Слишком холодно для жалкой искры.
Старик умирал, но он занимался этим уже не первый десяток лет, и пока что костлявая так и не нашла к нему дорожку. Однако одного взгляда достаточно, чтобы понять очевидную вещь: этот миг вовсе не за горами.
Человек, каким бы могущественным ни был, не может сопротивляться неизбежному вечно.
Хотя у Старика на этот счет имеются свои соображения. И Коулман не мог не признать, что некоторые из них до этой живой мумии никому даже в голову не приходили.
Старик оторвался от трубочки, пошамкал тонкими неестественно-красными губами закоренелого вампира, уточнил:
— Ошибка исключена?
Коулман покачал головой:
— Люди, которых мы послали в госпиталь, никогда не ошибаются.
— Все ошибаются.
— Эти люди не умеют ошибаться. Ростовцева там нет.
— Как давно?
— Пока что у нас нет достоверной информации. Как оказалось, в его капсуле располагалось устройство-имитатор, с которого выдавалась информация на контрольную аппаратуру. Капсула самостоятельно поддерживает жизнедеятельность больного, доступ персонала не требуется. Сотрудники имеют право вскрывать ее лишь в случае возникновения внештатных ситуаций, когда автоматика не справляется. Но таких случаев ни разу не возникало, мы проверили. То есть тело Ростовцева могло исчезнуть в любой момент между дежурными проверками.
— Проверками?
— Да, они проводятся по строгому графику. Нельзя же совсем оставлять тела без присмотра.
— Тот кто проверял, не мог не заметить, что вместо тела там подозрительная электроника.
— Согласен.
— В госпитале следят за порядком, уж я-то точно знаю. Не так просто умыкнуть оттуда больного находящегося в коме.
— Мы теперь даже не можем точно знать, была ли вообще кома. Вся беда в том, что в госпитале слишком много сотрудников, и Ростовцев в свое время прошел через многих, а это значит, что нельзя найти конкретного врача, который занимался исключительно им. Текучка в его случае была запредельной, что наводит на размышления. Кто-то из сотрудников, разумеется, прекрасно знает, каким образом он пропал из капсулы, или вообще в нее не ложился, но если он не будет себя проявлять, мы не сразу сможем его вычислить.
— Но сможете.
— Да, уже пытаемся. Составляем список проверяющих и подозреваемых, проверяем их расходы в последнее время, готовим наблюдение.
Старик едва заметно махнул рукой:
— Как по мне — пустое разбазаривание сил. Кто-то из персонала попросту подкуплен и, уверен, даже если вы расколете его от макушки до пяток, оттуда не высыплется ничего оригинального. Человек грешен, и падок на деньги, вот и все что мы узнаем. Для нас это не станет новостью. Нам нужен Ростовцев, а не этот жадный медик. Не уверен, что виновный сможет помочь.
— Согласен. Но с чего-то ведь надо начинать, ведь у нас пока нет других зацепок. Мы понятия не имеем где сейчас может быть Ростовцев. Возможно, он уже на другой стороне Земли, а может растворился в кислоте без остатка, или давно лежит на дне залива со свинцовой гирей на шее, там хватает тихих и глубоких мест.
— Там много кто лежит, уж я-то знаю… А в игре этот Ростовцев есть?
— Мы не знаем.
— Да что вы вообще знаете?!
— Его персонаж в очередной раз исчез.
— Но перед этим успел показать себя во всей красе.
— Да, успел. Как обычно.
— Он это умеет, это у него не отнять. И вы все равно не успели ничего сделать. Тоже как обычно.
— К сожалению, игровые законы обходить не так просто как реальные. У нас не было доступа к той местности, где он действовал.
— Да знаю я все… забудь… просто стариковское раздражение, никак не могу с ним сладить. Сердце, будь оно неладно…
— Беспокоит?
— А разве по мне не видно?! Меня вообще-то все беспокоит, и оно в том числе. А чего ты хотел, если это уже восьмая пересадка? Мне не говорят, но, думаю, донором опять был какой-то черный как уголь нигер обожавший дешевую наркоту во всех видах. Что-то с этим сердцем не то, уж я всяких навидался, сразу почуял неладное.
— Президент будет обеспокоен. Он постоянно интересуется вашим самочувствием.
— Твой президент не дождется, так ему и передай! И вообще пускай отправляется прямым ходом в черную задницу того нигера, из которого вырезали мое последнее сердце! Не напоминай мне лишний раз об этом слизняке, он самое паршивое вложение капитала, какое я когда-либо делал. Ох! Да это черное сердце, похоже, всерьез решило меня доконать! Этот нигер был явным расистом, он специально подох, чтобы меня достать.
— Вам стоит больше времени проводить в игре, там такие проблемы не побеспокоят.
— Я и без того ломаю голову, как перетащить туда не только личный офис, а и все здание со всеми этими дармоедами, но пока что ничего не получается, слишком много здесь окопалось вредителей. Скажи, Эрик, как по-твоему, Ростовцев еще проявит себя?
Тот убежденно кивнул:
— С этим у него никогда не возникало проблем. Обязательно проявит.
— Черт… Поговорить бы с ним по душам… как следует. Знаю я пару ребят, которые умели как следует работать с пассатижами и паяльником. Они уже те еще развалины, но всегда приятно вспомнить молодость.
— У нас есть свои специалисты по допросам.
— Кто? Молодежь? Не смеши, до уровня старой школы этим современным хлюпикам как до Марса ползком. Вот если нам его как следует расколоть, там много чего посыплется. Как думаешь?
— Согласен. Ростовцев — наша единственная зацепка. Кроме него мы вообще никого не смогли нащупать.
— Ну сами по себе такие дела не случаются. А как там дела с тем мексикашкой?
— Вы о его приятеле из игры?
— Нет конечно, я о твоем ленивом садовнике, который по пятницам задирает юбку твоей жирной супруге. Эрик, ну ты же не пустоголовый болван, зачем задаешь такие глупые вопросы?!
— За ним следят в игре и в реале. Но, похоже — очередная пустышка. Ростовцев почти не связывается с ним, при этом интересуется исключительно игровыми делами, к прочему не привлекает. Он у него на положении финансиста, главная тема у них — деньги. Мы следим за всеми, с кем он контактировал в игре, везде ситуации схожие.
— Но этот мексикашка чего-то побаивается…
— Он не знает о главном, он вообще ничего не знает, только намеки, но ему этого хватает, чтобы дрожать осиновым листом.
— Но он остается с Ростовцевым.
— Ростовцев личность известная, он всем интересен. Да и не дурак, не мог не заметить интереса к своей особе. Мы его провоцировали пару раз, знает, вот и побаивается.
— Вы не можете слушать то, о чем они говорят в игре.
— Зато с форумом больших проблем нет, наши аналитики там пропесочили каждую букву. Ничего серьезного не нарыли, как и в других местах. Мексиканец — пустышка, его используют для распыления наших сил. Ростовцеву не нужны деньги, а он финансирует различные рыночные аферы, торгует предметами, заставляет контролировать аукционные лоты. Нам приходится во все это вникать, а с учетом того, что не так много можно привлечь сотрудников, мы впустую тратим ценное рабочее время.
— А что с тем журналистом и его контактом?
— Контакт выявлен, и с ним и с журналистом вопрос решится в ближайшее время.
— Сложности?
— Никаких сложностей не предвидится.
— Знаешь, Эрик, я много прожил, но впервые вижу, чтобы кто-то так долго и целенаправленно трепал мои бедные стариковские нервы, при этом не выдвигая никаких требований. Они вообще ведут себя тише, чем кот нагадивший в тапки. Метят мои углы по мелкому и при этом молчат. Смысл? Я не понимаю. А когда я что-то не понимаю, это всегда плохо. Скажи… если бы ты нашел Ростовцева в том госпитале, он был бы уже мертв?
Коулман кивнул.
— Ну да, вы, инициативная молодежь, больше всего на свете любите простые решения. А как же то, что тот Ростовцев, который засел в наших серверах, останется? Он ведь так и продолжит гадить, и к тому же обидится на то, что вы так скверно поступили с его драгоценным телом.
— Мне до сих пор как-то дико обсуждать явление отрыва души от тела, но в этом случае речь идет не совсем о душе. В крайнем случае у нас есть возможность выключить игровые сервера и Ростовцев исчезнет окончательно.
— Отключить Второй Мир от электричества?! Да ты должно быть совсем рехнулся!
— Ну… это как самый крайний вариант.
— С таким вариантом сходи домой, выпей виски и застрелись на загаженном толчке… вот ведь выискался тупой умник. Скажи мне: в игре вы Ростовцева убить можете?
— Да запросто. Сколько скажете: сто раз, двести, тысячу. Это ничего не решит, в игре, увы, все персонажи бессмертные. Ему плевать на потерю уровней, он вообще не качается, так и ходит новичком. Смерть для него — ерунда.
— В прежних играх администраторы могли вмешиваться в игровой процесс. Золотое было время: если кто-то ставит палки в колеса, нажимаешь кнопку, и он оказывается в бане[2]. И все, игра очищена от хитрого умника.
