самой себя, а для цели куда более высшей, чем моя жизнь. Во имя Гвин, во имя своего рода, рабочих Рихтер... Это давало мне силы, что восполняли истощение, полученное после недавнего боя. Более того, я доверяла Гвин больше, чем себе. Моя роль здесь ничтожна, я просто приманка, а вот от девушки... Зависит абсолютно все. И я была готова принять любой расклад, поклявшись, что в случае неудачи, не стану винить ее в своей смерти. Лишь помолюсь за то, чтобы медведь обошёл ее стороной, выполнив приказ неизвестного жреца и упокоившись. Мои размышления резко прервал ожесточённый рык, в это время мои руки разорвали землю, готовя ловушку. Сердце бешено забилось, взгляд пересекся с пустыми глазницами, взирающими с ненавистью и болью, я отошла ближе к капканам, что стояли за моей спиной, приготовленные на случай, если медведь явится с другой стороны. Все началось, он бросился на меня.
Ярость разбушевавшегося зверя казалась почти что искусственной, настолько она была неправильной и неестественной. Его скорость была удивительна, его движения даже не смотря на грязь оставались ловкими, казалось, что для такого огромного зверя это все являлось необычно исключительными данными, и подобное вселяло в меня страх, очень сильный страх смерти, которая казалось ожидает меня в глубоких и пустых глазницах медведя. Но я не могла убежать, это поставило бы под опасность всю операцию, нужно было заманить зверя под арку, и пожалуй, это оказалось самым сложным испытанием, которое вообще мне выпадало за всю прошедшую жизнь. Глядеть, как на тебя несется обезумевший от не своей ярости зверь, втрое превышающий тебя в росте и в несколько десятков раз в весе, не имеющий глаз, но при этом, абсолютно точно осознавая, где именно ты стоишь, ведомый запахами и волей неизвестного жреца. Мое тело было готово сорваться в любой момент, я ощущала себя стрелой, что дрожала, ожидая, когда пальцы стрелка сорвутся и тетива выпустит меня в воздух, навстречу гибели. Сейчас, мне нужно было сделать все, чтобы оставаться на месте, отойдя назад лишь на несколько сантиметров, чтобы избежать участи самой оказаться под каменным обвалом, но не давая медведю никаких мыслей о том, чтобы развернуться и броситься на Гвин, все должно быть одновременно по настоящему, и при этом искусственно, продумано. Все тело сводило ужасом, его рев не прекращался ни на секунду, продолжая сокрушенно раздаваться по вымершей деревне раз за разом, словно пытаясь оглушить и запугать меня, во имя убийства еще более простого. Его рывки порой останавливались, замедлялись, грязь попадала ему в разинутую пасть, забивалась в пустые глазницы, замедляла движение, словно намеренно пытаясь дать мне шансы на то, чтобы бежать, ложная надежда... я осталась стоять, не пытаясь попасться на эту ловушку, поддавшись слабости, непоколебимо взирая в лицо самой смерти, исполняя наш план и свой долг. Гвин тем временем аккуратно вычищала грязь из накренившихся колонн, заставляя выбитые из своих мест камни протяжно стонать и скрипеть, постепенно соскальзывая с своих мест благодаря дождю. Казалось, что она делает это все слишком быстро... Но и медведь сближался с неведомой скоростью, в особенности, когда добрался до твёрдой земли, перестав утопать в грязи. Мое дыхание становилось все чаще и чаще, перед глазами пролетела вся жизнь, отражаясь в пустых глазницах зверя, что рвался ко мне так ожесточенно, словно видел главного врага всей своей жизни… и я явно не заслужила этого титула, пусть мы и шли для того, чтобы убить. Ярость была так незаслуженно отдана мне... Я не могла понять, что именно произошло с ним, никогда еще зверье не испытывало столь остервенелой ненависти к человеку, мне стало казаться, что неизвестный жрец не просто подчинил животное своей воле, он дал ему цель, за которую медведь был готов отдать жизнь, но… это ведь всего-лишь животное, разве у него есть что-то, достойное той жажды крови, которая двигала зверем прямо сейчас, посылая его на смерть. Что же дал ему жрец взамен? Мог ли медведь и вправду заключить некую сделку? Невозможно, практически еретически было думать именно так. Животные... они глупы, в них нет разума, лишь звериные инстинкты, что вынуждают их в своей жизни выполнять лишь давным-давно отданные приказы, возможно, продиктованные самими богами, а может, безликой природой. Животные просто… расходный материал, медведи дают плотную шерсть и жир, волки когда-то давно стали человеческими спутниками, любая, даже самая опасная животина, имеет для рода человеческого практическую пользу, будь то материалы, пища или же приручение… И это все их предназначение, смерть и служение во имя нашего блага и процветания. Но награду люди должны были заслужить, одержав победу над зверем, научившись извлекать из их тела дары, что послали нам боги, в форме зверья. Очередные испытания от Них, не удивительно, что некоторые из зверей представляли такую ценность, являясь опасными монстрами, а иные умирали от ударов молний… и сейчас, не было смысла думать, что же именно напел медведю жрец, он по-прежнему оставался бездумным животным, только ведомый больше не Близнецами, а неизвестным, скрывающимся в башне, что дергал его словно игрушку. Теперь, смерть зверя смерть стала не просто необходимостью… а благом, призванная вернуть порядок, держащейся веками, и который продлится до скончания времен, оставив животных лишь придатком к человечеству. Заблудший во тьме медведь, кажется... Это могло быть чем-то удивительным, очень редко маги обращались к подчинению зверья... Предпочитая создавать себе рабов из людей, живых и мертвых. По легендам, магический квартал в столице почти что полностью был сложен из костей рабов, что строили его еще до того дня, когда Империя стала единой.
Эти мысли отвлекли меня от страхов, вернули уверенность и указали верный путь для сознания. Я была существом высшим, разумным, я обязана была отринуть страх, так же, как отмела сомнения… бесстрашно взглянув на зверя, я приготовилась к любому исходу, видя, как тот стремительно приближается к ближайшим капканам, арка над нами начала качаться из стороны в сторону, дрожа под стылыми ударами ветра и готовая рухнуть по мановению руки Гвин. Я напряглась, скорее для уверенности выхватив кинжал из-за пояса, после чего внимательно всматривалась в пустые глазницы, словно надеясь увидеть там проблеск чего-то, кроме безумия, возможно, рассчитывая найти доказательства того, что зверь сохранил в себе звериное. Но в итоге, лишь испытав приступ тошноты, вызванный их внешним обликом и пульсирующими внутренностями, которые заставляли меня отводить взгляд. Лапа медведя опустилась в первый капкан, вдавливая его в потресканный камень, зубья клацнули, сжимаясь и заставляя
