она всё больше меня изучает, а я её ещё не так хорошо знаю, говорю:
— Мы ещё пообщаемся о твоём детстве! А пока жди здесь, — разворачиваю своего коня назад и окликаю Квазика: — Ты едешь со мной! — заявляю ему.
— А я нахрена тебе нужен? — разводит он руками. — У меня же нет щупалец и я не крушу скалы, мать их.
— Поехали-и-и! — протяжно выдаю ему.
Квазика моя загадочность заинтриговала, хотя и не очень обрадовала. Наверное думает сейчас, что поведу его за собой тайно в какую-то заварушку похлеще. Но разворачивает коня и трогает следом за мной.
Мчась в обратном направлении, Квазик изредка поглядывает на меня вопросительно. Улыбаюсь ему и, наконец, говорю:
— Расскажи что-нибудь о себе, Квазик.
— Что именно? И зачем? Ты же и так знаешь, откуда я родом, и как попал в Ториан, — прищурился он.
Перепрыгивая через кустарник на коне, отвечаю:
— Да сегодня просто так сложилось, что для меня это день открытий. Я об Айко кое-что узнал, да и об Алисии. Так что хотелось бы побеседовать и с тобой: мало ли, вдруг ты какой-нибудь мудрец. Или видел что-то необычное.
— Из необычного только тебя знаю, — отзывается в шутку Квазик. — Да и какой я, блин, мудрец? Насколько себя помню, всю жизнь только и делал, что кочевал и в войнах участвовал. Короче, никогда не жил долго на одном месте.
— Если так, то ты, наверное, видел что-то интересное в своих постоянных странствиях по степям, — навожу его на размышления.
— Не сказал бы, что видел столько интересного, как Багги, к примеру. Но, Джон, красивое я точно видел. Только представь себе: бескрайние степи в лучах закатного солнца, а по ним несутся крупные стада бизонов. На это, как мне кажется, можно смотреть вечно, — он с упоением произносил каждую фразу, и мне стало понятно, что Квазик скучает по тем временам. Но оно и понятно: многие тоскуют по местам, которые считали своим домом.
— Квазик, а семья у тебя была? — любопытствую у него.
— Ты что, шутишь? Хе-хе, — усмехается он. — Разве я похож на семейного человека? Не собираюсь я спешить с этим делом. А так, если говорить о семье в целом, то меня воспитывал один отец: мама погибла, когда я был еще совсем мелким. Умерла во время атаки на нашу стоянку. Отец тогда, как и многие воины, сражался с нашими врагами. И те решили направить исподтишка отряд к стоянке, чтобы убить беззащитных женщин и детей.
— И как ты выжил, если был мелким?
— Мама меня спрятала в корзине, и успела поставить её у спуска к реке, рядом со стоянкой. Когда отец вернулся, он нашел меня, но это было несложно сделать, потому что я был напуган и ревел, — печально вздохнул Квазик.
— Соболезную насчет матери, — смотрю на него сбоку. — Ну, а отец твой еще жив?
— Нет, — по его глазам вижу, как ему больно об этом говорить. — Он позже, когда я был подростком, умер у меня на руках со стрелой в груди. Я тогда уже по меркам моего народа считался мужчиной, и тоже участвовал в битвах с отцом плечом к плечу, — я заметил, как он крепче сжимает поводья, наверное, вспоминает тот самый день битвы.
Подъехав к нему поближе, похлопал его сочувственно по плечу и задал последний вопрос:
— Ну, а у тебя есть желание вернуться когда-нибудь в те края?
— Степи близки мне, но там меня, как ты понял, давно ничего не держит. Ведь наш дом там, где есть важные для нас люди, не так ли?
— Верно, и я того же мнения, — киваю ему.
— Так что, Джон, — Квазик высказывается с задумчивым выражением лица, — возвращаться туда не планирую. Если только на старости лет, но до этого еще, ох, как долго.
— Хорошо, если так; а то ты мне еще нужен, — улыбаюсь ему и торможу своего коня.
Квазик же оглядывается назад и высказывается вслух о том, что мы отъехали на значительное расстояние. Но я это и так уже понял. Так что спрыгиваю на землю, и прошу его отвести моего коня под узду подальше. А сам выпускаю щупальца и начинаю карабкаться по отвесному склону наверх.
Несмотря на его немалую высоту, склон оказался довольно удобным для восхождения, благодаря множеству природных выступов и впадин. Кустарники, растущие прямо на склоне, также служили хорошей опорой. Я продвигался быстро по ним, и уже через десять минут достиг половины пути. Однако рыхлая земля под одним из моих щупалец вдруг осыпалась, и мои ноги слегка соскользнули вниз. Но это не стало большой проблемой: крепко держась остальными щупальцами, я продолжал подтягиваться вверх.
Вскоре, без особых трудностей, достиг вершины склона. Выпрямившись, осмотрелся по сторонам. Вдалеке простиралась цепь серых гор и редкие леса. Пейзаж был впечатляющим, но я пришёл сюда не для созерцания, а чтобы устроить разрушения.
Пройдя несколько метров вперёд, вонзил щупальца в землю и обратился к Кракену:
— Действуй, дружище. Устрой настоящий погром!
— Ломать? Это моё любимое занятие, особенно, когда дело касается костей жертв, — отозвался он внутри меня, и щупальца мгновенно увеличились в размерах.
Земля вокруг начала трескаться, словно засохшая грязевая корка. Щупальца углублялись все больше, энергично расшатывая и раздвигая её. От такой напряжённой
