Я не стал отказывать Снежной Королеве и поднял клинок в небо, после чего дал на него столько сил, сколько мог выдать за раз, заставив тот засветиться так ярко, что он превратился во второе солнце, обжигая глаза своей яркостью. Рукоять гудела, его мощь обжигала ладонь, буквально поджаривая её.
— Люнь, спрячься во мне, — приказал я, чувствуя, как меч быстро наливается неподъёмной тяжестью и даже мне становится сложно его удержать, после чего… — Бах.
И бах был.
Настолько оглушительный, что казалось, под ухом ревёт истребитель.
Луч света ударил в небо. Он пробил небольшое белоснежное облако, оставив в нём дыру и ушёл в голубое небо. Думаю, таким ударом можно было бы сбить какой-нибудь долбанный спутник этой планеты. Правда по мимо луча он ещё и знатно бахнул, разворотив весь парк.
Последствия я так и не смог оценить, так как повсюду стояла пыль, с неба падала комья земли, трава и щепки, но, судя по всему, теперь у них вместо парка будет пруд.
И едва меня самого от такого бабаха отпустило, как я тут же к площади стараясь держаться максимально низко к земле, чтобы с воздуха меня было сложнее заметить. А мчался так низко, что
Такой луч света и взрыв было невозможно не заметить — в этом, собственно, и был план. Вряд ли кто-то из охраны площади сюда бросится, но то, что они сразу обернутся на такой бабах и замешкаются — это как пить дать. И именно это мгновение мне и было необходимо. Всего-лишь мгновение, чтобы все посмотрели в другую сторону, пока…
— Мы уже близко! Вон толпа! — воскликнула Люнь, указав рукой вперёд на то, что я и сам видел прекрасно.
Люди, много людей, они даже не влезли все на площадь, стояли на улицах и проулках, разглядывая эшафот, который возвышался над площадью всем на обозрение. И там, под лезвием гильотины лежала Мимань.
Лежала её голова.
От одного вида этого у меня вздрогнуло сердце, сжавшись так, что в глазах потемнело.
В этот самый момент она подняла глаза, и мы встретились взглядом. Я так и не понял, что она произнесла, лишь заметил движение её губ, прежде чем лезвие сорвалось вниз, блеснув напоследок в свете солнца, будто злорадно подмигнув. Слишком далеко, чтобы остановить её временем и…
— НЕТ!!! — это уже взвизгнул я, почувствовав, как всё опустилось.
И как кликни выстрелили вперёд со скоростью пули, погоняемые всей моей силой, наперерез огромному лезвию.
Успели воткнуться между лезвием деревянными колодками, из которых торчала голова хохотушки, которая даже не вздрогнула, продолжая смотреть на меня и улыбаться. Да только мне было совсем не до смеха.
Я преодолел это небольшое расстояние, вылетев на площадь, за какие-то доли секунды, даже не думая тормозить. Прежде, чем войти приблизиться к эшафоту, я почувствовал какое-то давление, словно преодолевал барьер, но… Уже через мгновение всем своим весом врезался в гильотину и снёс её нахер к чёртовой матери. Она разлетелась в щепки, а лезвие так и вовсе улетело вдаль, воткнувшись перед ногами какого-то чёрта, с которым…
Мы встретились взглядом.
И в этот момент мне показалось, что время остановилось.
Сколько я смотрел в его глаза? Мгновение, которого, можно сказать, и не существовало, или целую вечность?
Одно точно — эту рожу я мог узнать из сотен тысяч, из миллионов. Она была триггером, она была воплощением моей ненависти.
Эта рожа была моим проклятием.
Мне стало херово. Я почувствовал, как сила рванула внутри тела, словно вулкан, источая сжигающую округу силу.
Мир перестал существовать в том понимании, в котором я его видел из нал. Теперь здесь были только он и я. А ещё ярость, злоба, желание делать больно и убить упырка. Он сдохнет, сдохнет, как едва не сдох я. Я вырву ему кишки, но перед этим убью любого, кто ему дорог. Я заставлю его мучиться, топя в крови других, утоплю его в кишках его же сука детей, если они у него есть. Я убью его, убью так…
— ЮНКСУ НЕТ!!! — завизжала Люнь и мозг разорвало её цепкими. — НЕ СМЕЙ ИДИОТ!!! НЕ СМЕЙ!!!
Но бесполезно, ладонь сжалась на рукояти меча, что обжёг кожу, когда я сделал шаг вперёд, готовый вырезать этого упыря не только из моей жизни, но и из этого мира. Плевать на всё, плевать на эту больную хохочущую идиотку, плевать на призрачную девку, плевать на весь мир, я должен убить Вьисендо, я должен его…
— ТЫ ПРЕДАШЬ ЕЁ ТАК ЖЕ, КАК И СВОЕГО НАЗВАННОГО БРАТА?! — завизжала мне в ухо эта сука и…
Что-то ёкнуло в моём сердце. Что-то, чему ещё оставалось ёкать. То ли душе, если её не выжгло нахер, то ли логике, которая подсказывала, что эта крикливая права. Начни драку я с этим уёпком, и Мимань встанет под удар.
Тело будто само хотело сделать то, зачем я пришёл — ноги оттолкнулись от деревянного пола эшафота, ломая их я оказался рядом с девчонкой, ударом руки отбросив верхнюю часть деревянных колодок. Подхватил её, оттолкнулся и взмыл в небо.
Это заняло какие-то мгновения, едва заметные, а со взрывом, который отвлёк их, я и вовсе проделал это так, что никто даже сообразить ничего не смог, однако для меня это длилось едва ли не вечность.
Плюс целое комбо ударов, с которым я разошёлся всего на какие-то миллиметры (попади я под них, настрогало бы просто в лапшу) да замедление времени, которое заставило всех замереть, дало понять, что кое-кто всё же успел отреагировать.
Чем выше я поднимался, тем легче мне становилось, будто расстояние помогало управиться с тем приступом, который едва меняя не скрутил. Мне не надо было оглядываться, чтобы увидеть, что за нами уже летят, быстро нагоняя, однако…
Едва Мимань зашевелилась, как только мы выбрались за пределы остановки времени, рукой сдавив оковы, я просто сломал их в районе замка и сбросил с её, которая радостно рассмеялась у меня в руках, что-то выкрикивая преследователям. Да только рановато Мимань радовалась, так как мы…
Оказались чёрт знает где.
Мгновением назад мы поднимались над столицей, а сейчас были над огромной заснеженной горой, которая…
Так, стоп, так мы же над горой, которая расположилась около её родного города!
— Свобода! — воскликнула с необычайной энергией Мимань и рассмеялась, хотя выглядела очень истощённой и худой. — Ха-ха! Мы удрали! Удрали! Ты молодец! Боги, я знала, что ты меня не бросишь! Как я люблю тебя, Инал! Люблю!
И не успел я оглянуться, как Мимань поцеловала меня в губы. Прямо в засос да так, будто изголодалась и пыталась сожрать мою грязную тёмную душу.
* * *
Сяо Хуци молча смотрел в небо, где исчезли эта Мимань с её спасителем.
Его план рухнул из-за того, что он плохо предвидел все возможные варианты.
Если бы не тот взрыв, на который все отвлеклись на мгновение, если бы не эта диверсия, которая получилась очень яркой и привлекающей внимание, то у парня не было бы шансов. Никаких.
Но все отвлеклись. И даже он обернулся на взрыв, на мгновение потеряв из поля зрения всю округу, потому что внимание перекочевало на этот луч и гриб от диверсии.
А потом появился мальчишка и просто ушёл с Мимань. Да, замешкался на мгновение, но тем не менее успел уйти от них. Замедлись он хотя бы на секунду, и у него не было бы шансов, но мальчишка успел. Чертовски вовремя успел уйти, так и не попавшись. И ни барьер, ни готовность солдат не помогла его поймать. Сяо Хуци даже попытался остановить время, понимая, что вряд ли это поможет, но…
Он оплошал. Победа врага — заслуга его, Сяо Хуци. Если бы он тщательнее всё продумал, если бы он сразу предположил такой вариант, то тот был бы или мёртв, или в их руках. Ещё и с уровнем значительно ошиблись, на целых два. И теперь они могут быть где угодно.
Ещё и от стражников на воротах слишком поздно пришло предупреждение о том, что кто-то прорвался к ним — ещё одна оплошность, которая была именно на его плечах.
Тот парень всех их обыграл…
Сказал бы кто-нибудь другой, однако для Сяо Хуци эти секунды, за которые произошло дерзкое нападение, были как откровение. Можно сказать, что вся эта казнь стоила того, чтобы понять, кто есть их враг, так как иногда половина решения проблемы — это понять, против кого ты воюешь.
