— Ну, если это у тебя получится…
— Вернешься в мое подданство? — не сдержался я.
— Подумаю об этом.
Наш «караван» шел якобы из самого Шоконочко, ибо как еще объяснить диковинный вид людей Атотолы. Тем более, что среди них, нашлась парочка, умевшая говорить на диковинном языке дальнего востока. Им и быть «купцами».
Мы к лодкам не сворачивали, а шли сразу на узкий полуостров, к Колючему Холму. Но наш «караван» и стартовал гораздо ближе — из Уэшотцинго. Так что трех дней должно хватить — я замерял несколько раз, с помощью настоящих торговцев. Потому что именно нашему отряду опаздывать никак нельзя. Мы начинаем.
— Черные минувшей ночью уже уплыли на островок, — собирал я в голове сведения и делился ими с Атотолой. — Белые почти вышли к озеру. Золотые, идут впереди нас. Пока вроде бы никто на западе не всполошился.
Западная долина отличается от нашей. Если на востоке много плоских голых равнин, то здесь почти всё время поверхность идет то вверх, то вниз. По склонам вулканов растет немало леса. Но главное отличие — конечно, система озер. Великий дар для местных.
Мы заметили озеро издали, еще на перевале между вулканами. Тескоко сиял и переливался, как чаша, полная голубого жемчуга. Удивительно, но с такого расстояния можно рассмотреть и Теночтитлан: серо-зеленое пятно, разраставшееся во все стороны невдалеке от дальнего берега. Многокилометровую плотину-частокол я не смог рассмотреть, зато увидел ниточки-дамбы, соединявшие островной город с берегами.
— Красота какая! — не удержался я.
Атотола проследил мой взгляд и пожал плечами. Неромантик, что с него взять. Все-таки удивительно, как такой сложный и такой красивый город сумели построить такие злобные и, по сути, дикие астеки. Построить за каких-то два века.
Меня вежливо, но настойчиво пихнули в спину. Ну да, я же сам всем прожужжал уши о том, как важно торопиться.
Через день мы уже вышли на равнину и начали втягиваться в узкий нос полуострова, отделяющего озеро Чалько от Тескоко. Обошли стороной довольно крупный городок Истапалуку по гористым склонам и устремились на запад. Забавно, но полуостров весь состоит из сети конических небольших гор — явно бывших вулканчиков. Не перепутать бы…
Оказалось, это невозможно. Когда мы подошли к Колючему Холму — еще одному «разлагающемуся» вулканчику — мне он показался таким знакомым!
«Откуда? — недоумевал я. — Никогда ведь не бывал здесь».
Но дежавюшное чувство не отпускало. Чем ближе, тем больше я узнавал места. Вон тот нависающий отрог, глубокие трещины в скале. А впереди… впереди будет тропинка!
Точно!
И я вспомнил. Я стоял здесь. Только совсем маленький, наверное, вдвое ниже. А рядом находился старый вонючий дед, который приказывал не бояться. Он называл меня Один Тростник. Се Акатль… Топильцин!
Мое давнее видение о живом боге-человеке — оно происходило прямо здесь! Только многие века назад. Другие деревья, кусты — но гора точно та же.
— Стойте! — отдал я приказ. — Сворачиваем на тропу. Углубляемся в заросли и вооружаемся.
День едва перевалил за полдень, так что у нас времени с запасом. Отдохнем пару часов и…
— Окружайте гору! — приказал я Отмеченной Спине, который лично командовал нашей частью бесцветных. — Прочесывайте каждый куст — никто не должен убежать и выдать нас.
Тяжелая пехота тоже в этом участвовала, но им тяжело за беглецами по кустам гоняться. А народ на Колючем Холме был. Правда, в основном, на вершине, где располагалась небольшая пирамидка с алтарем на вершине — одним из самых важных в империи астеков. Тут обитали жрецы, храмовые служки и несколько десятков паломников.
Полчаса — и гора зачищена.
— Бесцветным — перекрыть все подходы на горе, — раздавал я приказы. — Золотые с моей стражей — собирают сухой лес. Надо собрать два больших костра: на самой пирамиде и на восточном склоне, так чтобы было видно с озера.
Озеро плескалось совсем неподалеку — с северной стороны горы. С вершины пирамиды я прекрасно видел темную массу Теночтитлана и ведущую от него дорогу-дамбу. Нет, штурмовать город по ним — это гиблое дело. Хоть сто тысяч приводи.
— Атотола, прикажи своим людям собирать камни, — обратился я к Пеликану. — На пирамиду наши не влезут, так что нужно организовать насыпи для обороны. Вот там и там. Когда Черные освободятся, они вам помогут.
Темнело. Я в тревоге вышагивал вокруг «пионерского» костра, который замутили воины. Погода портилась, так что луна сегодня мало что подсветит.
— Смотри, — тыкал пальцем на север, поясняя Атотоле. — Сейчас они гасят все огни в городе. От священных огней в храме Уицилопочтли до самого последнего кухонного очага. Детей с беременными бабами прячут по сараям. Топят в воде всё старье… Готовятся к обновлению. В это время никто их не защищает от злобных Цимимиме. Они верят, что даже боги бессильны заботиться о людях.
Атотола хмыкнул.
— И вот по этой дамбе ночью огромная толпа попрется сюда. Зажигать огонь нового Круга Лет. Жрецы все в масках богов, у каждого связка из 52 тростинок — по одной на каждый год круга. Сюда они потащат самого «вкусного» и благородного пленника. Вот на этом алтаре вырвут его сердце и прямо в груди разожгут новый священный огонь… — я помолчал. — А мы не позволим им это сделать. Надо продержаться до утра! Дать им увидеть, что Тонатиу взойдет и без их дурацких жертв. Что вся их забота о Пятом Солнце — это лишь бессмысленное пролитие крови. Которое раздражает богов. И чаша терпения их вот-вот переполнится.
Мы молчали. Атотола явно хотел что-то спросить, но не стал. Конечно, его варварская душа полна сомнений. Но толимек всегда казался мне чересчур прагматичным.
Темнота постепенно окутала нас. Очень хотелось запалить пару факелов, но я запретил это делать настрого! Мы почти у цели — спугнуть врага в последний момент было бы полным крахом.
— Спина, собирай своих людей на вершине, — отдал я приказ. — Больше охранять не надо. Остальным — строиться по всем сторонам вокруг храма.
Время замерло. Между каждым ударом сердца — вечность.
— Идут! — услышал я крики снизу, а потом и топот быстрых ног; бежали дозорные с дамбы. — Процессия! Сотни и сотни! Поют что-то.
— Далеко они?
— Ну, пока мы бежали… наверное, уже Истапалапан проходят.
— Началось! — у меня камень с души свалился. Теперь уже всё: или получится или поляжем здесь все. — Зажигайте костер на восточном склоне!
Я надеялся, что процессия на западе его не увидит из-за горы. А вот наше войско на островке — заметит. И тут же отправит первую партию подкрепления: лодок на всё войско Бога, увы, не хватало.
Тихий рокот, гул сначала был почти незаметен для уха. Словно, шорох невидимых волн по гальке. И мы услышали его уже как-то вдруг и резко — шум многосотенной толпы, которую вели жрецы по западной тропе.
Астеки, конечно, охренели. Когда, выбравшись на вершину холма, увидели пред собой ощетинившийся строй щитов и копий.
— Вы кто такие? Убирайтесь прочь, святотатцы! — заголосили жрецы.
— Сами убирайтесь! — пророкотал я в мегафон с широким раструбом (несколько месяцев искали идеальную форму, которая максимально усилит мой голос). — Я — Золотой Змей Земли — повелеваю вам покинуть это место! И прекратить оскорблять богов своими нечестивыми жертвами!
Астеки опешили. Всё это время снизу подходили всё новые и новые толпы. Блин, это не сотни — это тысячи! Непонимающая толпа всё сильнее волновалась, давила на передних.
— Опомнись, безумец! — заорал один из жрецов с такой голосиной, что ему никакой мегафон не нужен. — Ты погубишь Пятое Солнце! Весь мир погубишь! Уже Тианкицтли восходят!
Он, видимо, куда-то показывал пальцем, но я ничего не видел в кромешном мраке.
— Зажгите верхний костер, — приказал я.
Пирамида сухостоя занялась стремительно, вызвав многотысячный вопль боли и ярости! Святотатский огонь!
— Сметите их! Уничтожьте их! — орали жрецы, и их приказы моментально потонули в криках гнева.
