сказал я. – Если ты не против. У них занятная магия.
– Планируешь научиться?
– Да. Ее надо перенять. Кажется, я понял, куда мне двигаться. Раньше я хотел вернуться домой, потом выяснилось, что дома у меня нет. А теперь я неожиданно понял свою цель: стать сильным магом и вернуть Витьку. Как только научусь Ведам Форм, поедем в Республику Росс. Ты со мной, Кира?
Она пожала плечами.
– Только обещай, что не будешь долго учиться.
– Обещаю, о моя наложница! – хихикнул я. Юмор иногда у меня проявлялся удивительно не к месту.
Кира отвернулась и отъехала.
А я подумал:
“Моя цель: собрать все допарты, какие только попадут в поле зрения и какие выдержит мой СКН. Проапгрейдюсь по самую маковку. Найду Витьку. А дальше будем жить-поживать. В Поганом поле лучше быть сильным магом, чем слабым человеком”.
Глава 2. "Если б я был Гришан..."
Я не вылезал из кабины, пока патруль о чем-то перетирал с Викентием. Затем патрульные подскакали к нам, но без агрессивных телодвижений.
– Хайло! – сказал я, высунувшись из окна.
– Хайло, – отозвались они.
От них тянуло потоком волшбы – сканировали меня, наверное. Их радар наткнулся на мой собранный в хвост “экран”, и Отщепенцы переглянулись. Развернувшись и крикнув “Хурр!”, они поскакали назад, к реке, на берегу которой раскинулось становище. Досматривать машину не стали, а зря: оружия там хватало. Видимо, Отщепенцы не особо страшатся оружия, им важнее способности самого ведуна.
Викентий махнул нам рукой, чтобы следовали на патрулем, и помчал к реке.
Я включил двигатели и нажал на акселератор. Индикатор чудо-батареи привычно показал сто процентов зарядки. Мусоровоз покатил вниз по пологому склону, переваливаясь на кочках и колдобинах и сминая траву с кустами, а Кира рысью двинулась рядом, как рыба-лоцман возле белой акулы.
Вблизи становища проявились разнообразные сельские звуки: блеяние, мычание, ржание, кукареканье, кряканье и гоготание. Загоны для скота и курятники располагались на отдалении, но запах оттуда долетал крепкий. Как ни странно, отвращения он не вызывал.
Между шатрами из какой-то плотной бесцветной ткани ходили люди – на вид обычные. Одеты все были в просторные штаны, удобные для верховой езды, рубахи, сапожки из мягкой кожи. Некоторые мужчины и женщины носили платки на манер пиратов Карибского моря. Сначала мне показалось, что у многих слишком темная для загара кожа, и решил, что здесь много мулатов вроде Франсуа, но ошибся. Правда несильно. Мулаты здесь были, так же как и азиаты и лица кавказской национальности, но смуглость объяснялась и густым узором тату прямо на лицах, руках и всех открытых участках кожи.
Не все были татуированы – я приметил людей с девственно чистой кожей.
Проводив меня до становища, патруль без лишних слов умчался назад, а Викентий остался. Я “припарковал” мусоровоз на просторном пустыре между загоном для коз и большим шатром с длинной коновязью.
Я вылез наконец из душной, несмотря на распахнутые окна, кабины и чуть не наступил на “бомбу”. Землю усеивало конское говно. Здесь его было выше крыши, а уборкой пустыря Отщепенцы себя не утруждали.
К моему недоумению, мусоровоз ажиотажа не вызвал. Я думал, что вокруг образуется толпа любопытных туземцев, которые будут щупать машину, тыкать пальцами в колеса и ковыряться во всех щелях. Но ничего подобного не случилось. Нас с Кирой будто игнорировали – бросали короткий взгляд и шли себе дальше по своим делам. В походках Отщепенцев и Отщепенок чувствовались кошачья грация и ленивая расслабленность. Этакий гордый народец, знающий себе цену.
Дети вели себя более раскованно и естественно, но тоже не приближались и подолгу не пялились.
Нетатуированные личности просто так не гуляли. Они трудились. Таскали корзины, мешки, мыли в корытах на деревянных козлах посуду и стирали белье. В общем, вкалывали. А татуированные прохлаждались. Максимум, что они делали, насколько я понял, это ухаживали за лошадьми.
Я и без СКН догадался, что татуированные – ведуны, а люди с чистой кожей – наложники и наложницы, прислуга и логистика. Одним словом, маглы.
Интересно, а как я выгляжу в их глазах? У меня нет ни одного самого задрипанного тату, но мое “ведунство” они чуют.
В одежде тоже бросилась в глаза одна особенность. Отщепенцы-ведуны одевались почти одинаково, без различий на пол, в шаровары и рубахи из тонкой ткани. Цвет был разный, но в целом не слишком яркий, пастельных тонов. Рубахи иногда заправлены за широкий пояс (как у меня), иногда висят навыпуск. И мужики, и бабы иногда носят серьги, причем не только в ушах, но и носу. Волосы у всех одинаково длинные, заплетенные в косы.
Отличия в прикидах все же были, но сразу их было не заметить. Женщины часто укладывали косы вокруг головы или сворачивали их в хитрые петли и не выбривали виски. Ну и бород, само собой, не носили. Зато носили бусы из ярких камешков, браслеты на руках и ногах и прочую бижутерию. Я был бы не прочь рассмотреть эти браслеты вблизи: нет ли на них Знаков...
Маглы же одевались иначе – более привычно для меня. Женщины красовались в сарафанах, платьях и юбках, мужики – в более узких штанах и рубахах, как правило, без рукавов. Наверное, маглам ездить верхом не полагалось, а полагалось стирать, убираться и вообще, вкалывать по-полной.
М-да, сословное неравноправие и здесь...
Зной шел на убыль, вечерело, солнце раскаленным подрагивающим в струях марева шаром заходило за сверкающий изгиб реки ниже по течению.
Кира спешилась и мрачно отмахивалась рукой от атаковавших ее мух. Ко мне они тоже лезли. Где скотина, там и мухи, слепни и оводы.
– Вот тот шатер – Гришана, – пояснил Викентий, пока я тщательно запирал машину. – Он теперь твой.
Я поглядел на большой, вытянутый вширь шатер из неприглядной зеленоватой ткани. Сбоку к нему притулилась палатка поменьше; кажется, между большим и малым шатрами был проход. Своего рода двухкомнатная квартира. Таких шатров в становище, судя по всему, было много, поэтому Гришана нельзя было назвать ни особо богатым, ни бедным. Или же все Отщепенцы жили примерно одинаково, не возвышаясь друг над другом.
Перед занавешенным входом в шатер стояли столики с посудой и солнечная печь, похожая на спутниковую антенну с зеркальной внутренней поверхностью с казаном вместо облучателя. Рефлектор собирал световую энергию и фокусировал на казане – готовь, что хочешь, и никакого костра не надо. В здешних краях недостатка в солнце не бывает.
Викентий уверенно пошел
