пониманием, что и компаньонки.
Едва отстранил от себя вошедшую во вкус боярышню, как дверь снова скрипнула. В спальню заглянула взъерошенная голова Мышки. Мелкая обменялась с сестрой настороженными, ревнивыми взглядами — Росля вдруг всхлипнула, выбежала из комнаты.
— Что это с ней? — спросила Мышка.
Я стёр рукавом со своих губ слюну старшей боярышни.
— Не знаю. Наверное, расстроилась из-за того, что я уезжаю.
Мелкая кивнула.
— Я тоже расстроилась, — сказала она. — Правда-преправда. И тоже немножко поплакала. Но я знаю, что ты вернёшься: ты ведь обещала. Ты меня никогда не обманывала. Я знаю, что тебе можно верить. Нужно будет только немножко подождать. Недолго — правда, Кира?
Мышка подошла ко мне, ткнулась носом в мой новый кафтан. Шмыгнула носом, украдкой утёрла слёзы.
Нахмурился: собственная реакция на слова и действия боярышни мне не понравилась. С каких пор я вдруг стал таким чувствительным?
— Постараюсь не задерживаться.
Мелкая стиснула меня в объятиях — сильная для семилетней девочки. Не подняла головы, не показала мне лицо. Почувствовал, как вздрагивают её плечи.
— Перестань рыдать, — сказал я. — Ты ведь уже большая. Скоро станешь настоящей воительницей, как мама. А воительницы никогда не плачут — помнишь об этом?
Боярышня закивала, но не выпустила меня.
— Мышка, послушай меня. Я завтра уеду… Но давай договоримся вот о чём. Если вдруг тебе понадобится моя помощь… там, рядом с воротами твоего нового квадрата, внизу стены есть красный камень. Ты запросто найдёшь его: он не похож на другие. Слышишь меня?
Мелкая закивала, размазывая по моей одежде слёзы.
Погладил её по спине.
— Так вот, — сказал я. — Этот камень легко вынимается. За ним — пустота. Это будет наш с тобой тайник. Поняла, Мышка? Если вдруг тебе понадобится моя помощь — напиши об этом и спрячь письмо за красным камнем. Договорились? Я… предупрежу… кое-кого, и мне твоё послание обязательно передадут. Может быть не в тот же день, а в течение десяти-двадцати дней, но я прочту твоё письмо. Слышишь? И приду на помощь. Обещаю. Ты мне веришь?
Боярышня подняла влажное, опухшее лицо.
— Хорошо, Кира, — сказала она. — Красный камень в стене около ворот. Я… запомнила. Я тебе напишу.
Потрепал Мышку по волосам.
И подумал: «Придётся тащиться к тому квадрату и присобачивать к стене красный камень».
Из дома Силаевых сумел выбраться на закате. Никому не сообщил, куда направляюсь: ночью намеревался вернуться. Заряд магической энергии остался только в восьми камнях — маловато для долгого путешествия. Значит в Городском театре снова будет летать феникс. Даже если в своё третье пришествие он и не вызовет у публики прежних восторгов, уверен, для зарядки пустых камней ману я получу.
Прежде чем нагрянуть в театр, соорудил обещанный Мышке тайник. Имея в своём распоряжении эльфийский дом, я мог теперь наведаться в Бригдат когда угодно. И хоть с другого конца света — была бы возможность соорудить там «скрепы» входа.
* * *
Театральная публика не обманула моих ожиданий. Женщины словно ждали моего появления: с выходом на сцену каждой новой артистки недовольный ропот в зале всё нарастал. Когда же появился я со своим дурацким мешком на голове (надел его: решил не отходить от традиций), воздух зала наполнился восторженным рёвом сотен женских голосов.
* * *
Пополнив в театре свои запасы маны, я отправился в «Дом ласки и удовольствий». Выделил себе час-другой на развлечения. До полуночи оставалось не так много времени. Но я решил, что раз меллорн стоит на одном месте две тысячи лет — значит подождет и ещё немного. А если дерево готовило мне ловушку, то пусть её участницы немного помучаются, потомятся в ожидании.
Хотя… вряд ли стоило ожидать от меллорна подвох. Я сомневался, что дерево не согласится пожертвовать деньгами в обмен на спокойствие. Я бы на его месте точно не стал бы впутываться в подобную сомнительную авантюру. После того, как я вырубил несколько десятков деревьев, вряд ли стоило считать меня слабым соперником. Если только меллорн не соскучился по приключениям.
До салона госпожи Бареллы прокатился в экипаже — не захотел тратить ману на разборки с очередными грабительницами.
* * *
Время в объятиях Чёрной и Белой промчалось стремительно и незаметно. Если по кому-то и буду скучать в королевстве, то именно по этой парочке компаньонок. Только до тех пор, разумеется, пока не отыщу им достойную замену.
Компаньонок я не поставил в известность о своём скором отъезде из Бригдата.
Но уже на выходе из «Дома ласки и удовольствия» сообщил его хозяйке о намерении в скором времени покинуть столицу Кординии.
Мне показалось, что госпожа Барелла расстроилась. Хотя та и постаралась скрыть свои эмоции. Скользнула взглядом по нашивке на моём плече.
— Нам будет очень не хватать вас, госпожа Силаева, — сказала она.
Вымучила улыбку.
— Вижу, вы решили напоследок раскрыть инкогнито. Я могла бы догадаться и раньше. У кого ещё мог открыться такой яркий талант к пению, если не у внучки знаменитой Ильсинии Силаевой.
Её улыбка перестала казаться натужной.
— Я… помню вашу бабушку, — сказала госпожа Барелла. — Она частенько заходила к ним — тогда салоном управляла моя мама. А ещё я бывала в Городском театре на выступлениях несравненной Ильсинии. И потом во дворе вместе с подружками горланила её песни.
Покачала головой.
— Да что там я! Их до сих пор поют не только на нашем острове, но и на материке — вот увидите, госпожа. Ильсиния Силаева была гениальна. Я всю ночь рыдала, когда узнала, что она погибла. И всё же… скажу вам честно, госпожа: ваша бабушка пела восхитительно, я выросла на её песнях… но вы сумели её превзойти.
— Спасибо, госпожа Барелла.
— Это не вы меня, а я вас должна благодарить, госпожа Силаева! За ваш талант, за то, что подарили мне едва ли не самые прекрасные и запоминающиеся моменты в жизни! А эта ваша придумка с летающими картинками!.. Вы сказали, что отправляетесь на материк? Случаем, не будете проезжать через Реву?
— Вполне возможно, — сказал я.
Хозяйка борделя встрепенулась.
— Госпожа Силаева, не уходите, — сказала она. — Погодите буквально совсем чуть-чуть! Сейчас я вам кое-что принесу.
Получив моё согласие подождать, она резво убежала.
Вернулась с бумажным конвертом в руках. Незапечатанным. Вручила его мне.
— Госпожа Силаева! — сказала она.
