– Учтем, – кивнул капитан. – Но вообще‑то патроны у нас пока есть. Не так много, как хотелось бы, но все же более‑менее достаточно. И с опасными переделками возиться, думаю, пока не стоит. Копья – это, конечно, хорошо… но автомат, – тут он бережно погладил приклад заброшенного за спину «вала», – он все же куда как получше будет! А как эти деревяшки перезаряжаются? – без всякой связи со своим предыдущим заявлением спросил он.
– Элементарно. – Эльф покачал на ладони чуть потускневшее после выстрелов древко своего Копья, закрыл глаза, сосредотачиваясь, и спустя пару мгновений оружие вновь начало сиять ярким серебристым блеском. – Эльфийский ясень тем и хорош, что очень легко впитывает в себя энергию. Направляешь в него поток своей силы, и все. Этому очень просто обучиться. Да даже если и не умеешь, все равно ничего страшного. При постоянном ношении вблизи он сам впитывает свободно излучаемую человеком или эльфом ману. Но это, конечно, куда как больше времени требует…
* * *
Ольга, которая из любопытства пошла на это мероприятие, согласно кивнула. Действительно, направленная передача маны была одним из простейших магических действий. Вообще начинающей магиане холода было невыносимо скучно. Она‑то думала, что здесь действительно будут стрелять… А брат уже сколько времени с невероятным терпением разъясняет самые основы, которые легко можно просто увидеть, посмотрев на Копье света магическим взором. А уж если использовать взгляд стихии,то можно даже увидеть, как срубали дерево, из которого изготовлено древко.
Ольга печально вздохнула. Взгляд стихиией пока давался плоховато.
«Тоже, что ли, потренироваться… – подумала девушка, в который раз осматривая безжизненную ложбину. – Снежный взрывотработать… А то сплошная скука. Хоть время с пользой проведу», – решила она, припоминая порядок действий для составления заклятия.
* * *
– Слушай, а чего ты так в эту зверюшку вцепилась? – София тоже не тратила времени даром и, отложив Копье, подошла поболтать к окончившей свой обед Арейше.
– Это же фраг! – коротко отозвалась арахнида, втягивая жвала. Заметив искреннее недоумение девушки и, видимо, вспомнив, что София – пришелец и местные реалии ей незнакомы, пояснила: – Они вкусные очень, но летают высоко – сторожкие и умные твари. Крайне редко подстрелить удается. А еще их иногда называют разведчиками Хаоса. На этот счет даже суеверие есть одно любопытное. Мол, Хаос к ним прислушивается внимательно, и если, взяв в руку клюв только что убитого фрага, чего‑нибудь пожелать, то Хаос может исполнить это желание. Только быстро надо. А то он после гибели фрага вскоре распадается. Хочешь попробовать? – Она легко оторвала длинный черный клюв от сморщенного комка кожи и обгоревших перьев и протянула его Софии.
– А чего желать‑то? – не без брезгливости взяв данный предмет, в задумчивости произнесла София.
– Ну не знаю… Тебе чего бы хотелось?
– Вообще или конкретно сейчас? – осторожно поинтересовалась девушка. – Если вообще – то не чего, а кого. – Она кивнула в сторону вновь что‑то рассказывающего воинам альфара. – А если конкретно сейчас, то… – Она прислушалась к своим ощущениям, после чего с обезоруживающей честностью произнесла: – Наверно, хорошенько подраться! – и с протестующим воплем затрясла рукой. Твердый, плотный, словно лакированный, клюв стал разлагаться прямо на глазах, выделяя противную маслянистую жижу, которая редкими тягучими струями закапала между пальцами. – Эт‑то что за шуточки? – С трудом сдерживаясь, София подняла взгляд на арахниду. Бушующая в ней ярость, казалось, обволакивала девушку прозрачным, но вполне различимым ореолом, словно призрачный черный туман, окруживший изящную фигурку. Арейша испуганно отшатнулась, но ответить не успела.
* * *
– Кажется… Кажется, получается! – Ольга даже прикусила от старательности губу, выводя нежные, трепещущие нити показанного ей как‑то братом заклинания. – Вроде все правильно… – Она с сомнением оглядела повисшую перед ее мысленным взором конструкцию и, вздохнув, потянулась к поселившейся в уголке ее души силе вечной зимы, наполняя свое создание радостно‑морозной, кипучей энергией и отправляя его в полет к дальнему краю ложбины.
Тонко взвыл ветер, хлестнув собравшихся своим холодным крылом и принеся с собой запах морозной свежести яркого январского утра. С руки девушки сорвался небольшой снежок и по крутой параболической траектории медленно унесся к намеченной магианой мишени – старому, засохшему и искореженному неведомой напастью дереву, мирно стоящему над самым обрывом метрах в трехстах от собравшегося отряда. Миг… еще миг… соприкосновение… ДА!!! – Яростный вихрь, наполненный острыми секущими обломками льда, распускается вокруг искореженных ветвей дерева, перемалывая в труху все, что попало в его холодные объятия.
Взметнувшийся столб земли и глины скрывает рушащееся дерево, яма вокруг пораженной мишени быстро углубляется, при этом стремительно увеличиваясь в размерах, изумленные спецназовцы прерывают свою беседу с Рау и пораженно смотрят то на все расширяющийся смерч, достигший уже почти двадцати метров в диаметре, то на вызвавшую его молодую волшебницу.
Внезапно оттуда, почти из самого центра, донесся яростный рев, хорошо слышимый даже несмотря на громкий вой разбушевавшейся стихии. В полупрозрачном мелькании секущих льдин становится видно какое‑то крупное антрацитово‑черное тело, упорно продирающееся сквозь смертоносную круговерть прямо к замершему в изумлении отряду.
Вихрь взвыл еще яростнее, пытаясь смять, уничтожить возникшую в нем упрямую помеху, иссечь ее ледяными лезвиями в мелкие клочки, как он это только что проделал со старым деревом, послужившим мишенью его ярости… взвыл и бессильно опал, не превзойдя прочности прикрывающего создание черного блестящего панциря, и выбравшаяся тварь предстала перед ними во всем своем устрашающем великолепии.
Длиной около двух метров и высотой почти полтора, она сантиметров на двадцать возвышалась над землей, опираясь на шесть коротких, мощных, покрытых крупными хитиновыми щитками лап, расположенных по бокам, словно у ящерицы, и чем‑то тем не менее напоминающих кошачьи. Все ее крупное торпедообразное тело было прикрыто сплошным черным панцирем и заканчивалось длинным, довольно тонким сегментированным хвостом с острым шипом‑жалом на конце. По бокам твари виднелись длинные отростки, с которых тонкими быстрыми ручейками сбегала ярко‑рубиновая кровь и на которых еще виднелись жалкие обрывки иссеченных ледяным вихрем кожистых перепонок. Передняя часть туловища имела небольшой подъем, словно намек на вертикальный торс, где располагалась голова чудовища. Но самым странным была именно эта голова. Причудливые хитиновые наросты складывались в странную карикатурную маску, похожую на лицо злобно смеющегося человека с широко распахнутым в безумном хохоте ртом.
Впрочем, спустя пару мгновений после опадения вихря маска раскололась посредине, превратившись в две уродливые, немного напоминающие хитроизогнутые топоры, передние конечности, обнажив истинную голову твари, как ни странно, очень напоминающую кошачью. Стало понятным, почему она ее закрывала: похоже, голова и крылья были единственными частями тела, не покрытыми прочнейшим хитином и потому более уязвимыми. Впрочем, вся задняя часть головы скрывалась в прочном хитиновом колпаке‑шлеме, а потому защищать скоропикоре приходилось только «лицо», для чего и служили опущенные теперь передние конечности.
Могучим прыжком странное создание взмыло в воздух и рванулось к столпившемуся отряду. Трепетнули остатки крыльев, далеко разбрызгивая струящуюся из остатков разорванной перепонки кровь, и вновь яростный рев прорезал окрестности.
– Скоропикора! – испуганно вскрикнула Арейша, отшатываясь и подхватывая брошенное Софией Копье.
Странное оцепенение, охватившее отряд, спало. Рау быстро вскинул правую руку, на которой начал стремительно формироваться зародыш ледяного тарана.Световые копья спецназовцев дружно полетели на землю, а вместо них в руках бойцов как по волшебству возникли до того мирно висевшие за спиной автоматы, немедленно разразившиеся тихими выдохами задушенных глушителями коротких очередей. Тим, неуловимым движением перехвативший отброшенное гаммовцем Копье света, весь напружинившийся, замер на фланге, готовый броситься вперед в любой момент. Ольга, автоматически, не отдавая себе отчета, нарастившая когти вьюги, замерла в позе яростной тигрицы, готовая пронзить тварь десятью острейшими ледяными лезвиями, как только та приблизится на расстояние удара.
