Генка ворочался сам и разворачивал ДШК, пытаясь приспособиться к манёврам и направлениям летающих вёдер с болтами. В конце концов, когда высота снизилась до двухсот метров, он начал стрельбу. Первый блин вышел комом — лента кончилась слишком быстро, а стервятники усекли примерное расположение бойца. Конечно, их стрельба велась вслепую, но перезаряжаться пришлось в окопчике. Хорошо, что пешие фрицы ещё не прибыли, иначе трындец — беги, майор, не до боя. Вторая лента позволила зацепить одного из асов, тот просто вышел из боя, получив какое-то повреждение, и полетел в гараж (или как оно у них называется?). Если бы диверсант знал матчасть Второй Мировой, насколько легче стало бы воевать. Третья длинная очередь по одному из оставшихся пришлась в двигатель, который сразу заглох. Пилот попробовал выброситься, но парашют явно не успел раскрыться, лучше бы он планировал в сторону реки. Видимо сработал некий автоматизм реагирования в критической ситуации, но без учёта высоты боя. С последним самолётом разошлись по-братски: Межов уже катил свою ношу подальше в лес, а лётчик, всласть постреляв по пустому месту, улетел докладываться.
Через час подъехали и немцы — на этот раз серьёзные ребята из полевой жандармерии, почти полроты на грузовиках и броневиках. Всё таки уничтожение двух команд за два дня слишком много для тыла, пришлось взяться за партизан как следует. Осмотр места боя ничего не дал, кроме серии взрывов, укокошивших часть «исследователей». Гена на этот раз решил проверить срабатывание сейсмодетонаторов, всё получилось нормально. Любопытные даже не успели понять, что произошло. Один мотоцикл тут же отправили за сапёрами, на точке оставили охранников, а остальная группа поехала к хутору за информацией и с жаждой мести. К их сожалению и здесь никого не нашли. К строениям не подходили, опасаясь мин — всего лишь походили вокруг. Заодно, один взвод отправили цепью в лес поискать хоть какие-нибудь следы. Вот, они-то и нашли… растяжки. Но не сразу, а когда цепляться начали. Выжившие предпочли вернуться, не забыв расстрелять всё вокруг: от деревьев до кустов. Лес отмолчался.
Сапёры, обследовав технику на дороге, доложились, что всё, что могло, взорвалось уже и тоже поехали на хутор. Профессия у них осторожная, вдумчивая, поэтому и на крыльцо один из них вступил лишь, когда всё осмотрел под ним и сбоку. Вроде чисто, но только шагнул к двери, как сработал ещё один сейсмик. Два оставшихся в живых (которые ошибаются лишь раз в жизни) отказались работать в таких условиях. С минами неизвестной конструкции лучше не связываться.
Так что герр лейтенант отдал приказ всё сжечь, чтобы со спокойной душой поехать в деревню. Поджог привёл к ещё нескольким взрывам, повредившим одну из машин и убившим огнемётчика. Несколько ранений среди жандармов уже были не в счёт. Межов всего лишь проводил эксперименты, да ещё и на скорую руку, поэтому пожалел и взрывчатки, и большего количества детонаторов.
Глава 5
Глава пятая
По дороге в Щедричи фашисты наткнулись на поваленную сухостоину, перегородившую лесную дорогу. Возиться пришлось долго, так как ясно, что она заминирована. Ну или что-нибудь рядом с ней. В конце концов, обследовав всё что можно, убили около часа, но ничего не нашли на свою голову. В смысле, целы остались — дерево само упало, без помощи «лесника». Так что, до места добрались лишь на закате.
Допрос старосты и деревенских активистов ничего не дал. Те лишь повторили слухи о русской диверсионной группе, утверждая, что окруженцев давно нет. Угроза расстрелять каждого десятого тоже ничего не дала — «невидимки из лесу» никогда здесь не появлялись. Фашисты провели показательную казнь — вздёрнув старосту и двоих его помощников на глазах у всех, после чего разместились в трёх избах в центре села. К утру жители должны были собрать и принести продовольствие, так как в быстро наступившей темноте ничего толком не награбишь. Света нет, подстанцию случайно разбомбили ещё в первый день.
Караульные особо не усердствовали — в лес даже днём страшновато заходить, поэтому патрулировали улицу и закоулки. Тем не менее, наутро, части населения не досчитались. Из верных и преданных фашистам и лично Гитлеру были лишь староста и его пособники, но их сами немцы повесили — больше лояльных не осталось.
— Да не спеши ты развивать успех. Наоборот, оглядеться надо и понять на каком мы свете.
— Геннадий Алексеевич, ну неправильно это. Ещё разок немцев побьём и они больше к нам в лес не сунутся.
— Старшина, уймись. Радоваться нужно, что целыми выкарабкались. Заодно оружие проверили и утырков прощупали. Кстати, где миномётом можно разжиться?
Филатов этого не знал, хотя и предлагал где-нибудь на кого-нибудь напасть. Головокружение от видимой лёгкости кого хочешь соблазнит на героизм. Но наступил момент истины — при такой интенсивности боеприпасы из будущего кончатся быстро, а сегодняшними ещё не научились воевать. Те же противотанковые гранаты пока не удавалось применить, как и РГД-33, которые вообще слишком долго взводилась через ряд промежуточных операций. Даже «феньки» некуда приткнуть, а на растяжки осталось мало проволоки.
Вскрывая новый цинк с патронами для «яши» — Гена наткнулся ещё на одно письмо, под которым лежала карта с пометкой. Послание было от Тихомирова, правда без ругани. Чувак снова писал о причинах своего решения, хотя и с другой мотивировкой. Оказывается он уже полтора года готовил диверсию, сразу после того, как сам Межов высказал ему свои сомнения по поводу использования установки. Выяснилось, что добытое якобы для науки, уходило на продажу в частные коллекции. Ну, что же, знакомо. Разработчики уже почти довели «машину» до ума и через полгода собирались приступить к сборке второй. Конечно, часть технологии они знали лишь сами и, чтобы не оказаться лишними в бизнесе, ни с кем не делились. Вот Ярослав и принял решение за всех, включая Генку.
Получается, что диверсанта таким образом отмазали от ответственности? Отвечать бы пришлось вместе со всеми. К чему тогда первое послание, хотя его мог бы кто-нибудь посторонний прочитать. Тот, кто Тихоне помогал склад обустроить — впрочем Слава его бы здесь и закопал. Да уж, так глядишь и третий месседж объявится, а потом и другие части шарады. Даже хорошо, лишь бы к каждому письму очередной запас прилагался — всё Полесье в схронах. Межов — массовый схроновладелец.
Новая база располагалась к югу от лесного аэродрома, совсем в глухоманной глуши (согласно картe). А по поводу Ярослава мелькнула одна идейка — его ведь могли отстранить и до ликвидации устройства. Чисто по закону подлости, ради какой-нибудь дежурной проверки. И записку прочитать, сделав вывод о личной неприязни подполковника к майору. Ладно, чего гадать, когда всё в прошлом, то есть осталось в далёком будущем. Лучше найти новое лежбище и порыться в запасах, если они есть конечно.
Фрицы, забрав дань и кое-что сверх запрошенного, поехали на север — так было ближе к Себрице, где располагался штаб батальона. Лейтенанту устроили вздрючку по всем правилам и пригрозили перевести прямо к фронту. Дороги, например, патрулировать под русской бомбёжкой и артобстрелом. Это же умудриться нужно, чтобы потерять грузовик и четырнадцать человек, включая двух спецов (огнемётчика и сапёра). И никого не найти. Слух о «леснике» — так и не проверен, значит нужно снова кого-то отправлять. Ну не целый же батальон снимать со службы, чтобы устроить облаву?
Впрочем наверх пошёл доклад о «незначительных жертвах и массовом минировании», сдобренный сказочкой о леснике, которого скоро уничтожат своими силами. В принципе, можно было бы создать эдакую ягдкоманду из охотников среди жандармских офицеров и добавить комбинированный взвод, состоящий лишь из унтерофицеров. Какие диверсанты устоят против столь элитного подразделения?
Высокому командованию было не до лесных разборок — русские войска никак не хотели оказаться в котле под Белостоком. Созданная конно-механизированная группа двинулась к Скиделю, чем обеспечила выход из окружения частей 3-ей армии. Мало того, за ними последовал целый мехкорпус 10-й армии. Не могла же на русских военачальников повлиять радиопередача перед войной о хитростях Германа Гота, рванувшего после Литвы в тыл Западного фронта?
