корпусе охраны Императора умелые, справятся, - туманно успокоил я.
- Ну, Коли так, не вопрос, - усмехнулся властитель края. Видно было, что не очень-то он мне верит. А я обвёл взглядом собравшихся и продолжил:
- Василий Алексеевич, Господа, помощь в противодействии англичанам в ваших краях это вторая задача моей группы. Прошу дальнейшее сохранить в тайне, - Присутствующие подобрались: - Перед Новым Годом Государь поставил задачу нам с генерал-квартирмейстером и министром иностранных дел содействовать вам в присоединении Коканда, Бухары и Хивы к Российской Империи. Дабы на оные не наложил алчную лапу британский лев.
- Да мы уж головы сломали... - сокрушился хозяин кабинета.
- Нам в помощь завтра, - я вынул часы, сверился, - нет, уже нынче вечером, в Оренбург прибудет Игнатьев. Он как раз возвращается в Санкт-Петербург.
- Это который Николай Павлович, Игнатьев? Который в Китае порядок навёл?
- Он самый. И согласился завернуть сюда. Уверен, он с высоты своего опыта поможет нам найти наилучшее решение.
- Так надобно встречу организовать, - всполошился губернатор.
- Мои ребята его со свитой встретят и к нам по-тихому препроводят. Не надо, чтобы о его прибытии прознали английские лазутчики. А завтра под видом наладчика дальнописца он сюда прибудет с другими нашими спецами.
Перовский, переглянувшись с офицерами, задумчиво согласился.
Прибывших под покровом ночи Игнатьева с командой переодели в форму КОИ и разместили в пустующем кубрике. Постороннему глазу мы все на одно лицо, а ШОНовцы привычные, лишних вопросов не задают.
На второй день, в казарме Оренбургского пограничного корпуса, где Мы с бойцами разместились и где мне выделили кабинет, налаживали линию дальнописной связи со зданием присутствия губернатора. Даром что ли тащили почти сорок вёрст медного провода и цельных четыре дальнописных аппарата! И в тот момент, когда подсоединяли дальнописец, в коридоре послышался шум, Невнятный разговор, потом в дверь постучали. Я крикнул: "Открыто! Войдите!" На пороге возник статный, высокий, светловолосый, но смугловатый, с пронзительными голубыми глазами молодой офицер. Он, в мгновение цепко охватив взглядом обстановку, с мягкой улыбкой оглядел всех присутствующих, произнёс: - Господа, Позвольте полюбопытствовать, Где мне найти подполковника Резанова Николая Петровича?
Я оторвался от соединения проводов, передал оператору дальнописца, и выпрямился, обтирая руки паклей вместо ветоши: - К Вашим услугам, милостивый государь. С кем имею честь?
- Штабс-капитан Жангиров, Губайдулла, - пришедший принял строевую стойку и чётко кивнул в знак приветствия.
Я во все глаза разглядывал гостя. Надо же! - а я-то его представлял как типичного казаха: низкорослым, почти квадратным, на кривых ногах - они же все кочевники, на конях выросли! Ну, и монголоидное, раскосое лицо. И, главное, с чёрными волосами! Никак в голове не укладывается, что вот этот, прекрасно воспитанный, с отличной выправкой, белокурый офицер с голубыми глазами - казах! Позже выяснилось, что он Потомок Чингисхана. А Чингисхан, насколько в моём времени стало известно, как раз и был блондин с голубыми глазами.
В этот момент запыхтел пароврат, раскручивая маховик, и ожил дальнописный аппарат. Я извинился, попросил обождать десяток минут и самолично взялся за ключ, отстучал проверочную фразу. Губайдулла склонился рядом, с живейшим интересом наблюдая, как из прибора выползает лента с чёрточками и точками. В глазах парня разгорался огонек исследователя. Уж я-то неоднократно видел такой в людях, распознаю сразу, ошибаюсь редко. А когда я, не дожидаясь оператора, принялся переводить их в русские буквы прямо на подвернувшемся клочке бумаги, гость не выдержал: - Простите, Господин подполковник, это не радиоазбука? - кивнул подбородком на ленту с дальнописными письменами, в моё время именуемыми азбукой Морзе либо телеграфной азбукой.
- А? - поразился я, - Да, Господин штабс-капитан. Вам сия известна?
- Ваш "Вестник РАК" выписываю, приложение по радио до дыр зачитываю, - улыбнулся пришедший, - Детекторный приёмник сразу по публикации собрал, слушаю. Так что я ваш поклонник, Ваше сиятельство.
Этот парень нравился мне всё больше и больше.
Видя огонь в его глазах, предложил, кивнув на дальнописец: - Хотите, научу.
- Буду премного признателен, - с достоинством отвечал Губайдулла.
Этот момент переломил жизнь молодого казаха. Но пока об этом знал только один человек.
Жангиров оказался весьма приятным в общении. Посмеиваясь, поведал, что за глаза его зовут князь, султан Чингиз. На мои вопросительно поднятые брови растолковал: - Наш род берёт начало от самого Чингисхана. И вторая, родовая наша фамилия Чингисхан. Я даже прошение Государю подал с просьбой разрешить присоединить эту фамилию к своей.
Из печальной улыбки собеседника я понял, что мечта его пока "повисла в воздухе". Позже, расставшись, достал блокнот и внёс задачу попросить Александра I подписать сие прошение. Императору это ничего не будет стоить, а молодой султан и сам по достоинству оценит монаршью милость, и соплеменникам передаст в превосходных красках.
Мы скрепили завязавшееся приятельство рукопожатием и Губайдулла, узнав о моем намерении приодеться подобающе, вызвался содействовать.
А я составил собственное мнение о казахе. Говорит весьма рассудительно, совершенно правильно, даже, пожалуй, слишком, взвешивает каждое слово. Офицерское обмундирование опрятно, всегда выглядит будто с иголочки. Ходит свободно, хотя и по-кавалерийски слегка враскачку, но всегда вовремя появляется где надо.
Прикипел родовитый казах к нашим телеграфистам. Ребята по моему приказу тянули шестовые линии между штабом генерал-губернатора, пограничной комиссией, таможней и Оренбургским военным корпусом. И Губайдулла таскал наравне с бойцами провода, закапывал в мёрзлый, твёрдый как бетон, грунт стойки, раскочегаривал паровраты для зарядки аккумуляторов. На мой недоумённый вопрос улыбнулся:
- Это у вас, русских, происхождение разнит, а у казахов и пастух, и хан впрягаются в одно дело, у нас каждые руки на счету.
Я, молча, пожал его руку. А он, помявшись, спросил:
- Господин подполковник, а Вы на чём собираетесь в степь? - и, видя моё недоумение, пояснил: - На лошадях, а тем более на санях, сейчас, зимой, по снежной целине далеко не уедете.
Я потеребил кончик носа:
- А что предлагаете?
- У нас в такую пору на верблюдах ездят, - пожал он плечами, - если кому приспичит. Холода они не боятся, сами высокие, ноги длинные, в снегу почти не вязнут. А сейчас, зимой, к тому же обойдутся в сущие копейки, спроса-то нету. А уж по протоптанной ими стезе и на лошадях можно.
Следующую неделю мои люди активно распространяли слухи, шарились по базару, выявляя шпионов, перенимали повадки и одежды торговцев из соседних среднеазиатских государств.
19
