class="p1">Уверенно дёрнув затвор, Настя дослала патрон в патронник и присела. Убрала правую руку вниз. Пистолет прикрыли складки длинного платья.
Снова ожидание – томительное, вязкое. И очень напряжённое. Почему Георгий медлит? Если их держат заложницами, то наверняка сообщили ему, поставив какие-то условия.
За окном стояла уже непроглядная ночь.
Наконец, в коридоре послышались торопливые шаги и голоса. Отдалённый треск…
– Он здесь, Саюр!
– Бери баб и уводи, живо!
В проёме показались сразу двое. К радости Насти, один из них был тем самым здоровяком, пробовавшим стену на прочность.
Она выстрелила с пяти шагов в грудь вошедшему и тут же в голову второму воину, видневшемуся выше плеча своего начальника. Оба повалились навзничь в коридор.
– Срочно! Все укройтесь за кроватью. Могут сунуться и расстрелять из арбалетов, у меня осталось два патрона!
Треск повторился, и Настя не могла поверить ушам. Это была автоматная очередь!
В проёме двери мелькнули ещё какие-то фигуры. Один перепрыгнул через два лежащих тела и скрылся, второй рухнул, сражённый пулями.
А потом показалась встревоженная физиономия Гоши.
Настя опустила пистолет. Год назад, наверно, не преминула бы выстрелить «случайно». А сейчас, в чём необычно себе признаться, даже обрадовалась его появлению.
* * *
Я едва не спустил на Настю Биба. Мы опять стоим друг перед другом, она целит в меня из пистолета Макарова. Как в роще Веруна.
Правда, сейчас она быстро опустила пистолет.
Мама, Мюи с детьми, все здесь, все живы! Но я не мог даже приблизиться к ним с оголодавшим верьей внутри. Как в него столько влазит… Я не позволил ему проглотить душу умиравшего на коридоре воина, пробитого пулями из ППС. Монстр, ухватив одну, мог тотчас вцепиться в кого-то рядом. Например – в детей!
Выглянув в окно, увидел: крепостные ворота открылись. Внутрь хлынул поток наших. Трезвых и злых. Боюсь, у меня не будет пленных для допроса.
Но есть дело важнее.
Сбежав вниз, поймал одного из осёдланных кхаров, их тут бродило несколько. Уколол кинжалом в круп, чтоб скакал быстрее. Бычок вылетел за ворота так резво, что едва не сбросил меня на повороте.
Мы помчались. Дорога к роще Веруна – прямая, ровная. Но летели в темноте, не видя почти ничего. Биб – не помощник, все его силы ушли на сдерживание «родственника». Я надеялся только на звериные чувства животного и прижался к его шее. Если проскочит под низко свисающей веткой – отгребу в лоб.
– Мы на месте, чую других…
Я позволил Бибу разомкнуть хватку. Промелькнуло чувство, будто из меня вылился грязный селевой поток.
Сразу так легко стало…
«Спасибо, верья!» – «Не вопрос, обращайся!»
Разумеется, ничего подобного не говорилось, призрак молча исчез, как и полагается призракам.
– Создатель здесь! – подсказал Биб.
Ночным зрением помощника я увидел фигуру старика.
– Справился?
– Да! Спасибо, Верун. За мной угощения, рощи и всё такое… Не заржавеет.
– А куда ты денешься? – хмыкнул божок.
Он тоже исчез.
А я взобрался на тяжело дышащего кхара и двинул домой. Теперь уже шагом, не галопом.
Хотелось, наконец, обнять маму и Мюи с детьми… и одновременно не видеть, во что сволочи превратили Кирах. Не подожгли только старый глейский замок и недостроенный каменный. Все остальное обратилось в золу. А даже если и сохранились обгоревшие стены, балки, перекрытия, их всё равно разбирать. И строить заново: для производства нира, дрожжей, стекла, зеркал. Горели и амбары с зерном, и угольные сараи. Ущерб на сотню либ серебра… И я знаю, кто виноват. Знаю, с кого спросить.
Но пока есть незавершённое и более срочное дело.
Степняки отправились к замку Клая. Чем займутся там или уже занялись – ясно, достаточно посмотреть на сотворённое ими в Кирахе. Поэтому объятия отложились на потом.
В Фиррах я повёл сотню, и добрались мы туда быстро – ещё затемно. Верный Биб принёс прекрасную весть: гады не пробились в замок и разбили шатровый лагерь. Настрогали штурмовых лестниц и приготовились идти на приступ с утра…
Десять воинов и три десятка вооружённых хрымов сумели отбить первый натиск. Без преувеличения – герои!
Монголо-татары не спешили в уверенности, что возьмут глейский замок при свете дня.
Поправочка. До утра ещё дожить надо. А это сложно, когда я здесь, сердитый и не особо гуманный. Третий бой за половину суток, поверьте, расшатывает психику. И с человеколюбием дефицит.
Начали!
Биб снял часовых, их было трое.
Потом арбалетчики расстреляли сидевших у костров и охранявших кхаров. Коровки забеспокоились, но шум был невелик. А вот когда арбалетные болты пронзили стенки шатров, наугад нащупывая жертв, началось…
Я не щадил никого. Передо мной сновали дикари, без малейшей нужды спалившие практически всё, созданное с момента моего переселения в Мульд.
– Биб! Ищи Харабрука!
Каган сам нас нашёл. Под ливнем пуль и болтов он сумел вскочить на кхара и, размахивая саблей, проложил дорогу, втоптав копытами в землю двух воинов Клая.
Я кинулся вслед бегом. Искать быка не было времени. Кхар без седла, на нём долго и быстро не поскачешь, острый хребет пробивает пятую точку до шеи. Да на повороте проще простого слететь.
– Стой, хозяин! Там верьи!
В запале я даже не заметил, как отмахал больше одной меры, вплотную приблизившись к лесополосе Веруна. Харабрук ломанул напролом, через поле, и вогнал кхара в самую гущу деревьев.
– Биб, может, у него какой амулет защитный? Оттого никого не боится?
– Харабрук лежит в тридцати шагах впереди. Душа выпита до капли. Кхар проскакал сквозь рощу, – сообщил мне мой разведчик.
Собственно, и всё. Малая война на юге Мульда закончилась. Последних степняков добивают. Можно подсчитывать потери и пытаться спасти раненых.
На рассвете ма унесла Моиса к Веруну. Младшый сын Айюрра сломал ему ножку. Божок, конечно, вылечит. Но каков мерзавец – воевать с грудными детьми!
Домашние наперебой обсуждали смелость Насти, бросавшейся на захватчиков с голыми руками. А когда нашла пистолет, застрелила их предводителя.
Кто теперь у маркглея старший сын-наследник? А нет у Айюрра сыновей. Вообще!
Смерть двоих из них и проклятого степного кагана ни в какой мере не искупят мои утраты.
Погиб Пахол. Дикари не пощадили хромого калеку, зарубили. Он в последний момент пытался закрыть голову руками, ему отсекли его золотые руки. Потом и голову.
Погибли мастера и толковые рабочие. Новых учить – время, время… которого всегда мало. Да и людей искренне жаль.
Из трофеев… Ну, кхары. Много оружия, большей частью второсортного.
Скверно, что погибли купцы – шестеро, отношения с торговой гильдией Мармерриха осложнены до крайности. Оставшиеся в живых
