Сучья загорелись, и, забрав их, Кедрин вернулся к повозке, откинул полог и кинул факелы на бочки с жиром. Ткань и жир стали загораться. Потушить огонь уже невозможно, и Валентин, подхватив поводья, занял место возницы и свистнул.
Кони, продолжая недовольно фыркать, потянули повозку вперёд, и Кедрин направил её к шатру императора, который находился всего в двух полётах стрелы, на склоне холма. При этом, что немаловажно, расположение императора не имело дополнительной ограды, заборов, рвов или простых рогаток. Его охраняли воины. Командир имперских телохранителей считал, что этого достаточно, и он ошибался.
Пожар разгорался стремительно, и Кедрин почувствовал, что начинает припекать спину. Остатки полога загорелись, и повозка привлекла внимание крестоносцев. В самом деле, странное зрелище – объятый пламенем фургон, который едет по ночному лагерю, поднимаясь на холм.
Не дожидаясь, пока его попробуют остановить, убийца ударил лошадей поводьями и закричал:
– Но-о!!! Пошли!!!
Снова удар и волчий вой. Кедрин завыл, словно серый хищник, и напуганные лошади, не жалея себя, быстро набрали разгон.
На дорогу выскочил воин в белом плаще с чёрным крестом. Он размахивал руками и хотел повиснуть на постромках. Однако было поздно. Лошади обезумели и сбили крестоносца, прошлись копытами по его телу, а затем по нему промчалась повозка.
«Ещё немного», – покосившись на горящий фургон, подумал Кедрин и опять ударил лошадей.
В лагере крестоносцев началась суета и, как обычно, возникла неразбериха.
– Венеды напали! – кричали одни.
– Колдовство! – перебивали другие.
– Занять оборону! Отряд, строиться возле знамени! – отдавали привычные приказы командиры.
Всё это было на руку Кедрину, и когда повозка оказалась на вершине холма, он резко потянул поводья влево. Удила стали рвать рот лошадей, и они повернули. Горящая повозка накренилась, и Валентин спрыгнул наземь.
Убийца подгадал всё правильно. Фургон опрокинулся на бок, и бочки, раскидывая по сторонам куски горящего жира и раскалываясь, покатились вниз. Огненные комки помчались по направлению к шатру Фридриха Барбароссы, и Кедрин, не теряя времени, бросился к палаткам гвардейцев, которые находились неподалёку.
– Спасайте императора! – закричал убийца, схватив за руку выскочившего из палатки полуодетого рыцаря. – Живее! Воины должны оттолкнуть бочки копьями и мечами! Промедление подобно смерти!
В голосе Кедрина было столько уверенности и его напор оказался так силён, что рыцарь поверил ему и, увлекая за собой воинов, бросился наперерез горящим бочкам. Убийца, естественно, держался рядом. Вместе с большим отрядом гвардейцев он приблизился к шатру Фридриха и быстро отступил в тень.
Телохранители императора и гвардейцы попытались оттолкнуть бочки с горящим жиром в сторону. Ради спасения полководца они не жалели себя, и у них всё получилось. Бочки изменили траекторию, лишь слегка задев шатёр, который загорелся, и из него вышел император. Он был в лёгкой кольчуге, в правой руке меч, а в левой щит. Фридрих держался уверенно и властно, вокруг него было много людей. Кедрин приготовил два смазанных сильным ядом метательных клинка и юркнул в толпу.
Шум. Гам. Крики. Лица воинов. Звон металла. Отсветы пожаров. Запах горелой шерсти и жира.
Кедрин приблизился к императору. Расстояние небольшое, семь-восемь шагов. Другого шанса так близко подобраться к цели может не быть. Пора!
Убийца метнул клинки один за другим. Первый ещё не долетел, а второй уже в воздухе. После чего дак отвернулся и затерялся в толпе воинов. Вскоре Валентин опять оказался во тьме и только тогда снова посмотрел на Фридриха.
Император Священной Римской империи оседал на истоптанную сапогами и копытами грязную землю. Один клинок торчал у него в шее, другой в щеке. А вокруг Фридриха, ещё не понимая, что император умирает, толпились воины.
«Не жилец», – сразу определил Кедрин состояние жертвы и, довольно усмехнувшись, заскользил между палатками и телегами. Дело сделано, нужно уходить.
Лето 6660 от С. М. З. X.О гибели Фридриха Барбароссы я узнал от Рагдая, который встретил меня в трёх конных переходах от морского побережья. Орда шла на север вдоль Одры, и на реке появились два шнеккера. Они пристали к берегу, и я узнал, что меня посетили великий князь и верховный жрец Святовида. Таких гостей следовало встречать лично, и я вышел к реке. Как положено, поприветствовал боевых товарищей, проводил к походному столу, который сноровисто накрыли вароги, и услышал от Рагдая вопрос:
– Вадим, ты посылал к императору убийц?
– Да, – не стал я отпираться, ибо Рагдай и Доброга знали, что у меня имеется группа хорошо подготовленных душегубов. – А что?
– Твой убийца справился с заданием и убил Фридриха. Устроил в лагере крестоносцев пожар и, воспользовавшись суматохой, подкрался к императору и поразил его двумя отравленными клинками.
– Очень хорошо, – заулыбался я.
– Хорошо-то хорошо, – нахмурился Рагдай, – но почему ты нам об этом ничего не сообщил? Из-за этого мы упустили удобный момент. Крестоносцы, потеряв полководца, находились в смятении. Самое время ударить, а мы не понимали, что происходит, и продолжали держать оборону на рубежах.
Не переставая улыбаться, я ответил:
– Предупреждать о намерениях убийцы не было смысла. Сам посуди. Когда он доберётся до лагеря крестоносцев – неизвестно. Сможет выйти на цель или нет – неизвестно. Достанет императора или погибнет – неизвестно. Он работал сам по себе. Поэтому всё так и получилось.
– И всё-таки зря ты нас не предупредил. Наши шпионы могли ему помочь.
– Оставим это, – махнул я рукой. – Что произошло, того уже не изменить. Давайте лучше подумаем, как дальше станем воевать.
Рагдай и Доброга обменялись взглядами, и великий князь сказал:
– Ты прав. Ничего уже не изменить. Обсудим наши планы.
Взяв с ковра, который на время стал походным столом, крупное яблоко, я поинтересовался у Рагдая:
– Что сейчас происходит у крестоносцев?
Великий князь отрезал себе кусок копчёного мяса, положил его на ломоть серого хлеба и ответил:
– Поначалу крестоносцы растерялись. Сутки мы не знали, что произошло. Но потом взяли пленников. Не простых воинов, а парочку дворян, и обстановка прояснилась. Фридрих мёртв, и войско крестоносцев возглавили три полководца, они назвали это триумвиратом. Первый – младший брат покойного императора Конрад. Что о нём можно сказать? Молод и горяч. Дружина у него небольшая, и Фридрих родичу серьёзных дел не поручал. Однако за Конрада воеводы императора и его сановники. Второй – герцог Бертольд Церингенский, сын Конрада Церингенского, который участвовал в прошлом Крестовом походе. Военачальник средний, но весьма богат и влиятелен. Третий – Оттон Веттин, маркграф Мейсенский. Кстати, его отец тоже воевал с нами. Этот полководец успел себя проявить при штурме Волегоща, и Фридрих доверял ему командование войсками, которые стояли вдоль Одры. А помимо того с ними глава ордена Святой Марии Немецкого дома гохмейстер Иоганн фон Сванден. Он тоже имеет право голоса на общих советах и немалое влияние, поскольку за его спиной церковники и храмовники. Таковы вражеские военачальники, которые покинули левый берег Одры и стягивают силы к Каменцу.
– Они отступают?
– Да. Причём делают это без паники, сохраняя порядок.
– Как думаешь, что они предпримут?
– Наверное, уйдут в глухую оборону. Нужен новый император, и обстановка такова, что им может стать любой, кого поддержит Рим. Сын Фридриха совсем кроха. Его братья, что родной Конрад, что двоюродные, слишком молоды. Так что начнётся борьба за власть. Это отвлечёт германцев, наших главных врагов, но покидать захваченные земли они не собираются.
– Об орде католики знают?
– Слышали. Но считают, что степняки далеко. Они не ждут появления половцев, и мы это используем.
– У вас уже есть план, как мы уничтожим крестоносцев?
На этот раз ответил Доброта:
– План простой. Варяги высаживаются на развалинах Дубина и перекрывают противнику пути отступления. А остальные войска Венедского союза при помощи степняков должны разбить главное войско католиков. Поморяне и союзники уже переправляются на левый берег Одры, а варяги вышли в море. Это стратегия, а тактику большого сражения обсуждать рано.
Доброта был прав. Многое зависит от текущего момента, и я стал задавать второстепенные вопросы.
Тем временем подошёл Сивер. За ним – некоторые мои тысячники. И небольшое застолье, во время которого степняки знакомились с венедами, переросло в пирушку. Впрочем, гуляли недолго. Тем же вечером гости погрузились на шнеккеры и пошли вниз по течению к морю. Орда двинулась за ними.
