Он вроде раньше в Москве был, но сейчас в Питере обосновался. Какими-то газовыми делами занимается.
Вместе с Иваном приехали два странных парня: один очкастый, типичный задрот-айтишник, второй поинтереснее — молодой мальчишка, длинные каштановые волосы, карие глаза. Спортивненький такой. Если б я не была с Добрым, то могла бы и влюбиться, наверное.
Может, и нехорошо сейчас думать об этом, когда Добрый в больнице — ну да ничего. Пускай поревнует. Быстрее назад вернётся.
Потусив немного в клаб-хаусе, мы поехали в «Подгорье», ужинать. На набережной Гребного движение оказалось перекрыто — администрация опять устроила что-то вроде массового спортивного праздника с забегами, покатушками на великах и прочим здоровым движем. Доброму такое очень нравится, он вообще знатный зожник, и я посчитала, что это хороший знак. Пускай у него будет больше поводов остаться.
Под конец ужина, когда официанты забрали тарелки и вынесли десерт, зашёл разговор о делах. Только тогда я узнала, зачем Иван приехал.
— Миш, в общем, смотри. На дальняк как машину поддержки я могу «Круизёр» выделить, — безо всякого перехода начал он, — на ваших официально перепишем, чтобы по дороге вопросов не возникло. Мне давно надо было основную тачку обновить, а так он благому делу послужит.
Миша вздохнул и повертел в руках кружку прежде, чем ответить. До меня дошло, что гости до сих пор не знают о том, что у нас случилось.
— Вань, такое дело тут… — начал он, — вообще на дальняк от нас собирались трое: Добрый, это мой зам, Лиса вот и Ножик. В общем, Добрый разложился позавчера. Капитально разложился. В реанимации сейчас.
— Могу помочь? — тут же сказал Иван, — у меня в Склифе неплохие подвязки и вертолёт можем организовать.
— Пока не надо, спасибо, Вань. Его двигать опасно. Тут с ним доктор работает, очень хороший по отзывам. Один из лучших в стране, а то и в мире.
— Блин, очень жаль, Миш, правда.
— Слушай, извини, что не предупредил. Просто забегался, из головы вылетело, что вы уже выезжаете.
— Понимаю.
— Если что могу с ребятами из дружественных клубов по дороге поговорить, чтобы вас встретили — проводили как положено. Ну, если на авто надумаете дальше ехать.
— Спасибо, Миш, мы подумаем пока, как дальше быть, — кивнул Иван.
— Мы можем к Доброму попасть? — вдруг заговорил красавчик с карими глазами.
Фрагмент интервью Харитоновой Светланы Павловны, заслуженного летчика-космонавта, одного из идеологов и создателей первых орбитальных поселений
В: Итак, у нас в гостях настоящая легенда ближнего космоса, живой классик экспансии, заслуженный лётчик-космонавт, получивший это звание еще в эпоху до Лифта, Харитонова Светлана Павловна.
(аплодисменты в студии)
С. П.: Спасибо, Вадим, спасибо. Когда речь идет о нашей молодежи мне бывает очень сложно найти причину для отказа (смеется).
В: Могу заметить, что сегодняшний стрим транслируется во всех образовательных учреждениях Орбитального Кольца. Для нашего канала это особенная ответственность. Тем более, то тема для сегодняшнего разговора нестандартная. Да, мы часто говорим про свершения, которых вы достигли после того, как начали свою карьеру инженера — практика. Но мы также помним, что этот выбор был связан со встречей с неким феноменом, которого, судя по недавно рассекреченным документам, отечественные спецслужбы называли не иначе, как объект «Звонарь». Скажите, с учетом того, что ранее вы неизменно отказывались разговаривать на эту тему — насколько сложно было принять решение все-же прийти к нам? Что могло послужить изменению позиции?
С. П.(вздыхает): Да, действительно, я долгое время не хотела лишний раз подпитывать всякие слухи и спекуляции. Но сейчас я наблюдаю настоящий всплеск общественного интереса к этой теме, и у меня просто не остается выбора, кроме как встать и сказать правду.
В: Вам ведь уже известно, что на днях исполнилось одно из данных им предсказаний, верно?
С. П.: Известно. И я совершенно этому не удивлена.
В: И чем бы вы могли объяснить это сверхъестественную прозорливость?
С. П.: Вадим, тебя все знают как человека с широким кругозором. И я нисколько не сомневаюсь, что во время подготовки к этому стриму ты изучил новейшие рекомендации Министерства образования по созданию и внедрению в программу высшей школы основы интуиции, верно?
В: Честно признаюсь, упустил этот момент (виновато улыбается на камеру).
С. П.: Как бы то ни было, учеными уже сейчас доказано, что использование ресурсов нелинейной логики, которые имеет человеческий мозг, не представляет из себя что-то сверхъестественное. Напротив, наука будущего немыслима как без квантовых вычислений, так и без нелинейной логики.
В: И, по вашему мнению, объект «Звонарь» им в полной мере владел? Верно? Уже в двадцатых годах?
С. П.: Это одно из возможных объяснений. И мне не нравится наименование объект «Звонарь». Оно, как минимум, неуважительно. В конце концов, у него есть имя.
В: Прошу прощения. Но по поводу имени — как вы считаете, его действительно так звали, или это был, так сказать, псевдоним?
С. П.: У него не было никаких причин скрывать свое имя.
В: Ясно. Расскажите о вашей первой встрече. Когда и как это случилось? Какое впечатление он на вас произвел.
(пауза)
С. П.: За ужином, в ресторане «Подгорье». В то время это учреждение находилось недалеко от набережной Гребного канала.
В: В Нижнем Новгороде, верно? Уточнение для зрителей.
С. П.: Правильно. В Нижнем. Он был среди сопровождающих Ивана Волкова, давнего друга мотоклуба, с ребятами из которого я общалась. Тогда, во время первой встречи, мы и не общались толком. Незадолго до этого мой близкий друг попал в аварию и лежал в больнице. Узнав об этом, Даниил предложил навестить его, но я была резко против.
В: Почему? Почему вы были против?
С. П.: Возможно, я слишком устала и была раздражена. Но мне показалось это неправильным, чтобы совершенно посторонние люди глядели на Доброго в таком состоянии как на обезьянку в зоопарке.
В: Ясно. Значит, при первой встрече он вас не очаровал, не так ли? Не заставил безгранично доверять себе, как это иногда описывают другие люди.
С. П.: Нет. Ничего такого точно не было. Он мне показался симпатичным, но не более.
В: Он как-то отреагировал на ваш категорический отказ? Может, выразил сожаление или раздражение?
С. П.: Никакого раздражения. Вежливо кивнул и предложил любую помощь, если она вдруг понадобится.
В: На этом вопрос был исчерпан?
С. П.: Не совсем. Я была раздражена. Я спросила у него напрямую, чем он может помочь в этой ситуации. Хотела поставить его на место.
В: И что он ответил?
С. П.: Ничего. Миша перебил его и предложил мне заехать домой, забрать кое-какие вещи. Я раньше ему сказала, что собираюсь следующую ночь провести в больнице, с Добрым.
В: А Добрый — это один из членов мотоклуба, верно?
С. П.: Верно. Вице-президент.
В: Добрый — это ведь прозвище, верно? Так принято называть было среди своих, как говорится? Как его на самом деле звали?
С. П.: Сейчас это уже не имеет никакого значения. Мы ведь собрались здесь сегодня не для того, чтобы поговорить о мотодвижении первой половины века?
В: Хорошо. Вы правы. Давайте вернемся к заявленной теме разговора. Как так получилось, что вы последовали за Даниилом в его путешествии? Раз уж первая встреча, так сказать, не задалась.
(пауза)
С. П.: Я поверила ему после того, как он не дал совершится огромной глупости. Уже потом пришло решение о путешествии.
В: В чем именно эта глупость заключалась?
С. П.: Миша и ребята едва не убили человека. Дело в том, что с самого начала у нас были подозрения, что Доброго на трассе сбила фура. В общем-то так и оказалось: через связи нам удалось найти свидетеля происшествия, у которого был включен регистратор.
В: Получается, будучи свидетелем происшествия и даже имея запись случившегося этот человек не стал общаться в правоохранительные органы? Верно?
