пришла в мир навсегда. Распространение по рукам есть лишь вопрос времени.
— А если держать в строгом секрете?
— На год или два отсрочишь копирование другими людьми. Что один построил, то кто-то другой сможет разрушить или повторить. Техно-магический прогресс не остановить никакими силами. Задержать на какое-то время — да. Остановить не получится.
— А говорят, древние были сильнее, у них были тайные знания, они горами могли двигать.
— Говорят, в Луарте кур доят. Я не видел, хотя у меня дом в столице. Древние умели летать?
— Никто не умеет летать, если он не птица.
— Ну тогда ты будешь первым, Иоан.
— Да ладно, вы уже обещали год назад. Мы все громко смеялись.
— Обещал. Просто мне было некогда, а сам ты не захотел напрягать свой ум. В походе будет время, так что буду учить тебя летать. Если погода позволит.
Одна из обязанностей оруженосца — развлекать своего рыцаря утонченной беседой. Про баб, коней, жратву и оружие, естественно. А поскольку каждый понимает, что рыцарь во всех этих вещах на голову опытнее оруженосца, то интересная беседа превращается в монолог сюзерена в стиле «Какой я молодец!» Всякому человеку приятно, когда его слушают, раскрыв рот. Наши с Иоаном беседы проходили в том же ключе. И это правильно, с открытым ртом юноши лучше впитывают науку. Покойный ван Шелл в этом отношении был менее благодарным собеседником. И скепсиса больше, и я не мог чужаку рассказывать многие вещи, особенно подробности жизни. Мой оруженосец не то, он должен быть полностью сведущ во всех моих жизненных перипетиях. Почто во всех.
Встреча двух кораблей прошла штатно в заранее обговоренной точке пространства. То есть в Новом Порту, за который мы пролили немало свей кровушки. Так что одной из моих привилегий было право бесплатной стоянки у причала в этом порту. В Луарте за денежку, здесь бесплатно. Вот такие мы герои! Неделя ушла на окончательные сборы, установку орудия на «Крушитель», ремонт «Угнетателя» после сражения с превосходящими силами противника, поиск кандидатура на должность капитана. Как дер Буль меня не уговаривал, я не принял на себя эту должность. Одно дело быстро скататься до Долинола, имея старпомом морского барона, совсем другое — управлять флагманом в трансатлантическом переходе.
Новый капитан дал мне присягу в присутствии королевского начальника порта, маркиза и моего оруженосца. Не совсем то, к чему мы привыкли, не родовая присяга, а личная. Но куда деваться, надо плыть, время уходит. И так я чую, что зимовать придется на архипелаге, если охота затянется. Шевалье Анри дер Шауб оказался давним приятелем нашего первого капитана — Серджио дер Блюма. А еще он был магом-водником. Мне было важно, чтоб мои капитаны были благородными и магами, я хотел иметь максимально сильную команды на каждом из кораблей. Седерик навел справки о данной персоне — ничего компрометирующего не вызнал. А по части владения морской наукой — никто не знает море уже меня, так что как минимум одного кандидата в капитаны он обскакал. Задачи поставлены, жалованье Анри определено таким же, как и Серджио — ничто не могло удержать нас у причальной стенки.
Тем более, что купеческие каравеллы уже десять дней как собрались в полном составе, их капитаны и торговые представители ныли об упущенном времени и оплаченном контракте. Особое удовольствие доставило мне обратить внимание уважаемых господ на тот пункт, в котором указывалось время отплытия каравана. Вернее, на отсутствие данного пункта. Скривили рожи, что-то себе пометили в головах, дождались уведомления о дате старта регаты. Ага, яхта «Беда» подключится к ней позже.
Да, под свежим ветром почищенная от ракушек каравелла шла весьма ходко и не воняла грязным балластом из трюма. Отделанная по моему вкусу каюта, радовала функциональностью, джакузи на палубе привлекало взоры моряков. Шучу: никакой прибавки к скорости я не замечаю, не хватает опыта. Джакузи — это просто большая бадья, которую с утра наполняют морской водой, а к вечеру я её принимаю. Не пью из бадейки, а принимаю как ванну. После меня там бразгаются прочие свободные от вахты, а потом вода сливается обратно за борт. Развлечение? Гигиена! И плевать, что в какие-то времена в каком-то мире принято после морской воды ополаскивать тело пресной. Не до жиру, лишь бы грязь и пот смыть. А морская соль, она полезна от всяких болячек.
Лафеты под пушки у нас стоят и на корме, и на носу. Опять забыл морские названия этих площадок, да и хрен с ними. Во время учений моряки сильно ругались, перекидывая наши орудия с лафета на лафет. Вернее, перетаскивая стальные дуры с носа на корму и обратно со шканцев на шкафут.
Ругались, но пёрли. Мои точно знали, какая это ультимативная вундервафля, а матросы «Крушителя» наслушались рассказов своих товарищей и тоже верили, пушка грозное оружие, гарантирующее смерть врагу. Если у него нет таких же пушек. В память о первом морском сражении с применением артиллерии я повелел купить красной краски и на главные паруса всех мачт наших кораблей нанести вертикальную красную полосу. Она символизирует кровь барона ван Шелла, стекавшую вместе с мозгами по бизани в том бою. Получилось красиво и даже эпично. А еще теперь наши каравеллы стали весьма узнаваемы при поднятых парусах. Благородные господа участники нашей экспедиции весьма благоговейно вняли моему объяснению такой графской «причуды» и сочли её весьма уместной.
Маркиз дер Буль заявил, что такое отношение к памяти барона делает мне честь. Типа, любой из моих вассалов хотел бы себе такой судьбы. Я мысленно засомневался, но вассалы как раз подтвердили — мол так и есть, это ж какая крутость! Паруса — это ж почти штандарты, типа я почти в свой герб почти внес память о ван Шелле — храбром бароне и славном моряке. Через сто лет спросят: «А почему у всех кораблей дер Долинолов паруса с вертикальной красной полосой?» И им ответят: «Это в память о храбром вассале графа — бароне ван Шелле». Чёрт возьми, лично у меня ничего такого в голове не было, я так далеко не заглядывал. Так вот порой и происходит — кинешь камень в историю, а она вместо кругов расходится непонятным кракозябром.
— Тетерев!
— Я здесь, ваш-сясьтво!
— Организуй мне сухих реек в палец толщиной. Да не в твой, в мой палец. Во! — Я показал свой тонкий перст, дабы он не притащил бревен. — Еще бечевы моток побольше, тонкой ткани пару локтей да клею. Есть у нас клей не засохший?
— Найдем, вашество! К какому времени
