Молниеносное наступление, на максимальной скорости, позволенной грузовикам, с охватом ключевых городов, крепостей и фортов — вот в чём дело.
Враг должен не успеть собрать ополчение, вынужденно орудуя только немногочисленным постоянным войском. И это гарантировало быстрый захват страны.
Но у лича есть автоматы и танки. И артиллерия.
— Отставить приём пищи! — скомандовал Мёртвый инструктор. — Командирам — выдать личному составу носимый боезапас и индивидуальную бронезащиту! По получению боезапаса и бронезащиты быстро выдвигаться на боевые позиции!
— Встать! — скомандовал их младший сержант. — В колонну по двое…
Через шесть с лишним минут они уже получали запечатанные сургучом подсумки с боезапасом. По четыре магазина на ауксилария, а также по две гранаты.
— Увижу, что кто-то распечатал без приказа — сгною в сральниках, — предупредил их младший сержант, когда они закрепили подсумки на ремнях. — Все поняли?
— Так точно! — привычно и синхронно ответили ауксиларии.
— Подсумки на ремень, — приказал Антонио Кармона.
Броня была тяжёлой и защищала не всё тело, но только жизненно важные его части. Георгий предпочёл бы латную броню, но от неё уже, как выяснилось, отказались. Видимо, это слишком дорого даже для лича… или причина таится в чём-то другом.
Новая броня оказалась покрыта тканью цвета свежих оливок, но внутри у неё какой-то металл, возможно, что железо. Помимо металла в ней присутствует какая-то плотная ткань, многослойная и запрещённая к извлечению из брони.
«Странная она», — подумал Георгий, занимая позицию у бетонного вала, рядом с пулемётным расчётом.
Пулемёты ауксилариям целиком не доверяют, поэтому в расчёте всегда есть немёртвый солдат, который и будет стрелять по врагу. Ауксиларий в расчёте нужен только для того, чтобы помогать перезаряжать пулемёт, а также носить тяжёлые цинки с патронами.
— Уф… — взгромоздил Борис на бетонный вал мешок с песком. — Привет, Георгий.
— И тебе привет, — поздоровался он с ним.
Борис, за однократный, но громкий успех в тренировочном поединке с немёртвым инструктором, проводимом с пластиковыми штыками на винтовках, был удостоен должности второго номера пулемётного расчёта.
Награда ли это? Безусловно.
Борис, если всё сложится благополучно, с высокой вероятностью станет первым номером, когда живая ауксилия докажет, что может воевать самостоятельно.
— А ты… — заговорил Борис.
— Молчать, — приказал пулемётчик, сержант Николас Полите. — Борис, рацию мне.
Второй номер подал немёртвому солдату рацию.
— Фаланга-1, это Сарисса-4, — заговорил он, зажав тангенту. — Боевую ленту заряжать? Приём.
— Сарисса-4, это Фаланга-1, будет приказано отдельно, — последовал ответ от капитана Яна Ван дер Мина. — Не засоряй эфир. Конец связи.
— Держи, — пулемётчик передал рацию обратно Борису. — Цинк поставь поудобнее, но печать не снимай. Узнает командир — выебет меня, тебя и Георгия.
У лича строго.
— А меня за что? — спросил Георгий.
— За то, что видел, но не предотвратил, — усмехнулся мертвец.
— А зачем все эти печати? — поинтересовался Георгий.
Сержант Полите, насколько он успел узнать, не самый строгий из немёртвых инструкторов, поэтому не надо ждать, что он взъярится и заставит отжиматься до посинения или приседать с рюкзаком ауксилария над головой.
— Это чтобы исключить утрату боезапаса до самого боевого контакта, — ответил немёртвый пулемётчик. — Вы же, остолопы, даже сапоги терять умудряетесь, а патроны маленькие. Заиграетесь ещё, рассыплете, а потом грязные патроны запихаете в магазин. Печати — это защита вас от вас самих же.
Георгий был вынужден согласно кивнуть. Есть у них в подразделениях отборные дебилы, в силу своего слабоумного любопытства, лезущие куда не следует и теряющие вещи, которые сложно потерять…
На левом фланге началась какая-то активность.
— Говорит Сарисса-5! Движение в квадрате Л-12–3! — раздалось из динамика рации.
Георгий повернул голову в направлении указанного квадрата и попытался разглядеть хоть что-то.
— Башку отверни, — приказал немёртвый пулемётчик. — Следи за своим сектором огня.
— Так точно, — вздохнул Георгий.
— Говорит Сарисса-5! Это парламентёры, — сообщили из рации. — Подняли белый флаг, призывают переговорщиков.
— Это Фаланга-1, принято, Сарисса-5, — ответил Ян Ван дер Мин. — Фаланга-3, идёшь в качестве переговорщика. Возьми с собой четверых ауксилариев. Конец связи.
«Фаланга-3» — это их командир, лейтенант Александр Роттер.
— Так, добровольцев мне, — появился лейтенант на позициях когорты ауксилариев.
— Лука, Георгий, Анисим и Сергий, — перечислил быстрее всех среагировавший младший сержант Антонио Кармона. — Назначаю вас добровольцами. Идите к лейтенанту.
Георгий вскочил без промедления и метнулся к Роттеру.
— Идите за мной, — приказал немёртвый лейтенант, командующий центурией. — Оружие — на плечо, держать наготове. Если окажется, что намерения парламентёров недружественные — стрелять по команде. Всё поняли?
— Так точно! — синхронно ответили ауксиларии.
Выйдя через специальный разрыв в колючей проволоке, призванный подвести противника под концентрированный пулемётный огонь, небольшая делегация двинулась к парламентёрам, ожидающим её на усеянным красными цветами холме.
— Кто ты такой? — спросил высокий немёртвый мужчина в тяжёлых латных доспехах.
— Лейтенант Александр Роттер, — представился командир центурии. — С кем имею честь?
— Стратиг Алексей Комнин, — ответил этот здоровяк. — Со мной имеешь честь.
— Какова цель вашего появления на суверенных рубежах Праведной Республики? — спросил лейтенант Роттер, посчитавший церемониал завершённым.
— Надо же, — изрёк Комнин.
Георгий помнил его. Стратиг Адрианополя, погибший от рук оборотней, но поднятый тогда ещё живым Алексеем Душным, ещё не личем. Известная история, вошедшая в местные легенды.
Сатрап пустил на непокорный Адрианополь оборотней, которые быстро утратили над собой контроль и кинулись истреблять мирное население города.
— А это кто такие? — спросил стратиг, посмотрев на ауксилариев.
— Моё охранение, — ответил Роттер.
— Законы переговоров священны, — неодобрительно произнёс Комнин.
— Не для всех, — покачал головой лейтенант. — Ты не ответил на заданный вопрос, бывший стратиг.
— Бывший? — недобро усмехнулся немёртвый.
— Ответь на вопрос, — потребовал Роттер.
— Я пришёл взять своё, — ответил Комнин.
— За этим рубежом нет ничего твоего, — произнёс лейтенант.
— А не слишком ли ты храбрый для прихвостня лича? — поинтересовался стратиг Комнин.
— И в Смерти мы служим, — заявил Александр Роттер.
Девиз Праведной Армии прозвучал с мертвецким равнодушием, в котором сквозила готовность принять любой исход. Как окончательное уничтожение бренной оболочки, так и кровь врага на мертвецких руках.
— Я хочу поговорить с личем, — произнёс стратиг.
— Я не уполномочен давать каких-либо обещаний от лица моего повелителя, — ответил на это лейтенант Роттер. — Но я передам твой запрос вышестоящему командованию.
— Тогда зачем ты здесь? — поинтересовался немёртвый из Комнинов.
— Выяснить намерения потенциального противника, оценить степень его опасности, доложить о выводах вышестоящему командованию, — честно ответил лейтенант. — Это не полноценные переговоры.
— Тогда скажи своим, что я хочу поговорить с личем, — потребовал стратиг.
Роттер, неопределённым взглядом посмотрел на него, после чего снял с ремня рацию и отошёл на тридцать метров в сторону лагеря.
Георгию и остальным ауксилариям только и оставалось, что наблюдать и ждать развития ситуации.
/10 октября 2028 года, сатрапия Сузиана, г. Сузы, сатрапский дворец, подземелье/
— Что это за скрежет? — заозирался дворцовый страж.
