моэтой. Переодевшись в самый дорогущий из привезенных с собой костюмов, в коридоре встретился с дедушкой, и мы отправились на официальный прием в наше посольство — обещал прибыть сам Жиан Жеминь — нынешний китайский генсек!
С утра листал свеженький «Форбс» (не существует вещей, которых мне не смогут привезти в любую точку планеты!), откуда извлек удивительно неожиданный факт — состояние семьи Одзава больше, чем у Сороса! Сорос, при всем хтоническом ужасе этого имени для жителей пост-СССР, в эти времена натурально нищеброд! Ну как нищеброд, состояние в районе «сотки». У нас — 150 с копейками. Неплохо мы нагриндили меньше чем за год! Путем безумного напряжения памяти, получилось вспомнить, что Сорос сильно «нагрелся» на валютных спекуляциях. Помимо родного, уже вошедшего в силу, кризиса (что-то там наши валютные спекулянты с йеной «плюсовое» мутят, отец рассказывал), вспомнилась «черная среда» середины сентября 92 года — фунту стерлингов очень поплохеет. Зарубку в голове оставил, начнем потихоньку скупать фунты с целью лихо их скинуть в нужный момент. Впрочем, «фунтей» у нас и без этого хватает — в Англии мои книжки, кино и передачки очень популярны. Кроме того, немножко торгуется и мерч.
Блин, такими темпами Сороса и душить не придется — если стану достаточно большим, вполне возможно более мирное решение, основанное на, так сказать, честной конкуренции. Ага, держи карман шире — в «мире, основанном на правилах» эти самые «правила» пишутся в Белом Доме! Правила «свободного рыночка» — не исключение. Ладно, временно выбрасываем это все из головы, переодеваемся и идем в столовую завтракать очередной местной вкуснятиной. Сегодня будут подавать Шаньси — варено-жареную свинину с грибами. На гарнир — рисовая лапша. Местная еда мне вообще нравится — все обильно приправлено и с кислинкой. Интересно, как скоро от такой остро-кисло-сладкой диеты разовьется гастрит? Впрочем, каждый день здесь так мало кто питается — в основном рис да зеленый чай. Посмотреть бы результаты ФГС китайской верхушки!
— Как думаешь, на меня обидятся местные, если я порассуждаю о гастрите? — Заглянув за дедом, по пути на завтрак, спросил я.
— Я тоже много раз думал об этом! — Улыбнулся дед: — Но так и не решился, — Грустно вздохнув, признался он: — Может у тебя хватит духу это сделать?
— Надо было вчера на приеме так сделать, — Приуныл от упущенных возможностей я.
— Хорошие мысли часто приходят позже, чем хотелось бы! — Посочувствовал дедушка.
— Хорошие мысли часто преследовали его, но он был быстрее! — Выдал я цитату из интернета.
— Неплохо! — Хохотнув, одобрил дед: — Я это запомню!
— А у тебя болит что-нибудь? Я уважаю твою силу воли, но для меня, как твоего внука, было бы очень познавательно услышать о потенциальных старческих проблемах.
— Вот как! — Дико обрадовался поднятой теме Наоки: — Как это предусмотрительно с твоей стороны! Молодежь начинает обращать на свое здоровье внимание только тогда, когда становится поздно, и ты совершенно правильно решил спросить у меня!
— Кроме того, как внук, я всегда тебя выслушаю, и, если нужно, посочувствую! — Добавил я.
Дед покраснел щечками и смущенно ответил:
— За кого ты меня держишь? Я — профессор и уважаемый член общества, и мне совсем не на что жаловаться!
Расправив плечи, он важно задрал подбородок и начал рассказывать, кто такой Одзава Наоки «по жизни»:
— Я прожил достойную, полезную для общества жизнь! Мой сын — миллионер, внук — гений, а танто — столь же крепок, как в молодости, что позволило поддерживать жизнь в нашем с Аякой браке много десятилетий! — Осекшись, он покосился на хихикающего меня и ухмыльнулся: — Так что как минимум за это можешь не переживать!
— Это радует! — Совершенно серьезно кивнул я.
Дед покивал и грустно-прегрустно покаялся:
— Прости, что мы оставили вас тогда. Не было и дня, чтобы я не жалел о своем поступке, но…
— Но жизнь-штука сложная, в ней полно нюансов, и я совсем не сержусь ни на тебя, ни на бабушку Аяку, — Мягко покачал я головой: — И я рад, что вы снова появились в нашей жизни.
— Угу! — Неловко кивнул дед, мы вошли в столовую, поздоровались со всей компанией и принялись за еду.
После завтрака ребята под моим завистливым взглядом отправились на очередную экскурсию, а мы — на большую (три с половиной часа по регламенту!) пресс-конференцию для всей местной печатной прессы скопом. Китайцы, что называется, дорвались, и собираются выжать меня до капли, расспрашивая сразу обо всем.
— Из китайских авторов мне нравится… (Списочек выдала «Хонда»).
— Китайский фильмы люблю такие… (Та же фигня)
— Джеки Чан — настоящий профессионал…
— Нет, про капитализмы и социализмы рассуждать не обучен…
— Смертник сбежал, да, очень неловко получилось, но я верю в способность китайской полиции обеспечить полную безопасность обществу.
Когда, выжатые досуха, мы с дедом ехали обратно в общагу, спросил:
— Так что там с болячками?
— Хватит вопросов! — Простонал он, схватившись за голову: — Прямо сейчас — очень сильно болит голова! — Вздохнув, совершенно нелогично добавил: — Отдохнем пару часов и съездим на ужин с моими знакомыми?
— Конечно! — Охотно согласился я: — Ты же по моим делам таскаешься, значит и я должен делать то же самое!
— «Твои» и «мои» дела — это наши дела! — Ловко обобществил нажитое непосильным трудом Наоки.
— Извини! — Честно раскаялся я.
Семья — это главное, Вин Дизель фигни не скажет!
— Я же не просто так это затеял! — Добавил дед.
— Я понимаю, — Покивал я.
Зачем — спрашивать бесполезно, стукач-водитель все портит. Потом спрошу в Японии. Стоп, а где гарантии, что наш дом не прослушивает одна из родных спецслужб? Например, Штаб разведки Управления государственной обороны — они как раз по России, к воякам которой я что-то зачастил, и другим соседям специализируются. Ладно, я все равно дома стараюсь о реально важном не говорить, так что все нормально — как жили, так и живем.
Пообедав, отправился в номер и десяток минут повалялся на кровати, представляя радостные лица советских олимпиадников в Диснейленде. Покосился на ноут — не хочу! Лень мне! Имею право! Подошел к окну, оперся на деревянный подоконник и принялся глазеть на бродящих по «кампусу» интернациональных студентов — мы же в языковой
