Автономов и Думенко кивнули.
Михаил подумал, что тот же «чрезвычайный штаб» Автономовым будет объявлен проводником воли «еврейского капитала». Да и Думенко на комиссаров в этом плане сильнее насядет.
— Казаки… вам придется тяжелее всего, — вздохнул Климов.
— Чевой-то?
— С землей придется делиться, тут уж ничего не поделаешь…
— Это наша земля… мы за нее кровь проливали!
Михаил только сожалел, что на встречу приехали именно старшины — казачья знать.
«Значит эти головы придется смахнуть и говорить с простыми казаками», — подумал он, но попытался все же достучаться до разума присутствующих.
— Во-первых, землю у вас никто не отнимает, но владеть ею придется на общих основаниях…
— Да как же…
— Да так же!!! — взревел Климов, что присутствующие от неожиданности аж вздрогнули. — Сами виноваты! Кто царя охранял?!! Чей конвой?!! Ваш!!! Ваши казаки сдали царя генералу Алексееву! Не сдали бы, порубили в капусту этих предателей, тем самым оберегли и сохранили бы свои привилегии! Но вы его сдали! А теперь хотите, чтобы все осталось как прежде! Нет дорогие мои, это так не работает! За все надо платить!
Климов, успокоившись, задавив в себе вспышку бешенства, сел обратно на стул и уже ровным голосом, продолжил:
— Всем придется чем-то поступиться… вам — землей. Для своей же казацкой бедноты землю дадите. Ну и иногородним из фронтовиков, что будут оказачены… Вообще, казаки — служивое сословие. Не служите — теряете статус казака. У меня такое предложение… все ведь стремятся жить по благолепной старине… вот и я предлагаю вернуться к этой самой старине, а по ней, казак — это прежде всего порубежник, что охраняет границу. А граница у России велика, вот и останутся казаками только те, кто станет охранять границу и получит вдоль нее себе землю. Единственное отличие — экипировка за счет казны. Это то, на что готово пойти государство в ответ. Причем я сейчас говорю не только о южной и земле на востоке с ее тайгой… Но и западными областями от Баренцева до Черного моря…
Вот тут казаки переглянулись.
«Так с этого и надо было начинать!» — читалось в их взглядах, когда они вновь посмотрели на полковника Климова.
Не слишком ли жирный куш предложил Михаил за лояльность казаков? Он так не считал. Охрана границы дело вообще очень затратное и лучше если осуществлять ее будет кто-то на постоянной основе и пожизненно. Кроме того, привилегии за пожизненную службу могут понять остальные люди. Ну и опасная работа, особенно в случае войны. Вспомнить только сорок первый год, и драться казаки будут до последнего, ведь их станицы в зоне прямой видимости. Это если их конечно не купят с потрохами по той же причине… Но для того комиссары будут.
Хотя, конечно, решение не бесспорно особенно с политической точки зрения. Революция для того и делалась, чтобы установить равенство. Но тут всегда можно сказать, что кто хочет получить такие же привилегии, то пусть записывается в казаки. Хочешь быть казаком? Будь им! Вот тебе участок границы, вот земля, винтовка, конь. Охраняй и работай. Граница ведь действительно большая, ее на всех хватит. Не хочешь? Тогда заглохни.
Опять же, Климову требовалось не просто быстро решить вопрос на юге, но и еще получить достаточно многочисленное пополнение. Тысяч так пятьдесят. Ибо те семьи кто не даст бойца в РОД сейчас в самый трудный и опасный период для государства, будут выведены из реестра и расказачены.
Что до результатов сходки, то практически сразу Дон и Кубань забурлили. На контакт помимо Мартынова с Ковтюхом сходу пошли Автономов и Миронов и частично Думенко, что были крайне недовольны политикой ЦИК, а уж после «кина» и вовсе потеряли к нему всякое доверие. Михаил не поскупился и распространил пластики с пленкой как мог широко.
Зашевелились и нейтралы. Политико-экономическая программа климовской СДПР была им все же ближе марксистской с их радикальным расказачиванием и огосударстливанием всего и вся, что для казаков как серпом и молотом по одному месту. Тут надо отдать должное именно Парамонову, его влияние оказалось достаточно сильно, он на пальцах объяснял казакам, что их ждет в том или ином случае, так что начались формирование полков под предводительством полковника Семилетова перешедшего на сторону РОДа.
«Посыпались» белые казаки, так что очень скоро Краснов остался практически ни с чем и подался к генералу Алексееву.
Что до самого Белого движения, то информация от них приходила скудная и противоречивая, но в итоге и они разделились причем с «битьем посуды», часть все же выделилась и ушла к Ренненкампфу.
52
— Ну что же, подполковник, спасибо за рассказ о ваших крымских делах и за сведенья о тылах большевиков.
— Ваше превосходительство, вы ошиблись, я ротмистр! — поправил Деникина рыжий молодой человек.
— Я не ошибся. Теперь вы подполковник. Вот приказ о вашем производстве. За проявленное мужество и верность долгу вы достойны этого чина. К сожалению, о большинстве офицеров русской армии этого сказать нельзя, до вас им далеко. Чего стоит только ваша отважная попытка пристрелить этого негодяя Климова в севастопольском театре. Из всех собравшихся офицеров только у вас хватило решимости...
— Ваше Превосходительство, если бы не тот проклятый портсигар, и не чистоплюй подполковник Браилов с ему подобными...
— Да, несчастный случай. Хотя, для Климова счастливый. Судьба, что тут сделаешь... Но я всё равно благодарен вам. Ваш выстрел, как и геройский побег из климовского штрафбата по большевицким тылам, подтверждают вашу репутацию заслуженную на германском фронте. Доброармии нужны такие офицеры. Тем более превосходные кавалеристы. У меня для вас есть работа по специальности, подполковник. Вот приказ о вашем назначении командиром кавалерийского полка. Полк вам придётся сформировать с нуля. Оружием, конями, упряжью, вещевым довольствием штаб вам поможет, но людей наберёте сами.
— Благодарю за честь, ваше превосходительство! Исполню всё что в моих силах!
— Не сомневаюсь, подполковник, не сомневаюсь. Этот полк нам нужен. Кавалерий, увы, мы не богаты. Я о нормальной, регулярной кавалерии. На казаков, к сожалению, надежда плоха. Они готовы драться с большевиками за свою хату, но за пределы родных мест идут туго. К тому же, среди них множество социалистов и им сочувствующих, которые не так уж и далеко ушли от большевиков и могут к ним переметнуться, поведи те себя поумнее. А есть и такие что вообще мечтают о самостийном казачьем государстве или нескольких, по образцу украинских клоунов в Малороссии, или их коллег на Кавказе. Так что советую набирать людей неказачьего происхождения. Например, из иногородних. Среди них, конечно, множество сторонников большевизма, но не из любви к учению Маркса и Ленина, а просто потому что хочется земли, а она вся у казаков. Обещайте от моего имени, поступающим в полк, землю, и побольше чем у любого казака. Уж земли в России много.
— Будет исполнено, ваше превосходительство!
— Ну что ж, идите, подполковник, и помоги вам Бог...
Когда за новоиспечённым рыжим подполковником закрылась дверь, Деникин, немного помолчав, повернулся к начальнику штаба Добровольческой армии, генерал-майору Романовскому.
— Что скажете, Иван Павлович?
— Всё же дубина, — усмехнулся Романовский, вертя карандаш в руках.
— Вы о чём? — удивился главнокомандующий Добраармии.
— Да вспомнилось, Антон Иванович. Я же не первый раз слышу об этой стрельбе в Климова в Севастополе. В армию ещё раньше пробрались офицеры оттуда, присутствовавшие на этом сборище в театре, рассказывали. Подполковник, точнее, ротмистр тогда, когда его схватили после выстрела, кричал про Климова: «Скотина! Какая он скотина!», в ответ на что Климов предположил, что докладывая об этом покушении вам или генералу Алексееву, ротмистр прибавит: «Мой генерал, я не дубина!»
Оба генерала невольно усмехнулись.
— Не прибавил, — продолжил Романовский. — Хотя, по существу, дубина и есть. Ну кто же так покушается?! На того же Гришку Распутина князь Юсупов и Пуришкевич с компанией, и то покушались грамотнее! И уж точно эффективнее. А это... Так барышни-революционерки, вроде мадам Засулич, покушались на «царских сатрапов». Да и то, у некоторых из них выходило удачнее, вспомним хоть мадам Спиридонову или мадам Биценко, сидящих сейчас в ЦК левых эсеров. Между прочим, союзников Климова в его «республике». А здесь опытный фронтовой офицер, и такое фиаско! Хотя, у него же контузия, и говорят не одна...
