Небольшой парк раскинулся возле набережной. Место не людное, особенно в будни. Судя по всему, девушку убили ночью и только сейчас обнаружили. Машина свернула с проезжей части и уткнулась колесами в бордюр возле центрального входа.
Мы вылезли из РАФика и вошли через главные ворота. Центральная аллея почти пуста. Вековые сосны отбрасывают густую тень. Из-за разросшегося подлеска видимость не очень. Как-будто в лесу находишься.
Между деревьями метрах в пятидесяти просвечивало скопление людей. Слишком много для простого убийства собралось народу. Сердце неприятно екнуло. Нехорошее предчувствие подкатило комком к горлу.
— Трупов боишься? В бараке вроде не реагировал.
— Сам не знаю, что со мной, Аристарх Бенедиктович. Но все нормально, пройдет. Мертвые меня не пугают. Живые страшнее.
Я чуть отстал, тревожно вглядываясь в кольцо людей, обступивших место преступления. Милиционеры сдерживали народ и оттесняли к периферии. Здесь собрался весь «бомонд» Новоульяновска. Мелькала широкая фигура Дубова, стояли люди в штатском, пара милицейских полковников. Даже второй секретарь горкома партии топтался чуть в стороне со свитой. Зинченко Сергей Сергеевич собственной персоной. А этому что здесь надо? Твою мать… Кого же там убили?
Я протиснулся сквозь кольцо оцепления, используя в качестве пропуска фотоаппаратуру. Даже опередил Паутова и Витю. Растолкал плотное кольцо правоохранителей и очутился на небольшой полянке, на которой лежала она.
Сердце куда-то провалилось. Злость накатила волной адреналина. Она лежала тихая и мертвая, но все еще прекрасная…
Глава 30
Я оперся о дерево и не мог вымолвить и слова. На примятой траве лежала… Зина. Шея неестественно изогнута. Синий спортивный костюм замаран землей. Видимо боролась за жизнь.
Тварь, что ее убила, не сразу с ней справилась. В голове пронеслась тысяча мыслей. Но самую страшную думу я гнал от себя, как заразу, но она настойчиво сверлила мозг, возвращалась вновь и вновь.
Нет. Не может быть… Неужели это я ее подставил? Я слил Гошу наркодилерам. Может, наркоторговцы не смогли достать самого Гошу и отыгрались на его дочери?
Нет…Я не верю. Так быстро отреагировали? Нет… Теперь я не смогу спокойно спать, пока не проверю это… Я должен докопаться до истины, чего бы мне это ни стоило. Зина, Зина… Как же так? Что ты здесь вообще делала в этом чертовом парке?..
— Предварительная причина смерти удушение, — юркий старичок судмедэксперт копошился возле тела и озвучивал под протокол свои наблюдения. — Других следов насилия нет. Удушение веревкой или чем-то подобным.
В моей памяти всплыла красная ленточка. Орудие убийства из прошлой жизни. Я передернул плечами. Бред. Это другое.
— Что стоим? — ко мне подошел Паутов. — Работай, Андрей. Лучше тебя никто не отснимет.
Я собрал волю в кулак и сдернул фотоаппарат с плеча. Провозились часа два. Протокол осмотра писал лично Дубов. Людей разогнали, и народу вокруг стало поменьше.
Когда закончили, из улик в нашем распоряжении был только гипсовый слепок следа обуви, пара волосков непонятного происхождения, что прицепились к спортивному костюму Зины. И окурок сигареты «Прима», что валялся неподалеку. Но он скорое всего «левый» и не имеет к преступнику никакого отношения. Негусто. Учитывая, что ДНК-экспертизы сейчас нет, работать почти не с чем. Остается только операм землю рыть. На них только надежда.
Мы вернулись к машине. Погрузились в РАФик. Уже отъезжая, я видел через открытое окно, как к центральному входу парка на всех парах несся двухцветный сверкающий лакированными крыльями ЗИМ. Седан представительского класса резко затормозил о бордюр. Из машины выскочил седой мужчина с зализанными волосами. По аккуратным усикам и морщинистому лицу я сразу узнал его. Гоша Индия бежал в парк, сломя голову. Но я не радовался горю врага.
Остаток дня прошел, как в тумане. Ночь я почти не спал. Искал виноватых, корил себя. Злился на наркодилера. И выдумывал прочую ерунду. Тяжело работать, когда работа задела тебя лично.
Кто же тебя убил, Зина? Эта мысль поедом сжирала меня. То вызывала чувство ложной вины, то гнев, то грусть.
Не думал, что твоя смерть так меня заденет. Никогда не ценишь, то что имеешь… Истинную цену узнаем, когда теряем…
* * *
— Аристарх Бенедиктович, — спросил я начальника, когда тот зашел ко мне в фотолабораторию. — Ничего нового не слышно про убийство Роговой?
— Да нет, пока глухо все, — ответил тот. — А почему ты спрашиваешь?
— Я вам не рассказывал. Знаком с ней был лично немного. Она комсоргом была на фабрике музыкальных инструментов, где я работал.
— Мутное какое-то дело это, Андрей. Девушка эта на пробежки в тот парк каждый вечер ходила. Следов сексуального насилия нет. Ценностей при себе не имела. Кому понадобилось убивать комсорга? Но скандал знатный поднялся. Из Москвы представитель ЦК приехал, сказали, что взял под личный контроль расследование. Опера бухтят, говорят что их по два раза в день на заслушивания дергают, о проделанной работе по убийству отчет трясут, а работать толком не дают. Не пойму, почему сыр-бор такой поднялся. Рядовой комсорг, а шуму столько…
А вот это уже интересно. Неспроста шум такой поднялся. Эх… Почему же я не опер здесь. Связан по рукам и ногам. Конечно, могу сходить в розыск и попробовать все узнать из первых уст. Но, во-первых, это наведет на меня подозрения. Свою прошлую связь с Зиной приходилось тщательно скрывать. Во-вторых, хрен, что мне там скажут. Настоящий опер много не наболтает. Всю информацию только при себе держать будет.
След обуви, гипсовый слепок которого, изъяли с места убийства, я в первую очередь лично проверил по картотеке. Естественно, никаких совпадений установлено не было. Изъятые волоски отправили на экспертизу в бюро СМЭ. Они оказались вообще синтетическими, не человека и не животного. Окурок тоже ничего не давал. Пока не с чем его сравнивать.
Но у меня была одна зацепка. И я обязан был ее как-то проверить. В пятницу танцы. Я наведаюсь в тот злосчастный парк. Наверняка, дилер опять будет торговать на своей точке. Тряхну его, как следует, и он падла все мне выложит. Кто или что за ним стоит. Могли ли они убить Зину?
