столбов широкая полоса дрожащего воздуха. Пересекла, продвинулась чуть дальше и остановилась, то же самое произошло и со вторым столбом.
Произошедшее далее заняло лишь один удар её сердца. Звенящая струна лопнула. Призрачная фигура вдруг обрела материальность, а столбы наоборот сделались полупрозрачными. Обретший плоть призрак взмахнул руками и на миг замер с двумя кривыми мечами в руках. Их лезвия, похожие на изуродованные крылья нетопыря, замерли точно на том месте, где остановились полосы дрожащего воздуха. Фигура развернулась и закружилась по ристалищу стальным вихрем. А за её спиной рухнули на снег перерубленные столбы.
