Еще благо, что все продукты были своими, в супермаркеты ходить не надо, все почти делали сами. Решила я чуть позже разобраться и с этим, определиться с запасами, посмотреть, в чем есть нужда.
Никто из дворовых не шел ко мне, значит, все было в порядке и я решила вернуться к себе, написав целый список вопросов, которые надо уточнить, села вновь в свое кресло, уже целенаправленно представила метельный вихрь и вернулась спокойно домой, вызвав на этот раз небольшое неудовольствие кота, которого я шутливо звала иногда Мурзелло Марковичем, стряхивавшего со своей черной шкурки несколько снежинок, попавших на него.
В моем запасе было не так уж много времени, надо было приготовиться к урокам, почитать литературу, уточнить все про те времена и прочее, и прочее. Просидев за Интернетом почти два часа, так что голова уже пухла от прочитанных книг, форумов, знаний и проблем, я решила пройтись немного в ближайший магазин, хоть купить продуктов на запас на время своих возвращений и немного развеяться. Рождественская Москва – это прекрасное зрелище, метель утихла, снег еще был чистым и искрился на свету, сияли огнями украшенные витрины, все суетились, куда-то бежали, несли пакеты и коробки, загружали багажники машин целыми тележками продуктов, как будто завтра все запасы кончатся. Но мне нравилась эта суета, я вновь с удовольствием в нее окунулась.
Увидела в магазине елки и решила украсить там, в прошлом, такую же, накупила цветной бумаги, красок, карандашей, решив озадачить всех изготовлением простейших игрушек. Хотела сделать еще соленое тесто, из которого так любили лепить разные поделки мои ребятишки, но передумала – слишком расточительно это покажется простым крестьянам, для которых в большинстве случаев и ржаная мука в радость, боюсь, меня не поймут и осудят.
Села вновь в кресло – а я обратила внимание, что переносилась я теперь всегда сидя, уже привычно представила метельные вихри и вновь оказалась в своем домике. Под окнами топтались мальчишки, пришедшие за мной. Я сначала испугалась, что Маше стало хуже, но оказалось, что все в порядке, барышня слаба, но уже пытается вставать. Пришлось идти быстрее к ней, делать выговор, что ходить ей еще рано, пусть только встает понемногу по естественным делам.
Вызвала я и управляющего, которого звали Василием Васильевичем. Был он раньше мелким чиновником, к которому обращался по каким-то вопросам дядюшка-опекун. Чем-то он ему понравился, скорее всего, своим желанием во всем угодить да показными якобы знаниями во всех вопросах, и тот назначил его управлять нашими делами. Оказавшись "большим начальником", да еще и без особого пригляда, начал он, освоившись, понемногу подворовывать, присваивая себе мелкие доходы с продаж леса, сена, притеснять крестьян и т. д.
Я вызвала его в кабинет и стала демонстративно рассматривать бумаги и канцелярские книги, которые нашла в столе в кабинете. Даже я, небольшой знаток бухгалтерии, увидела, что записи были специально запутаны и по ним выходило, что например, один и тот же участок леса на дрова продавался несколько раз, а деньги, вырученные от его продажи, тратились на неведомые покупки каких-то гончих собак, потом перепроданных кому-то. Короче, я не выдержала и достаточно сердитым голосом стала указывать ему на эти "косяки".
Василий Васильевич сначала лебезил передо мной, называл "матушкой", все пытался поцеловать ручку, но уличенный документами и моими словами, начал слезно меня умолять не прогонять его. Мне стало немного жаль этого уже не молодого человека, да и консультации его были бы мне полезны, и я оставила его в доме, но от дел отлучила, сказав, что сама временнобуду управлять делами, пока не найду нового управляющего, а о его проступках напишу опекуну.
С Лукерьей мы осмотрели все запасы, я удостоверилась, что основные продукты есть в достатке, в кладовой висели круги самодельной колбасы, шикарные окорока издавали обалденный запах настоящего копченого мяса, стояли крыночки и крынки со сметаной, маслом, лежали даже круги простого сыра, похожего больше по вкусу на брынзу, но очень вкусного. Была и мука и крупа, много репы и не так много привычной нам картошки, основные овощи. Короче, здесь все было в порядке, надо было приобрести в будущем только риса и основных приправ, типа перца, корицы и гвоздики, которые здесь хоть и были, но стоили дорого и продавались только в уездном городе, куда еще предстояло попасть. Сахара, за неимением сахарной свеклы, здесь еще не знали, заменяя его медом. Можно будут попробовать ее развести, хотя и производство сахара дело очень замороченное, непростое, я могу просто использовать ее сгущенный сироп-патоку.
Лукерья оказалась хорошей рукодельницей, умела, как и все в те времена, прясть пряжу и вязать, спицы, хоть и костяные, так и мелькали в ее руках. Но вязали не только на спицах, но в технике одноигольного вязания, которая имитирует лицевую гладь и при этом получая две плоские части, потом обвязывающиеся, соединяющиеся в общую вещь.
Умели вязать и на пяти спицах привычные нам носки с пяткой и резинкой по верху. Вообще носков вязали очень много, вязаные носки играли важную роль в свадебных церемониях и различных ритуалах, составляли вместе с варежками значимую часть приданого. В основном носки были исключительно однотонные, чаще всего серые, но иногда сверху цветными нитками вышивался или вывязывался простой геометрический или растительный узор. В деревне считалось, что невеста одаренная и умелая, если она собственноручно одаривала родню мужа связанными носками, и чем разнообразнее узоры и больше носок, тем более мастеровитая будет будущая супруга, потом такие дорогие подарки надевали лишь по праздничным дням. Специальные носки ручной работы вязались из шерсти красного цвета, который означал "красивый", "значимый".
Вязали и варежки, которые делились на мужские – попроще, без резинки, чтобы было удобнее работать и легко скинуть с руки, пот утереть или перекурить. Женские варежки, естественно, были миниатюрнее, наряднее, многоцветнее. Обычно надевалось несколько пар рукавиц: сначала вязаные (их называли "исподочки"), а затем меховые – мехом наружу ("мохнатки"). Для работы сверху надевали холщовые, кожаные или связанные из конского волоса варежки. По праздникам носили "исподочки" с орнаментом, в будни – однотонные. В 19 веке девушки и молодые замужние женщины из зажиточных семей по большим праздникам носили "накулачники" ("митенки") – длинные узкие перчатки без пальцев. Вязали их из белых хлопчатобумажных ниток и были они редкими. Мужских перчаток не было, что не всегда было и удобно, особенно для солдат, которым приходилось снимать варежки во время стрельбы. На это стоило обратить внимание и ввести их в быт, да и деньги заработать на этом можно.
Все это мне рассказала Лукерья, да и сама я многое узнала чуть позже и взяла себе на заметку, что можно попробовать вязать более крупные теплые вещи – жилетки, кофты, свитера, джемпера, разные юбки и даже платья. Я думаю, в нашем климате они быстро приживутся и понравятся, войдут в моду. Я ее попросила связать для подруги варежки или носочки и подарить их позже Инне и Танюшке. Я и сама умела все это делать, но была слишком занята всеми делами.
Маша, оказывается, чудесно умела вышивать, что и доказала мне, попросив достать из шкатулочки и подарив прекрасный воротничок со словами: "Это Вам за всю доброту, Крестная!", чем смутила меня до слез. Я ожидала увидеть и крючки, но, как я потом узнала из Интернета, впервые узоры для вязания крючком были опубликованы в голландском журнале "Pеnеlopе" в 1824 году. В России вязание крючком стало популярным к концу XIX века. Непорядок получается, надо обязательно их ввести в жизнь, вязать крючком в чем-то даже проще, чем на спицах, а изделия выходят намного интереснее и красивее. Сделаю себе заметку для памяти, озадачу местного кузнеца их изготовлением, дело не хитрое – делаю же здесь крючки для рыбалки, остроги, а принцип почти такой же.
