я. - О папе с мамой, братьях и сёстрах, если они есть.
- Мой отец держал небольшой магазинчик. - С детской улыбкой начала рассказывать Юмико. То-есть, конечно, Азуму но, так как рабочий псевдоним, названный в момент знакомства просто звучал мелодичнее, я предпочёл думать о маленькой гейше именно как о Юмико. - У меня был старший брат. Я же училась в школе и собиралась поступать в местный университет.
При восмоминании о счастливых годах юности личико Юмико разгладилось, а на бледных щёчках заиграли симпатичные ямочки. Которые тут же исчезли, едва я задал следующий вопрос.
- Чем занимался твой брат?
- Он тоже получал высшее образование. - Лицо Юмико исказилось от горя и ненависти. - Но, кроме этого, он очень хотел разбогатеть. И постоянно играл в азартные игры.
Да уж. Нездоровая страсть к быстрым деньгам никого и никогда до добра не доводила. Примерно представляя, что случилось дальше, я всё-же продолжил допрос, доводя дело до логического финала.
Пусть девочка выговорится. А, когда облегчит душу, охотнее ответит на вопросы, касающиеся её хищного босса.
- Рассказывай, милая. - Стараясь произносить слова как можно проникновеннее, попросил я. - Что было дальше?
- В один несчастливый для всей нашей семьи день брат проиграл крупную сумму, которую не смог отдать. - Казалось, Юмико сейчас разрыдается от нахлынувших воспоминаний. - Поскольку наш магазинчик находился под покровительством тэкия, босс выкупил долг моего брата. Но, так как сумма была слишком огромной, мой отец, понимавший, что никогда не сможет отдать долг, умер от инфаркта.
- А потом? - Не то, чтобы меня растрогала эта, по большому счёту, банальная душещипательная история. Но с каждым, через силу выдавленным из себя словом, Юмико становилась всё спокойнее и я не хотел мешать девушке облегчать душу. Видимо, за все восемь лет, я был единственный, кто не просто совал немытый хуй в её розовые губки. А заинтересовался судьбой девушки. Пусть даже, и введя в состояние транса.
- Магазинчик наш забрали тэкия. Брата сильно избили. Но калечить не стали. Когда поправился, он переселился в трущобы и теперь трудится на одном из автомобильных заводов, отрабатывая долг. - Юмико опять скривилась и, по всей видимости, собралась заплакать.
Но я ласково погладил её по волосам и попросил.
- Говори. Я хочу знать всё.
- А меня, как вещь в бизнесе текия бесполезную, просто продали гурэнтай. - Закончила она. - И, вот уже восемь лет я работаю за постель и еду, отдуваясь за долг брата.
- И сколько ещё осталось? - Не удержался от досужего любопытства я.
- До конца жизни. - Печально выдавила из себя Юмико. - А, если у меня родятся дети, то девочку пристроят в публичный дом, а мальчик станет рабом якудза.
"Нихуя с-сэ у них конвейер налажен"! - Удивился я. - "Из-за одного дебила фактически уничтожили целую семью. И ухитрились надеть ярмо на ещё не рождённое следующее поколение.
- А где твоя мама? - Напоследок спросил я, перед тем, как начать задавать на самом деле интересующие меня вопросы.
- Мама работает уборщицей в одном из торговых центров, под покровительством тэкия. И все деньги отдаёт им. Оставляя себе на самую простую еду и оплаты койки в трущобной ночлежке.
Да уж! Нет повести печальнее на свете... Я почувствовал, что начинаю закипать. Ладно бы, если б жадность, согласно известной поговорке, сгубила самого фраера. Так этот ублюдок ухитрился потянуть за собой всех своих близких.
Милая девушка Юмико, вместо того, чтобы стать студенткой, вынуждена сосать потные члены. А пожилая женщина не наслаждается заслуженным покоем и нянчит внуков, а за еду корячится в в супермаркете, моя полы и вычищая унитазы.
Я снова погладил маленькую гейшу по голове и тихо приказал.
- Ты не боишься. Сейчас в безопасности. Теперь я позабочусь о тебе. - Я произносил слова нараспев, с как можно более ласковой интонацией. Как говорят с животными и сумасшедшими.
Хотя, кем с точки зрения обывателя была несчастная Юмико? Хозяева относились к ней как собаке, а жизнь поистине была самым настоящим кошмаром. От которого немудрено было сойти с ума.
- Я не боюсь. - Не стала упрямиться Юмико. - Ты позаботишься обо мне.
"Вот и умница". - Подумал я, вытирая со лба выступившие капли пота.
- Расскажи мне о своём боссе. - Я чуть усилил нажим, но ровно настолько, чтобы опять не спугнуть молодую женщину. - Кто он, сколько у него людей? Где живёт и есть ли у него запасные убежища.
- Кацу Кэтсэру. - Ответила Юмико. - Где живёт не знает никто, кроме самых близких подручных. - Она на секунду замолкла, словно не решаясь продолжать. Но, видимо "мое кунфу" было сильнее её страхов. И девушка заговорила снова. - У него есть яхта. Он почти всегда находится на ней. Охрана сопровождает на нескольких скоростных катерах, так что, когда он в море достать его можно только крупной артиллерией. - И, словно сожалея, что у неё под рукой нет корабельного орудия, со вздохом добавила. - Только стрелять в него никто и властей не будет. У господина Кэтсэру везьде связи. Он дружен с начальником полиции префектуры и даже бывает в гостях у губернатора.
Ну да, ну да... Кто ж в своём уме будет резать курочку, несущую золотые яйца. И регулярно приносящую в клювике то, без чего ни один чиновник не мыслит собственного благосостояния.
Мысль о том, что помимо денег Кацу Кэтсэру и государственных чиновников связывает общность интересов даже не пришла мне в голову. Не якшаются государственные мужи с бандитами просто так. Они берут дань и закрывают глаза на "мелкие шалости" ублюдков.
- Ты сейчас заснёшь, и будешь спать до утра. - Поспешно приказал я, закрывая девушке глаза.
Юмико покорно смежила веки и умиротворённо засопела. А я, открыв окно, мягко слевитировал на тротуарную плитку, которой был выложен задний двор. Мысль, заставившая действовать меня столь поспешно, была пряма и незатейлива, как стальной лом. Раз, грозный босс сейчас здесь, то и яхта где-то неподалёку. А раз так, то нужно немного поторопиться.
Я обежал притон по широкой дуге и с облегчением увидел, что белая океанская красавица стоит на якоре в сотне метров от берега. Катера охраны покачивались у причала и несколько крепких мужчин, с суровыми лицами, прохаживались по мосткам.
Небрежно повешенные на плечи автоматы смотрели стволами вниз. Но не приходилось сомневаться, что при малейших
