20
…и, разумеется, все-таки сбылось. Ну, хотя бы не самый паскудный сценарий — к столу привязали не меня.
— Мальчики, да вы фетишисты! Раздели, помыли и ничего не сделали, сла-адкие! — Голос девушки, все такой же маняще-низкий откровенно дрожал. И да — она была обнажена. Против воли даже отвлекся — она была действительно хороша! Синяки почти сошли, кожа после водных процедур была бархатистой даже на взгляд, а формы старательно демонстрировались всем желающим прямо на ходу — кажется, даже Галя сообразила что ее конвоиры ее прекрасно видят да и ходят совсем не на ощупь. Мужики были слегка на взводе — кажется, местные девы так себя не вели, как этот… продукт прогрессивной культуры. Может, и скорее всего — предлагали себя на понятном языке, но явно не как потерявшая берега проститутка, если, конечно, не были соответствующей профессии. — Ой, куда это вы меня кладете… и привязываете?! Ох, ну вы зате-е-ейники! Как на счет погладить животик перед?.. Мне быть послушной — или не очень? Ой, волосы! Намек поняла — я буду послушной-послушной!
Не знаю, на что Галина рассчитывала — надежда всегда покидает человека последней. Поза «звезды», в которой ее буквально распяли была совсем неудобна для сношений — думаю, ей тоже было понятно… но женщина продолжала обманывать себя.
— Готово. — Отчитался один из стражей подошедшему «пальто». Тот быстро осмотрелся и выдал свой вердикт:
— Подготовлено хорошо. Очиститель — ты тоже справился. Слушай задание — по появлению знака тут (тычек пальцем в стену) — давать пить нагаста стакан из этого кувшина. По появлению знака тут (место правее) — из этого, сначала «непонятное слово.» Самому не пить. Ясно?
— Что есть «непонятное слово». — Тут же уточнил я и увидев действие над емкостью литров пяти понял значение: перемешать.
— Еще. Нагаста — это? — Я указал рукой на Галину.
— Верно. Ты понял, курез.
Курез — это «новичок», то самое, первое разобранное мною слово.
— Все понял. — Четко ответил я.
— Ты сделать — будет положительно тебе. Очень. — Закончил мотивацию явно пытающийся упростить свои слова «комиссар» и перестал обращать на меня внимание. Занялся жертвой. Занялся довольно оригинально — открыл стенную нишу своей каменной «отмычкой» (на шее висела настоящая связка, как я успел заметить — тяжелая, наверное!) и достал что-то вроде таза. И содержимое емкости начал лично руками, правда, сначала сунутыми в другой сосуд, оставшийся на полке — совершенно спокойно, практически механистично втирать в кожу женщины.
— Опять погладите только? Вот проти-и-ивные! — Голос Гали уже не держал тембр — ей стало страшно. Даже ничего не видя. Вообще она «ворковала» все это время, но после того, как заговорил «пальто» умолкла и пыталась вслушаться в звучание чужого языка. Мой голос на «башенном» наречии она не узнала (вот уж не удивлен — я для нее был явно пустым местом, даже в полу-бреду проскакивали все имена «святославцев» — но не мое!) К тому же, я специально говорил максимально и четко проговаривая слова — не хватало перед… такими коверкать свою куцую речь. Меж тем охрана молча удалилась, зато через некоторое время появился еще один кожаный-без-копья — в этот раз с грубой, ужасно неудобной тележкой на четырех деревянных колесах. С тележкой, уставленной цветочными горшками, в которых произрастали некрупные вариации на тему тропической пальмы с длинным воздушными корнями и красивыми, резными листьями. Там же лежали деревянные складные подставки на длинных ножках и большая бадья литров на сто, первой отправившаяся под стол — под сливное отверстие. Не понял…
Последующие действия озадачили меня еще больше — зеленая икебана была прихотливо, но явно по какой-то системе расставлена вокруг опять замолчавшего «пациента»: натерев отдельные части тела, тот перешел к голове, массируя череп под волосами с непонятными целями. Впрочем, цели оказались мне понятны куда быстрее чем хотелось бы — из незакрытой ниши извлекли явно хирургические инструменты. И вот тут я почувствовал — еще немного и потеряю контроль над желудком. Здесь все-таки не морг! Правда, прежде чем мне стало окончательно плохо, манипуляции были практически завершены: в короткие разрезы на ногах, руках и кое-где на торсе Галины были вставлены… воздушные корни «пальм» — кровь, что интересно, почти мгновенно остановилась. Девушка, судя по реакции ничего не чувствовала — даже при касаниях: явно какой-то наркоз содержала мазь. И — спасибо неизвестно кому — она молчала. Даже тогда, когда к ее голове приставили ручную дрель с изящным каменным сверлом…
Подсознание может делать операции быстрее, чем сознание — на этом основана человеческая интуиция, по крайне мере, так считается «официально». Думаю, у меня в голове уже тогда сложились отдельные факты — именно потому я стоял в углу столбом и молчал. Моя чуйка просто вопила мне — замри и не дергайся! Может быть, в ином случае я бы попытался спасти в общем-то чужую мне женщину: какая бы она не была, такой конец она не заслужила — а я был уверен: это конец. Пленников назад никто не выводил — значит, комнатные цветочки их попросту… съедали? В чем таком был профит убийства именно так — до меня не доходило, но он явно был: операция выглядела рутинно-отработанной. Ноги, с которых начали, демонстрировали мне как под кожей стремительно разрастается корневая система — ненормально, невероятно быстро! Даже самое плотоядное из растений, способное на движение вроде мухоловки никогда не сможет ТАК отрастить свою часть тела: законы клеточного деления, насколько я понимаю, тут работали не хуже, чем дома, иначе бы я давно умер… но мои глаза тем более не врали. Эти «бонсаи» смогли… не знаю — нарушить законы физики и химии? Прямо мистика какая-то, как в ужастике третьего сорта… или — магия. Верно, магия. Это все объясняет. Только так все вставало на свои места. Или я все-таки чего-то не знаю — тоже вполне вероятный ответ…
Разум, спасая себя, окончательно впал в стороннее созерцание и рассуждения — инстинкт защиты потенциального партнера для воспроизведения потомства был начисто задавлен инстинктом самосохранения — помочь я явно ничем не мог. Даже спуститься на нижний ярус сам, только глупо сдохнуть под такими же вот корешками… только не это! И я стоял. И молчал. Не двигался, когда корни «подключили» к парным отверстиям в своде черепа. Когда неторопливо промыли и убрали инструмент и емкости в нишу и закрыли ее. Когда «пальто» и его ассистент еще раз осмотрели человеко-растительную композицию и, не оборачиваясь и не сказав ни слова — ушли. И «отмерз» только тогда, когда на стене зажегся символ с песочными часами в круге. Когда я сделал первый шаг к кувшинам и кружке — в моей душе… есть же душа у человека, ведь есть же?! — что-то повернулось. Переломилось — срослось в новом положении. Слишком… слишком большая… жертва? Но — не вернуть… а, значит — она не должна быть напрасной! Я помню, я еще подумал — вроде в книгах и фильмах так начинают всякие нехорошие дяди вроде массовых убийц или темно-властелинов: раз шаг сделан, то и останавливаться дальше уже не надо — о, как я сейчас их понимал. И просто смолчал, тонкой струйкой вливая в приоткрытый рот Галины раствор, просто проигнорировав судорожный шепот «Александр… Саша, это же — ты? Ответь… Ответь! Прошу…» Мне очень не хотелось, что бы она захлебнулась — была смутная надежда, что флора убьет ее без боли: иначе бы она не шептала, а орала…
…знаки на стене оказались банальным таймером — «на полчаса» и «на два часа», как я их назвал про себя. После первого часа она замолчала. После второго — практически не дышала. На третьем часу я влил раствор в уже мертвые губы в последний раз. На четвертый час все, что было телом человека, полужидкой кашицей с огуречным запахом стекло через слив в бадью под столом. На столе осталось шесть зеленых «фруктов», по форме наполняющих кто кабачки, а кто — арбузы. Круглые — на месте головы и корпуса тела. Четыре продолговатых — конечности. И мне было плевать зачем это было сделано. Путь на лифте я уже почти не запомнил — страж спустил меня и оставил инструкцию «завтра делать как обычно». Двоих моих бывших коллег я больше никогда не видел.
…ночью меня не мучили кошмары. Утром, встав по колоколу, я привычно поел (никакой реакции на овощи, составляющие большую часть еды) и привычно же отправился к руководству. И получил инструкцию:
— Полдня — сектор склада с первого входа по шестой, все коридоры. Второй полдня — в общий «непонятное слово.» Там учить говорить и… — Руководитель в платке покачала перед моим носом стило. — Ясно?
— Вопросов нет. — Четко ответил я. Библиотека — что еще могло означать непонятное слово? Любопытно мне уже не было — но, цель поставлена — цель будет выполнена. Я буду жить — так надо. Если мыть пол — да будет так. Если для этого надо читать и писать — согласен. Я. Буду. Жить.
