«Это ещё что за заказ?» — у Ники задрожали руки; сердце замерло; в висках зашумела кровь. Неужели госпожа Маргрит принесла ей какие-то документы для подделки?
Распаковывать пакет и выспрашивать подробности при посторонних она не стала. Молча забрала лёгкую посылку и ушла в пока ещё свою комнату.
Пока Ника поднималась по лестнице, в мыслях крутилась фамилия помянутого мамой господина.
Готскенс… Готскенс…
Было в ней что-то знакомое, неуловимо призрачное, прошедшее мимо сознания, но отпечатавшееся где-то в кулуарах памяти. Сразу не вспомнить.
Ника торопливо распаковала пакет и разложила перед собой шесть листов с напечатанным крупным шрифтом текстом. На каждом листе в первом предложении отсутствовали первые буквы начальных слов. К листам прилагались пять листов с образцами недостающих букв.
«Буквицы*», — догадалась Ника. Их когда-то подрисовывали вручную.
Опасения оказались напрасными — госпожа Маргрит не собиралась втягивать дочь в очередную авантюру с подделкой документов. Судя по всему, Руз копировала с представленного образца заглавные буквы в печатных изданиях и получала плату за выполненную работу. Приходилось лишь догадываться, насколько умело она исполняла копирование. Однако если Неженка получила очередной заказ, значит, её работа устраивала заказчика.
«Ну конечно, Мейндерт Готскенс», — усмехнулась Ника, вспомнив, откуда ей знакома фамилия мужчины. Это же владелец конторы по переписи книг и документов, которую она ошибочно приняла за книжный магазин, когда ходила с Хенни на рынок! Тотчас перед глазами всплыла вывеска с изображением книги, стопки бумаги и чернильницы с перьями.
Ника рассматривала образцы буквиц размером едва ли не на полстраницы, декорированных растительным узором с множеством сложных переплетений и мелких деталей. Широкие вытянутые листья плавно заворачивались, намечая естественные изгибы письменных знаков; буквенные петли завершали цветочные бутоны. Работа требовала внимания, усидчивости и твёрдой руки.
При естественном освещении Ника без спешки и с перерывами на отдых исполнит такой узор за день. На шесть буквиц, две из которых повторялись, отпущено пять дней.
«Мало», — с досадой подумала девушка, будто заказ предназначался не для Руз и отказаться нельзя. Зачем отказываться? Деньги ей нужны позарез. Она постарается исполнить заказ в срок. Хорошо хоть роспись одноцветная — не будет рябить в глазах.
В ожидании госпожи Маргрит Ника прислушивалась к малейшему шуму за дверью, но слышала лишь топот Хенни. Мама зайти к дочери не спешила. То ли отдыхала после трудного дня, то ли добавить к уже сказанному было нечего.
«Двенадцать дней…» — вздохнула Ника.
Через двенадцать дней госпожа Маргрит станет нищей.
Через двенадцать дней приедет господин Ван Ромпей. Избегать с ним разговора Ника не станет, объяснится с глазу на глаз, чтобы между ними не осталось недопонимания и обиды. Мужчина не виноват, что ему понравилась Руз. Виновата Ника, потому что дала ему надежду на возможное продление отношений в иной плоскости.
Она закончила писать прошение в страховую компанию и принялась изучать особенности начертания первой буквицы.
Снова послышался топот Хенни.
«Носится по этажам, аки кобыла», — незлобиво подумала Ника.
Неудачи хозяев служанка переживала не меньше, чем вызывала искреннюю симпатию. Ника успела привыкнуть к её манере излагать свои мысли, к открытости и незлопамятности, к покладистости и добродушной ворчливости. Привыкла к её подслушиванию и к тому, что Хенни всегда рядом.
Несмотря на непоздний час в углах комнаты сгустились сумерки. Потянуло сквозняком.
Из комнаты Якубуса уже долгое время доносился приглушённый неразборчивый бубнёж.
Ника прислушалась. Доминировал мужской голос. Госпожа Маргрит отзывалась изредка и слабо. Видимо, она решала какие-то вопросы с Питером. Если выйти на площадку, то можно услышать разговор если не дословно, то многое из него.
Ника не пошла — ну их! Ничего нового и утешительного для себя она не узнает. Зажгла свечу и снова взялась изучать буквицы.
Она намечала в черновике размеры будущей буквы относительно напечатанного текста, когда к ней вошла Хенни.
— Вас хозяйка зовут, — сказала она, присматриваясь к бумагам, лежавшим на столе. — Они в покое вашего почившего брата.
— Слышу, — отозвалась Ника с неохотой.
— Велели вам принести бумаги по кофейне.
«И их хочет продать?» — Ника напряжённо выпрямилась на стуле. От неприятной мысли засосало под ложечкой. Возможно, госпожа Маргрит разговаривает с покупателем, о котором поминала?
— Кто у неё? — повернулась к Хенни. — Не Питер?
— Сосед наш, господин Ван дер Меер. Я им и вино снесла и чай подала. А они всё говорят и говорят, конца не видать.
— На меня жалуется? — не сдержалась Ника от замечания.
Хенни мотнула головой и пожала плечами, оставив молодую госпожу без ответа.
«Уж не он ли хочет купить бизнес-проект похоронного бюро?» — удивилась Ника. Боевой офицер и… гробы… двустворчатые. Не верилось. Хотя… чего только в жизни не бывает. Можно вести дела через подставных лиц, строго соблюдая конфиденциальность.
Зачем госпожа Маргрит запросила бизнес-проект кофейни, Ника гадать не стала — сейчас узнает.
——————————
* Поза охранника — сложенные одна поверх другой ладони прикрывают пах.
Глава 41
Как и сказала Хенни, хозяйка и её гость беседовали давно. Насколько диалог оказался плодотворным, судить было сложно.
Приглушённый свет свечи осветил скромно сервированный стол: на блюде высился разрезанный на крупные куски фруктовый пирог, на плоской тарелке сохли ломтики мясной нарезки и сыра, стояли чашки с недопитым чаем. На дне хрустального кувшина искрились остатки рубинового вина.
Госпожа Маргрит выглядела расслабленной и чуть осоловевшей. На бледном лице проступили пунцовые пятна, над верхней губой блестели бисеринки пота. Покрасневшие веки потяжелели, припухли; под глазами обозначились мешки. Из-под чёрного чепца выбились прядки седых волос. В руке — смятый носовой платок.
«Недавно плакала», — безошибочно определила Ника.
На лице Ван дер Меера читалось благодушное выражение. Бодрился: спина прямая, волосы гладко зачёсаны назад и собраны в тугой короткий хвост. Глаза блестели то ли от выпитого вина, то ли от удовлетворения результатами беседы. Больная нога не была привычно вытянута, но и не согнута в колене до конца. Приткнувшаяся у спинки стула трость по-прежнему напоминала о ранении мужчины.
С краю стола стояла шкатулка, в которой Ника принесла Кэптену сорок восемь гульденов.
Бизнес-расчёт похоронного бюро лежал далеко в стороне. Его не читали и эскизы не смотрели. Сделанный Никой на перевязи кокетливый бантик казался нетронутым.
Ван дер Меер посмотрел на остановившуюся у двери девушку и протянул ладонь, опустив глаза на бумаги в её руке.
Ника не спешила вручить расчёты. Если госпожа Маргрит решила продать соседу бизнес-проект, то…
«Фиг вам!» — прищурилась недобро:
— Если ты собираешься купить расчёты по кофейне, то они не продаются, — спрятала бумаги за спину.
Кэптен нетерпеливо пошевелил пальцами:
— Не купить, а дать тебе денег на помянутую кофейню. Как ты её назвала?.. Более того… — он сделал многозначительную паузу и задержал взгляд на госпоже Маргрит, — твоя мать под заведение отдаёт первый этаж своего дома на улице Дифер. На втором этаже…
— Я сама скажу, — остановила его хозяйка дома. — Руз… дочка…
Она тяжело вздохнула и промокнула носовым платком уголки глаз:
— На втором этаже будем жить мы. Не знаю, что из всего этого получится, но иного выхода я не вижу. Адриан проследит за тем, чтобы ты не наделала глупостей. В последнее время ты ведёшь себя совершенно маловразумительно.
Госпожа Маргрит растерянно посмотрела на Ван дер Меера, затем на дочь:
— Я стала бояться за тебя, чего ранее никогда не было.
