Глава 98
Вэй Лин.
Многие её знали по второму имени — Чёрная Лисица.
Холодная, как заснеженные пики, жёсткая, как удар кочергой по хребту, и непреклонная, как сами горы. Её знали за скверный характер и удивительно хорошее владение мечом. И последнее нередко становилось фактором, который заставлял многих несколько раз задумываться, прежде чем переступить её дорогу.
Она вошла в помещение, чистое, хорошо освещённое место, что здесь называли лечебницей. И сразу со входа уловила стойкий аромат благовоний, что должны были успокоить разум и душу раненных, тех, для кого переход оказался не по силам.
Здесь было светло и чисто. Всё помещение было заставлено койками, и лишь одна-единственная была занята.
— Её принесли к нам месяца три с половиной или четыре назад, — старый монах вёл её к единственной занятой койке, попутно рассказывая историю её появления в этих дальних краях. — Юноша вместе с демоническим енотом, они пришли во время метели. Он покинул нас вместе с первым караваном, уйдя на ту сторону гор и оставив девушку на наше попечение.
— Что с ней? — холодно, будто её это и не интересовало, спросила Лин.
— Она сломала позвоночник. К сожалению, к тому моменту, как её принесли, мы уже не могли помочь ей.
Стоило им приблизиться к кровати, как Лин уловила едва заметный гнилостный запах. Даже особо удушливому запаху благовоний, что были расставлены вокруг кровати, не удавалось заглушить этот запах смерти.
— К сожалению, когда человек слишком долго лежит, его тело начинает разлагаться. Мы делаем всё, что в наших силах, но природа берёт своё.
Девушка лежала, закрыв глаза и никак не реагировала на окружение.
— Оставите нас, пожалуйста? — попросила Лин.
Монах кивнул и направился к выходу. Лишь дождавшись, когда он покинет помещение, Лин скинула плащ, положив его на соседнюю кровать.
А следом размахнулась и от души ударила спящую девушку тыльной стороной ладони. Шлепок разлетелся на всё помещение.
Голова девушки дёрнулась на кровати. Она заморгала, пытаясь прийти в себя и разглядеть неожиданного визитёра. Первого за эти четыре месяца, на которые её бросили здесь одну наслаждаться собственным беспомощным положением.
Наконец сухой голос сорвался с её губ:
— Ч-чёрная Лисица?
— Здравствуй, Лунная Сова. Давненько мы не виделись, не так ли? — голос Лин был пропитан желчью и неприкрытым злорадством, которое сочилось из каждого сказанного ею слова, несмотря на внешнюю невозмутимость. — Вижу, тебе немножко не здоровится.
— Зачем ты здесь? — простонала Пейжи.
— А разве я не могу навестить подругу? — холодно осведомилась Лин. — Я слышала, ты захворала.
— Пришла позлорадствовать над моим положением, подруга? — без тени красок в голосе осведомилась она. — Посмеяться надо мной? Что ж, теперь ты можешь, да…
— Посмеяться? Я просто пришла навестить тебя. Посмотреть… — Лин окинула взглядом кровать, от которой несло смертью, — как у тебя дела. Ведь так делают подруги, верно? Не хочешь прогуляться?
— Перестань, Лин.
— Что такое? Давай, тебе будет полезно пройтись.
— Хватит.
— Что хватит?
— Прекрати. Ты пришла уничтожить меня морально? Но я уже и так мертва, Лин. Пожалуйста, прекрати. Лучше убей меня…
— Нет, это будет слишком просто. И мне всё же интересно, каково это — быть беспомощной и бессильной, одной перед всем миром, — Лин наклонилась над своей раненой подругой. — Скажи мне, тебе приятно?
— Нет, — совсем тихо ответила та.
— Отчего же? Разве не весь мир открыт перед тобой, когда мои ворота всегда оставались закрытыми благодаря тебе?
— Хватит…
— Я вижу слёзы в твоих глазах, Пейжи? Почему ты плачешь? Вернулись старые привычки?
— Пришла сделать мне больнее? — ответила Пейжи и отвернулась, будто разговор был закончен. — Убирайся прочь.
— Больнее? Сейчас ты чувствуешь то же, что и чувствовала я тогда. Боль, унижение и безысходность. Я была уничтожена внутри, я была сломана, была растоптана, но всё, что я услышала от тебя — зачем ты это сделала. Я заступилась за тебя, Пейжи, и это всё, что получила в ответ, — негромко закончила она.
— Ты толкнула меня на камень, Лин. Я до сих пор мучаюсь от головных болей. До сих пор я чувствую, как меня бросает из жара в холод, и как скачет моё настроение он радости до апатии. Я забываю некоторые вещи и иногда не могу понять, где нахожусь.
— И это ничто по сравнению со мной.
— Я лежала с разбитой головой…
— Так это я виновата во всём? Ты была моей подругой, но что я услышала в ответ? Зачем ты это сделала? И это сказала та, кого я защищала?
Они смотрели друг на друга, и казалось, что Лин серьёзно раздумывает над тем, не придушить ли бывшую подругу подушкой. Она сделала шаг вперёд и выдернула из-под её головы подушку.
В этот момент Пейжи подумала, что такая смерть будет избавлением. Выходом из ситуации, в которой она оказалась, самым безболезненным и быстрым. Она бы сама попросила об этом, но… раз разговор зашёл в это русло…
Но вместо этого Лин отбросила подушку в сторону и сдёрнула одеяло, оголяя тело. Гнилостный запах стал более сильным, и даже благовония теперь не могли перебить его.
— Что ты делаешь? — просипела Пейжи.
— Лежи и помалкивай, Пейжи. Не заставляй мне делать тебе больно.
— Я не чувствую боли.
И Лин схватила её за ухо, выкрутила так, что то покраснело.
— Не зли меня, Пейжи, — сказала она, пробежавшись взглядом по её телу. Никаких ран, никаких шрамов, будто никаких ранений и не было.
Тогда она рывком перевернула её на живот.
Вонь ударила ей в нос, но Лин и взглядом не повела. Она внимательно рассматривала тело подруги. Спина, ягодицы, даже затылок — здесь всё прогнило до мышц и костей, которые поблёскивали влагой в свете факелов. Более известное в мире Инала как пролежни, здесь её знали как постельная гниль. Одного взгляда хватало, чтобы понять, что всё очень плохо.
— Что ты делаешь?
— Издеваюсь над тобой, — холодно ответила Лин.
— Прошу тебя…
— Не проси.
Она коснулась её спины, из которой проглядывались мышцы и даже кости, после чего сделала то, чему её научила тот призрак. Секунда, и Лин почувствовала, как её ладони стали теплее, как начало покалывать кончики пальцев, и поток её Ци направился через руки.
Техника исцеления.
Лин больше ни о чём не думала, она сконцентрировалась на своих ощущениях Ци, направляла потоки энергии на раны, мысленно видя их и заставляя силой воли их стягиваться. Упорно, не останавливаясь ни на мгновение, она бросала все свои силы на то, чтобы контролировать процесс, чувствовать раны, заставляла срастаться, скрывая страшные последствия постельной гнили.
Сколько это заняло часов? Лин не знала, и ей было не интересно, ведь когда ты делаешь дело, важно думать не когда закончится время, а насколько качественно ты сделаешь свою работу. Это её ученик спешил бы поскорее всё сделать и убежать, но она была в этом вопросе неумолима.
Рана за раной затягивались на теле Пейжи, пусть та и не могла даже не то что почувствовать, увидеть этого. Шрамы растворялись в коже, и вскоре было даже нельзя сказать, что когда-то её тело покрывали ужасающие гниющие дыры. К концу дня на спине и затылке подруги не осталось ни следа.
— Лин…
— Заткнись, — неизменно холодно отвечала она ей.
Сейчас было важно найти правильное место.
Она прошлась пальцами по позвоночнику от самого копчика до шеи. За время своей практики она научилась чувствовать раны. Едва уловимые возмущения Ци в теле, где всё идёт не совсем гладко, как должно, будто нарушился ток энергии.
Нет, её этому не обучали. Но когда Лин вернулась после Уню Люнь Тю в секту, она первым делом бросила все силы на изучение удивительных возможностей и сил, что ей открылись. Изучая новую технику, она экспериментировала на себе, чтобы не раскрывать своих возможностей другим.
Теперь её лицо не уродовали шрамы, на её теле не осталось следов ожесточённых схваток, и казалось, что сама Лин стала выглядеть живее и нежнее, чем прежде. Возможно, это было вызвано переходом на новый уровень, а может причина крылась в этой таинственной и удивительной технике исцеления.
