А вот здесь я не вру. Одновременно треплю языком и прокручиваю вперед события. Как они будут разворачиваться? Ректор сказал, что не хочет связываться с министерством, он просил меня не выдавать свою личность, поэтому, скорее всего, поддержит мою ложь. В конце концов, могу я выдвигать какие-то условия?
– На чем нам тренироваться, если не на тебе? – Тир с пристальным интересом смотрит на меня, и мне кажется, что разоблачит мою ложь в любую секунду, но то, что поверил в послание, это точно. Как просто оказалось обмануть. Спасибо законам этого мира, по которым послания исчезают!
«На себе, олухи!» – думаю про себя, а вслух ничего не говорю. Пожимаю плечами, давая понять, что это очевидно. И вообще не мои проблемы.
– Это давно должно было случиться, – Ворт подает голос, и я смотрю на него. В его чистые и искренние глаза. – Я всегда говорил, что в министерстве сидят не одни узколобые болваны.
Он явно рад за меня и выражает это всем своим видом. Кажется, если бы никого не было в помещении, подошел бы, чтобы обнять и закружить на месте от радости. Он невероятно милый. Готов был вывести меня в люди даже в старом статусе, который, кстати, совсем не старый.
Ведь я всех обманула. Что же теперь будет?
– Главное, чтобы упырей с болот не узаконили. Об этих кровопийцах ничего не было? – спрашивает Ворт, подаваясь ко мне.
– А служанок освободят из рабства?.. – робко высовывается из-за полки Габи.
У них тут еще рабство. И почему я не удивлена?
– И к кому ты теперь относишься, пустышка? – нагло отталкивает Ворта сын ректора и подходит ко мне. – Новый статус? Имя захочешь носить? Что дальше?
– Было бы неплохо, – отзываюсь язвительно. Тоже мне, умник нашелся.
Тяжело видеть, как устоявшийся мир рушится на твоих глазах? Но мне уж явно тяжелее. Могу я себе хоть какое-то послабление выбить? Это будет справедливо.
– Надо уточнить у отца, будешь ли ты моим телохранителем или нет, – говорит он, сощурившись, изучая меня с явным интересом. Своим выпадом я точно привлекла его внимание. Но он меня раскусил, точно раскусил. – Пойдем к ректору.
Глава 8
– Значит, говоришь, министерство именно такой указ отдало? – ректор подозрительно щурится, сидя за столом среди кучи раскрытых свитков. Почту, что ли, перебирает?
Выдвигаюсь вперед, остро чувствуя за спиной присутствие сыночка ректора, который немедленно позвал меня на аудиенцию к своему папаше, куда мы пришли только вдвоем.
– Именно. Уверена, они уже давно о такой возможности подумывали, – мой голос звучит убедительно, даже не дрожит, сама поражаюсь, как я так научилась врать.
Для меня это впервой, в прошлой жизни я предпочитала честность, а сейчас стала похожа на борца за феминизм и права угнетенных.
Впрочем, отступать некуда. Не признаешься же теперь, что всё выдумала. Что касается ректора, то я просто не представляла, как он отреагирует, но что-то мне подсказывало, что выкрутасы иномирки – это последнее, что его волнует в этот момент. Уж слишком озабоченным он выглядел, а когда мы с Тиром вошли в кабинет, на его лице ярко отразилась досада. Не сомневаюсь, если бы я могла читать мысли, то они были бы такими: «О господи, опять эта девчонка! От нее одни проблемы!»
– Ну что ж, – ректор Марципан кивнул и сложил руки на груди, – пусть будет так. Кто я такой, чтобы спорить с министерством? – задал он риторический вопрос крайне язвительно, и только мы с ним понимали причину такого тона.
Тир всё принимал за чистую монету и, естественно, находился здесь не для того, чтобы меня поддержать, а ждал решения отца по поводу использования снаряда для отработки приемов. Я чувствовала его нетерпение и, оглянувшись, постаралась взглядом дать понять, мол, веди себя прилично в кабинете ректора, пусть он и твой собственный отец.
Местный мажорчик в блузке с кружевами ответил мне победоносным взглядом, он почему-то не сомневался, что папочка уладит все его проблемы. Какая самонадеянность! Сейчас ты у меня попляшешь. В голове возникла отчаянная идея, и молчать о ней я не видела смысла.
– Если вы позволите, то я бы стала учиться в академии, я всегда об этом мечтала! – импровизирую я на ходу, решив, что в этом мире все молодые люди мечтают обучаться магии.
– Правда? – спрашивает ректор, и, ей-богу, даже его вздернутая бровь выглядит язвительно. – И каким же видом магии вы обладаете?
Я обратила внимание, что он завис и сделал паузу, потому что необходимо было назвать мое имя, и он бы с радостью воспользовался старым, да только понимал, как и я, что лучше меня пустышкой не называть. Ладно, оставим это на потом. Сейчас главное – добиться зачисления на любой факультет, чтобы мне дали какое-то занятие и оставили в покое. Пересижу время до того момента, когда найдется способ вернуть меня домой.
Ректор ждал ответа, и я кашлянула в кулак, раздосадованная тем, что он не протягивает мне руку помощи. Да я откуда я знаю, какой магией я обладаю? Может быть, вообще никакой! По крайней мере, я ничего не чувствую. Никаких магических потоков или завихрений внутри. Ничегошеньки. Пустышка, как она есть.
– Общей, – брякнула я невпопад, вызывая недоумение на лице ректора и оживление позади. Тир рассмеялся грудным смехом, который ласкал слух. Помимо воли я это отметила и тут же жутко покраснела от смущения и одновременно злости.
– А что смешного? – спрашиваю напрямую, потому что мне неинтересно отгадывать.
– Общей магией владеют страхолюды, гномы и домовые, – надменно проговорил павлинистый мажор, на что я едва не показала язык, но сдержалась.
А Марципан протяжно вздохнул.
– Ладно, ребятки, вы и так у меня слишком много времени отняли, – ректор встал из-за своего стола, нахмурив брови. – Перво-наперво проверим тебя на огненную магию. Тир займется этим с удовольствием.
Он многозначительным взглядом посмотрел на своего сына, чтобы тот даже не думал сопротивляться и спорить с волевым решением облеченного властью родителя.
Тиру идея явно не понравилась. Конечно, никому не нравятся изменения. Я вот тоже не очень довольна тем, что меня из родного мира турнули, да еще в чужое тело! Но я не жалуюсь, а предпринимаю действия.
– Отец, мне сейчас не до обучения… этой… этой… – паренек явно тоже затруднился с тем, как меня правильно называть. Вон какую моську скорчил. Я бы тоже посмеялась, но не до смеха.
– Сходите в канцелярию, пусть тебя определят ее куратором, имя можете выбрать сами, – это он уже ко мне обращается.
– А что, так можно было? – настал мой черед хмуриться. Не, я не против дать себе имя, но не представляю, какое выбрать. Вообще не понимаю, как у них тут имена подбираются, поняла только, что быть Марципаном в этом мире нормально, никто тебя с лакомством не сравнивает и не смеется. Мне, что ли, Сахарком себя назвать? А что, весело будет.
– Идите-идите, Тир, проверь девушку на магию, ты с Алианой делал то же самое, – кивает сыну и усаживается за стол, чтобы приняться за свои нескончаемые документы. – Когда выяснишь ее стихию, зачислим на факультет.
Чем это они с некой Алианой занимались? Как магию проверяли? Откуда Тир это умеет? Так хочется задать эти вопросы, но я благоразумно молчу, выходя вслед за мажором наружу. Он поворачивается ко мне, как только захлопывается дверь.
– Теперь ты довольна? – наступает на меня, заложив руки за спину и грозно надув щеки.
И зачем так злиться?
– Чем довольна?
– Свалилась на мою голову, пристала, как репей, не отцепишь!
– А ты всегда отца беспрекословно слушаешься? – подзуживаю, намекая, что он может валить на все четыре стороны, а я разберусь и без него. – А может, ты злишься, что девушку твою упомянули? – без зазрения совести бью по больному месту. – Переживаешь за нее?
– Думаешь, раз перестала быть пустышкой официально, все тебя уважать будут? – не остается внакладе ершистый мажор, даже не думая отвечать на мои вопросы по поводу своей невесты, сузил глаза и начал прижимать меня к стенке в коридоре. Рядом никого, один сквозняк по ногам проносится, некому меня защитить. Вот бы сейчас наглого мажора шандарахнуть любым видом магии! Стою, фырчу, пытаюсь почувствовать что-то внутри, а Тир продолжает наседать:
