знаешь ли. Только ты, пожалуйста, об этом не распространяйся. Знаешь ли, татуировки принято осуждать обычным людям.
— Без проблем.
Он потянул удочкой и потом устало разогнулся.
— Кусо… Что не клюет-то…
— Давай я тебя подменю, — предложил я.
— Хочешь занять мое место, ну уж нет! Я здесь рыбак, участок прикормил, так не делается! — засмеялся он. — Но у меня есть идея, если хочешь поудить. Я забросил спиннинг чуть дальше по побережью. Проверь, может там кто и попался. Раньше рыбачил?
— Давно, но не волнуйся, я справлюсь, — откликнулся я, уже перешагивая с камня на камень.
Несмотря на гравий, идти было не тяжело даже босым. Берег был ровным и чистым, как на туристической открытке. Вскоре я увидел удочку, Ичибан положил её на подставку из камней, леска была туго натянута. Ну, посмотрим, что там на крючке…
Я дернул удилище и замер в нерешительности. Ощущение было такое, что на том конце что-то крупное. Я сжал удочку покрепче и принялся крутить катушку что есть мочи. Леска визжала, спиннинг выгнулся дугой, но я не сдавался.
Вот Ичибан охренеет, когда я вытащу тунца!
Море пенилось, бурлило, я сделал финальное усилие и наконец из воды появилась голова. От неожиданности я чуть не выронил удочку.
Сначала показался рог, а потом смешная лошадиная морда. Следом на надувном единороге из пучины появилась Муза. В волосах у неё запутались водоросли, в ногу вцепился краб, вид её был удручающе злым.
— Какого хрена ты тут делаешь? — закричала она, спрыгивая со спускающего единорога.
— Отдыхаю… — ответил я.
— Ты спишь, придурок! И что ты на меня напялил? — с ужасом осмотрела она себя.
На ней был черный купальник и стринги с белыми цветочками. Она сразу же с яростью сбросила верх и откинула его на камни. С удивлением я отметил, что во сне все атрибуты женского тела были на месте, я с удивлением рассматривал её аккуратную грудь и торчащие от холода соски.
— Только трусики не снимай! — взмолился я. — А то сон пойдет совсем не туда!
— Вот черт, — посмотрела она на себя. — Ты извращенец!
— Подсознание… — стушевался я.
— Ладно, пора тебя будить, нам пора. Там Аоки, пора с ним разобраться! Хотя…
Она застыла, любуясь тем, как солнце клонится к закату. Вот странно, только что был день, а вот уже и вечер.
— Хотя, что? — подтолкнул её я.
— Давай ещё немного постоим. Побудем здесь, — выдохнула она.
— Ты странно себя ведешь, в чем дело?
Она повернулась ко мне без тени стеснения, положила ладони на тонкую талию.
— За границей сна: финал, — произнесла она. — Ты и он. Я боюсь, что мы можем умереть.
— Мы? Ты же Муза, разве ты не бессмертное существо, как Ангел? — удивился я.
— Глупыш… — Она грустно коснулась моего лица. — Куда я без тебя…
— Думаешь, что не справлюсь? — Я сел на камни и вытянул ноги к воде.
— На этот раз я не уверена. Даже если справишься… итог может быть печальным.
— Как скажешь, — усмехнулся я. — Ты же знаешь, я не боюсь.
— Знаю. Но давай ещё немного побудем здесь. — Она села рядом и взяла меня за руку, глядя как красные от солнца волны набегают на побережье. — Посидим. Вдвоем…
Вспышка.
Я с трудом разлепил веки, стараясь сфокусироваться.
— Вставай! Ну ты и соня, тебя даже вчерашний шторм не разбудил! — Услышал я насмешливый голос Ичибана.
— Что? — непонимающе переспросил я.
— Да это я так, не обращай внимания… — ответил он.
Все вокруг подернуто туманом, в глазах плавают темные пятна. Вижу только серый пол, отблески света, темную фигуру. Хочу поднять руку, протереть глаза, но чувствую, что обездвижен.
Не могу пошевелиться, руки и ноги скованы. Кто бы сомневался, иначе и быть не могло.
Усиленно моргаю, жмурюсь, чтобы убрать пелену. Картина начинает проясняться. Подвал… Опять меня затащили в какое-то подземелье, как мне уже эти бетонные полы осточертели… Только этот подвал огромный, чистый. Стену напротив меня занимала винная коллекция, сотни три бутылок аккуратно разложены в ряды на бесконечных полках. Слева коробки с вещами, стойка с садовым инвентарем. Справа электрообогреватель и ящики с консервами. Похоже, хозяин дома был готов к войне, в случае чего.
В углу привязано полотно, закрывающее что-то бугристое.
Ичибан сидит в двух метрах от меня на табурете без спинки. В руках у него фотоаппарат.
Вспышка…
Да что же ты творишь сволочь, глаза только привыкли к полумраку… Больно же…
— Извини, Икари, это мне для творчества, — произнес он. — Нелегко рисовать на память, поэтому делаю фотографии. Кстати, хороший снимок получился. — Он отложил фотоаппарат и хлопнул ладонями по коленям. — Ну наконец ты здесь. Можем поговорить. Я так долго этого ждал.
Я молчал, глядя ему в глаза. Думал, как выбраться. И что-то в голову ничего не шло.
Ичибан выглядел иначе, отлично от обычного образа сурового охранника. Он снял пиджак и закатил рукава рубашки, волосы убрал в пучок и заколол их китайской палочкой. Лицо оставалось спокойным, будто ничего особенного не происходит, но мелкие подергивания губ и блеск влажных глаз выдавали крайнюю степень возбуждения.
Пальцы нащупали металлическую трубу за спиной. Он привязал меня к опорному столбу изолентой. Кисти плотно сжаты, — плохо, из такого положения быстро мне не выбраться.
Под ногами полиэтилен. Это тоже нехорошо. Он собрался прикончить меня прямо тут.
— Ты все же догадался, да? Я нашел нож в машине, под местом, на котором ты сидел, — прозвучал его спокойный голос. — Как ты понял?
— Сумка, — кивнул я. — Я оставил эти вещи у тебя в машине после поджога в школе. Деньги ты вернул, а вещи пропали. Я думал, ты избавился от неё, внутри ничего полезного не было, вот я и не придал этому значения. Но когда вспомнил… Только ты мог оставить её для Терады. И телефон у меня из дома тоже мог забрать. Ну и, конечно, о том, что я возвращаюсь к заброшенному дому, знали только трое: Ягами, Миса и ты.
— Да уж… Если честно, я думал, что Терада тебя остановит. В любом случае твоя история должна была закончиться там. Но ты очередной раз
