вклинились между бойцами оттесняя их к противоположным сторонам арены. С лёгкостью заглушая недовольный гул, пузан продолжил.
— МОЛЧАТЬ! Не допущу смертоубийства! Вы, — распорядитель указал на бойцов, — что устроили!? Здесь не поле ратное, а ристалище потешное. Коли дурь девать некуда, так в святую землю езжайте с сарацинами воевать. Авось поумнеете, да и честным христианам польза. Сейчас лекари вас подправят и бой продолжите без ударов, бороться будете. Выгоню взашей, коли кто кулаками махать начнёт.
Закончив с бойцами набросился на поднявших недовольный вой зрителей, — ах сучье племя, чудь белоглазая! Крови вам захотелось христианской!? Так на Русь езжайте, пока реки не встали, это там принято друг дружку убивать — удивительно, но громогласный рык и уверенность излучаемая распорядителем подействовали. Недовольный гул начал стихать. Дождавшись относительной тишины, продолжил, — пока лекари работают, договоритесь промеж себя о закладах сделанных. Тем же, кто с боярином Волком Любомировичем о заклад бился, знайте — заклад в силе остаётся.
Рядом неожиданно нарисовался Олег. Вытянул Рябушева на арену к Алексею, сидящему широко разведя ноги. Щитоносцы было рыпнулись остановить, он менеджер закричал что они лекари, распорядитель кивнул разрешая. Подполковник выглядел, как говориться — краше в гроб кладут. Казалось живого места не осталось, лицо уж точно ушкуйник отрехтовал ему основательно.
— Ты как? — обратился к нему Олег, — продолжать можешь?
— У меня есть выбор? — пуская кровавые пузыри разбитыми губами прошептал подполковник.
— Не слишком богатый.
— Поставил на всё?
Менеджер молча кивнул. Алексей выцедил изо рта кровавую нитку слюны и грязно выругался. Залез в медицинскую сумку, вытащил из неё свою коробку с армейскими медикаментами. В ней выбрал шприц-тюбик с препаратом, на жаргоне военных медиков прозывающийся «оживлялкой». Чудо современной химии работало как сильнейший допинг, позволяло поставить в строй солдат со смертельными ранами, или получившими несколько доз радооактивного облучения не совместимых с жизнедеятельностью. Ненадолго и с чудовищными последствиями для здоровых людей. Пару тройку раз и печень можно выбрасывать. Рябушев перехватил руку со шприцом, покачал головой.
— Ты же знаешь, что будет потом, оно того не стоит?
— Владимир Сергеевич, как ни печально, сегодня не мой день.
— Тебе вообще нельзя выходить, через пару минут, глаз окончательно заплывёт, кроме того, у тебя сломаны два ребра, кажется.
— Вы не поняли, если я не завалю его, потеряем всё.
— Не дури, имущество дело наживное, — врач не на шутку рассердился, указав на тюбик зарычал, — эта штука для тех, кому всё одно помирать.
— Вы опять не поняли, имуществом здесь считают не только недвижимость, — направив на Олега свой ещё работающий глаз, спросил, — всех?
— Всех, точнее весь балласт, кроме Наташки и Васьки.
— Да что тут происходит? — не выдержал Рябушев, — что за тайны мадридского двора?
— Ни каких тайн, наши финансовые дела после всех сделанных вложений, оставляют желать лучшего. По этому, свобода наших попутчиков была использована в качестве заклада. Я, как старший в роду, по местному законодательству, имею такое право.
Обалдевший хирург повернулся к Олегу, тот пожал плечами, — а что, для залога вполне ликвидно, хотя для нас они — чистый пассив.
Рябушев не дрался со студенческой юности, но сейчас вложил в удар всё, своё не то возмущение, не то презрение. Ни как не мог определиться со своим отношение к происходящему. Получилось всё равно не очень, голова финансового гения дёрнулась, на изуродованной щеке отпечатался след ладони. Повернулся к Алексею, занеся для удара руку, но плюнул, не ударив, куда уж бить, и так живого места нет.
— Пожалуй пойду разберусь со ставками, — хмыкнул менеджер и перемахнул через ограждение.
Алексей вернул шприц хирургу, попытался разбитыми губами изобразить виноватую улыбку, — Владимир Сергеевич, не могу, руки дрожат, — подождал, пока Рябушев введёт химикат, — теперь режьте гематомы.
Рябушев снова выматерился, — да вы сегодня с ума посходили?
— Знаю, что глупость, но если не резануть, через пять минут закроется последний глаз. Теперь помогите моему сопернику, возитесь не меньше десяти минут, мне нужно, чтоб наркотик начал действовать.
Закончив с подполковником, Рябушев перешёл к ушкуйнику. Состояние которого было малость получше, что косвенно подтверждало, первый раунд остался за ним. Похоже, по поводу особого психического состояния, в рассужденияъ Олега имелось рациональное зерно. Отец рассказывал, как при обороне Одессы, один паренёк из их роты, в рукопашном бою убил двадцать человек. У него в практике был один невероятный случай, когда молодая мать, для спасения ребенка перевернула опрокинувшийся джип. Женщина весила килограмм шестьдесят, машина около двух тонн. Ни каким выбросом адреналина такое не объяснить. Как и сегодняшний поединок.
Хирург работал даже больше необходимых Алексею десяти минут. Что можно было сделать за это время, в принципе не так уж и мало, но не смотря на все старания, к началу второго раунда оба бойца выглядели ужасно. Перед выходом с арены, он бросил взгляд на Алексея, отрава уже начала действовать. Зрачки расширились, практически полностью закрыв радужку, мышцы подёргивались. Было заметно, что наркотик подстёгивает его двигаться и подполковник с трудом сдерживает себя. Щитоносцы покинули арену и распорядитель крикнул сходиться.
Бойцы снова закружились по арене, но уже выцеливая, как ловчее ухватить соперника. И здесь изощрённый арсенал разведчика в части использования разнообразных заломов и захватов, не стал решающим преимуществом. Ушкуйник, не смотря на габариты, демонстрировал обезьянью ловкость. Не просто ускользал из захватов, а сам пытался атаковать. Безрезультатно, с помощью своих хитрых ухваток, подполковник с лёгкостью избавлялся от любого захвата. Он явно тянул время, наркотик в крови будет подстёгивать его несколько дней, а Зима начал уставать. Как ни силён был предводитель новгородской вольницы, отрава из другого времени могла превратить в опасного бойца даже Рябушева, не сумевшего как следует отвесить оплеуху.
Наконец, Алексею удалось вытянуть соперника на себя и провести бросок с упором стопы в живот, получился именно бросок. Зима пролетел пару метров и грохнулся на спину, тут же вскочил. Дрался бы он с нормальным человеком, мог бы даже успеть контратаковать. Всё кончилось мгновенно, Рябушеву только осталось пробормотать — добро пожаловать в двадцать первый век. Подполковник словно размазался в пространстве, подлетел к ушкуйнику, схватил за руку, проскользнул ему за спину, заставляя закручиваться вокруг себя. Подхватил, перевернул в воздухе и бросил на песок, припечатав сверху собственным телом. Поднялся, ушкуйник остался на песке. Зал взорвался истерикой.
Мужик, нервно мнущий в руках шапку, наверное уже наложил полные штаны, но всё равно врал в три короба. Распинался как о чести и добром имени своего благодетеля и кормильца заботится. А как бы кто из поединщиков укокошил соперника,
