и зло прошептал. И пусть я не расслышал, но по губам понял каждое слово.
— Пусть посмотрит, как я накажу его шлюху при всех!
Он рывком поднял Юи на ноги, накачал кулаки магией — и один за другим нанес несколько сокрушительных ударов по ребрам девчонки. На маты брызнула кровь, Юи начала падать, но вцепилась в его одежду.
Брезгливо стряхнув её руку, он властно намотал густой хвост её волос на руку и поднял пискнувшую от боли девушку.
— Тебе конец, выскочка Могами. И пусть это видят всё.
Юи в отчаянии вмазала ему ногой по яйцам. Парень зашипел от боли, мотнулся — и, подбросив её как тряпичную куклу, отпустил руку. Мгновение, его смазанная тень метнулась наперерез падающему телу — и сокрушительный удар ногой вбил хрупкую девочку в маты.
Юи потеряла сознание, бессильно раскинув руки. Зазвенел гонг, но даже это не остановило ублюдка. Он пинком сбросил её с арены и прыгнул следом, чтобы добить девушку. Но едва ступил на доски пола, я быстро встал между ним и поверженной старостой.
— С дороги, козёл, — бросил он, щуря холодные змеиные глаза. — Или в турнире будет на одного участника меньше.
Я знал, что Юи придется принести в жертву ради боя с карателем на турнире. Весь план строился вокруг этого, и она, сама того не ведая, сыграла как по нотам. Она должна была проиграть, и я сделал всё, чтобы именно так и вышло.
Выйди мы друг против друга, как я и рассчитывал, или попадись ей в финале кто-то из нашего класса, бой все равно бы состоялся. Но глядя, как этот зарвавшийся козёл избивает мою девочку…
Такой холодной и жгучей ярости я не испытывал давно. Всё внутри сжалось, как пружина.
Не прощу.
Этого ублюдка нужно наказать. Так, чтобы больше никому повадно не было.
Я поднял повязку, слетевшую с головы Могами, намотал её на ладонь и, вложив всю силу в голос, произнёс.
— ДУЭЛЬ.
Эхо моего голоса прокатилось по всему помещению, отдаваясь от стен.
Зал вмиг стих. Тысячи глаз прильнули ко мне, неодаренному, уже прошедшему отбор в турнир трех школ. Выжатому двумя боями и бросившему вызов действующему чемпиону арены. Эсперу, наследнику клана убийц.
Верно. Это — последний акт представления "отбор среди первокурсников". Последняя ступень возвышения Ямады Рэйджи в роли неодарённого.
Ханагата опустил голову и тихо, зловеще засмеялся.
— Да ты, верно, пошутил, пустышка? Тебе так хочется сдохнуть на арене?
— Ямада, — раздался усиленный микрофоном голос Ямано Цубаки. — Вы оба только что прошли отбор. Если проиграешь, в турнир ты уже не попадёшь.
— Принимай вызов, ублюдок, — ледяным голосом ответил я.
Он молчал, скалясь, как чёртова гиена над куском мяса. На публику он может какие угодно рожи строить, но внутри говнюк понимал, что есть риск проиграть. Рискнуть турниром ради… чего? Он уже победил.
Не принять вызов — значит показать трусость. Это звонкая пощёчина клану и пятно на репутации. А уж отказаться от дуэли с неодарённым… он понимал это, и потому не спешил отвечать.
— Ямано, какого черта ты не запретишь эту бредовую дуэль? — взвился с места Онигумо, следивший за боями с трибуны. — Это против правил, бои между первогодками кончились!
Ну конечно, вмешался союзничек! И тем самым выдал себя с головой.
— Дуэли не запрещены правилами. Они никак не относятся к турниру, — холодно возразила Ямано, — Если Ханагата примет вызов, нет ни одного препятствия, чтобы провести дуэль сейчас. Мы ждем ответа, Ханагата.
Верно. Догадливая стерва поняла, какую змею пригрела на груди.
— Тварь… — прошептал Ханагата, стискивая кулаки. — Согласен. Принимаю вызов!
— Да чёрт!.. — Онигумо в сердцах влупил но ограждению трибун.
— Вызов брошен, и он принят, — кивнула Ямано. — Бой пройдёт на этой арене. Бойцы, у вас есть двадцать минут на подготовку.
* * *
Школьный медпункт был переполнен, но для Могами нашли место. Врачи быстро сделали свою работу и принялись за других пациентов, оставив её одну. Закрыв веки, Юи старалась гнать тяжелые мысли прочь. Победа была так близка, их совместный турнир с Ямадой практически был в руках! А теперь что?..
— Вот ты где, — президент Ямано задернула занавеску, отгораживающую кровать Юи от других в медпункте.
— П-президент… — сипло прошептала она и поморщилась. Голова невыносимо кружилась, все тело наполнилось немотой и тупой болью. Перебинтованная, подавленная и разбитая, она с трудом могла шевелиться.
Девушка подошла к её кровати, села на край и с коварной улыбкой склонилась к ней.
— Я же говорила, что добьюсь своего, — во взгляде Цубаки плескалось холодное пламя. — Посмотри на себя, Юи. Ты проиграла.
— Зачем вы пришли? Позлорадствовать?
— Ямада вызвал Ханагату на дуэль, — Цубаки довольно ухмыльнулась. — Он будет мстить за тебя. И если проиграет, то вылетит из турнира. Но подумай, ради чего ему так рисковать? Ради тебя, бросившей его одного в трудную минуту?
Юи вздрогнула. Конечно, она знала, что стерва Ямано попытается её задеть, но гадина словно чувствовала, какие слова отзовутся больнее всего.
И Цубаки поняла, что попала в точку. Склонившись к перебинтованной девушке, она горячо зашептала.
— Ты маленькая, капризная, трусливая предательница, Юи. Вся школа видела, как ты липла к нему, будто ты не принцесса клана Могами, а сучка, текущая при виде сильного самца. И что же ты сделала, когда появилось то видео и от него отвернулась вся школа?
Цубаки провела пальцами по её щеке и с усмешкой отдернула руку.
— Трусливо сбежала, оставив одного в беде. Ты предала его.
Юи зажмурилась: веки зажгло от подступивших слёз, а в горле встал тугой комок. Хотелось оправдываться, возражать, сказать хоть что-то, но Цубаки была права. И от этого было так обидно, что хотелось провалиться сквозь землю. Что бы она ни сказала сейчас, это ничего не изменит.
А Ямано и не думала останавливаться.
— А что потом? Едва он справился, что сделала ты? Прибежала вымаливать прощения и делать вид, что ничего не случилось, м? Угадала? Ты лживая трусиха, Могами Юи. Готова спорить, ты отговаривала его участвовать в турнире, когда узнала, что вы оба зачислены. Или ты рассчитывала, что он будет тащить тебя до финала? Как тащил класс, выполняя за тебя работу старосты?
По щеке скатилась обжигающе горячая слезинка. От обиды хотелось кричать, но Юи сцепила зубы из последних сил. Хватит. Ямано права, стоило это признать. Но даже так, Цубаки больше не должна видеть её слабости.
— О, ты знаешь, что я права, — довольно осклабилась Цубаки, подхватывая пальцем слезинку с её кожи. — У тебя
