напасть! Главное — не перегнуть палку.
— Арвид Янович, как вы себе это представляете? Захожу я в кабинет начальника городского отдела охраны общественного порядка и говорю: «Товарищ подполковник, соберите немедленно весь личный состав». Собираются. А я им речь: «С этого дня нужно ходить по улицам и избивать советских граждан. Кто не будет избивать, тот может считать себя уволенным. Лично буду проверять по вечерам, сколько каждый милиционер избил человек». Так написано в вашей анонимке?
— Я серьёзный вопрос задал! — вновь надел очки Пельше.
Очень о многом сей жест говорит. Значит, и вправду анонимка, и кроме неё — никаких фактов. Защищается, надев очки. Ну-с, начнём Марлезонский балет.
— Арвид Янович, у нас в городе проводится кампания — да, под моим руководством, и по моему прямому указанию. Кампания по предупреждению насилия в семье. С «кухонными боксёрами» боремся. Эти мрази напиваются и начинают бить жен и детей. Не так давно в городскую больницу поступил мальчик, который попытался заступиться за избиваемую мать, так этот советский гражданин его отшвырнул, и мальчик ударился головой о батарею. Сотрясение мозга и психологическая травма на всю жизнь. Вот именно с такими типами, которых точно можно назвать гражданами, но вот «советскими» — язык не повернётся, мы и боремся. Создали несколько стендов и вывешиваем на них фотографии «боксёров». Естественно, никто их в милиции не бьёт — ну, если только они сами в драку не лезут, так и то — стараются как можно меньше ущерба гражданину нанести. Уверен на сто процентов, что в этой папке у вас лежит анонимка от одного из этих типов. Этот садист безнаказанно избивал жену и детей, а теперь это стало затруднительно — ведь соседи видели его фото на «доске славы кухонных боксёров». Чуть малейший шум — и вызовут милицию. Что делать «советскому гражданину», как ещё навредить окружающим? Руки-то чешутся! А ведь любой кухонный боксёр по природе — трус. Остаётся только анонимка, а в ней — клевета. Давайте её мне, и я привлеку этого борца за справедливость к суду за клевету. И ещё поговорю с работниками прокуратуры — не является ли эта писулька документом, дискредитирующим Советскую власть. Ведь я Первый секретарь горкома КПСС, а милиционеры тоже на службе у нашего государства. Давайте её сюда! — протянул руку.
Всё, поплыл. Точно они тут все дети. Наивные. Но хватит, нужно дать этой крысе выскочить из угла.
— Хотя… Арвид Янович, вы ведь Председатель Комитета Партийного контроля. Вам гораздо легче посадить этого анонимщика на скамью подсудимых. Уверен, компетентные органы, получив от вас приказ, по почерку в несколько дней выяснят фамилию анонимщика и клеветника — и поедет эта мразь на Магадан.
Пётр сделал вид, что даже полегчало ему — вон какой классный выход нашёл, самому пачкаться не надо. Так, теперь закрепить успех, пока у оппонента планка висит.
— Арвид Янович, это ведь не первая анонимка на меня. Один врач не согласился со мною в методике борьбы с туберкулёзом и не нашёл ничего лучше, как написать в облисполком. Заверил товарищей, что я кормлю детей собачатиной, а говядину со свининой забираю себе и дома предаюсь обжорству. Приезжала комиссия из Свердловска — изобличили клеветника и оправдали меня. Простил я дурака, теперь он на бумажной работе, раз любит писать. А дети выздоравливают. Вы, может быть, даже в курсе — сейчас внук министра автомобильной промышленности, Петька-шалопай, у нас в городе лечится с матерью. Говорить об успехе пока рано, случай сильно запущенный. Это я зачем говорю — а что, если бы комиссия поверила клеветнику? Отнеслась формально? Меня бы уволили. Обидно, конечно — только я-то взрослый человек, а дети продолжали бы болеть и умирать. Не правда ли, похожий случай? И здесь рано или поздно один такой пьяный садист убьёт ребёнка. Вы разберитесь, пожалуйста, и примите меры. Возможно, наш опыт даже можно предложить и в другие города.
Всё? Или добить? Нет, пока переваривает, нужно дровишек подкинуть.
— Или взять того дурака из посольства нашего на Кубе. Фамилию не знаю, да и звания тоже. Буду поэтому для простоты звать его капитаном Дураковым. Так вот, этот тип решил, что он один может определять, какие песни понравятся кубинскому народу, а какие — нет. Он поставил себя выше Президента Кубы, и даже выше пламенного революционера Фиделя Кастро. Кто дал ему право? А если бы его действия привели к осложнениям между нашими странами? И опять кляуза. Я же понимаю, что делали люди, затеявшие драку и стрельбу в аэропорту Внуково. Приехали тягать нас с Екатериной Алексеевной на расправу к Михаилу Андреевичу и к вам. Опять поверили кляузнику и дураку, а не честному коммунисту и патриоту. Он враг нашей страны, потому что дурак. У буржуев американских есть тест, называется «Ай-кью». Там с помощью рисуночков разных определяют коэффициент умственного развития. Хочу посоветовать вам достать его и прогнать всех работников КГБ через него — ну и сделать выводы. А капитана Дуракова отправьте в нашу Краснотурьинскую колонию строгого режима опером, пусть с равными по уму ворами и садистами воспитательные беседы ведёт. А ещё, Арвид Янович, вы приезжайте к нам в город. Сходите на концерт, послушаете мои новые песни. Побываете в тубдиспансере и больнице. Сейчас наш доктор Франк начал лечить язву и гастрит медикаментозно, статьи в журналы пишет. Чем чёрт не шутит, может и на Нобелевскую премию при поддержке государства потянет. А ещё оцените наши успехи по борьбе с пьянством и курением. Приезжайте!
Всё, теперь контрольный выстрел в голову.
— Товарищ Пельше, вы ведь обещали Екатерине Алексеевне меня только на пару минут задержать, а прошло гораздо дольше. Может, я пойду? А то она волнуется. Немолодая ведь, да ещё холерик, чуть что — сразу в драку. Беречь её надо — очень ценный кадр и руководитель, и пример для любого коммуниста. Ну, обозвала Хрущёва кукурузником — так ведь это правда. Жаль, что она одна тогда такая смелая была. Сколько бед этот очередной дурак стране принёс — чуть до ядерной войны не довёл. Может, нужно через американский тест и всех коммунистов прогнать? Сразу дураки и выявятся.
Пельше икнул. Потом встал, молча всучил Петру коробочку с орденом и удостоверение. Затем, прокашлявшись, просипел:
— Спасибо, товарищ Тишков, вам за песни. И за науку, — и подмигнул.
Фу! Теперь можно и выдохнуть.
Стреляй редко, да метко, штыком коли крепко — пуля обмишулится, штык не обмишулится, пуля дура, штык молодец!
