разговору переходить таки пришлось.
— Почему Медведь лишил тебя своего дара, Афанасий Петрович? — поинтересовался парень. — Ведь я знаю, что нет у него к тебе злости. Так что же случилось⁈
Дед отвечать не спешил. Сначала обстоятельно забросил наживку и закрепил удочку на специальной подставке. Столь же неспешно он направился в строну небольшого чурбачка. Одного из тех, что служили любителям природы в качестве стульев.
— Ха! — негромко выдохнул он, ударив со всей силы ладонью по выбранной цели.
— Интересно, — констатировал Буровин, рассматривая треснувший чурбачок. — Очень интересно… То есть, никто тебя дара не лишал, да?
— Только благословения, Влад, — негромко признал Афанасий Петрович глухо. — И это страшно. Кажется, будто из тебя вырвали нечто родное и дорогое. Эту «пустоту» не закрыть ничем… Разожжешь?
Задумавшийся парень (он же прекрасно помнил это тяжелое и гнетущее ощущение, продемонстрированное ему Хозяином во время «переговоров») вздрогнул и кивнул в ответ. Конечно, уж с костром-то он справится!
— Медведь не только меня «наказал», — продолжил дед, усевшись на один из уцелевших чурбачков. — Он и сам ушел из мира на долгих сорок лет. Ты был там… Ты знаешь, чего ему это стоило, верно?
Владимир покивал. Та самая полянка — это все что ему осталось от огромного и прекрасного леса, где до того он был полноправным хозяином. Именно поэтому он и начал серьезный разговор с этого вопроса. Очень его интересовало к чему же были в такие жертвы.
— Почему? — Вновь спросил молодой человек, складывая походный «колодец».
Им же не освещать лагерь и не греться. А для готовки пиши четырехугольный «сруб» из полешек с зазорами между ними подходил как нельзя лучше.
— Буровины сильны… были когда-то, — начал рассказ Афанасий Петрович. — А когда ты силен, волей-неволей обзаведешься соперниками и конкурентами.
— Vae victis… — прошептал под нос Владимир.
Дед на миг примолк, прислушавшись к незнакомой ему речи.
— Горе побежденным, — повторил парень, разжигая споро собранную конструкцию.
— Все верно, Влад, все верно, — вздохнул номинальный Глава. — Нам припомнили все. Но не добили. Говорят, самому императору пришлось вмешаться, чтобы полное уничтожение не позволить. Нынешнее наше положение — лишь тень былого…
Немолодой седовласый мужчина помолчал несколько секунд, после чего продолжил:
— Я в страшное время принял род, — выдохнул он. — Это сложно представить… Лучшие войны убиты. Родичей хоронил едва ли не каждый день. Из родовой гвардии едва ли несколько человек остались. И все потеряно: производства, торговые дома, казна… Вассалы разбежались. Никто не хочет погибать вместе со слабым. Таким принял род я. А мне тогда и тридцати не было…
Буровины помолчали некоторое время. Младшему действительно было сложно представить все это, хоть и в прошлой жизни, пришлось повидать. А старшему требовалось время, чтобы собраться с мыслями и продолжить рассказ.
— Нас не добили, только потому, что не было у Буровиных Истинного Главы, а наш первопредок надолго забился в берлогу и не показывался этому миру, — наконец заключил он. — Не тянули по силам ни я, ни твой отец, чтобы род возродить. Вот и отказались от благословения…
Дальше говорить было не обязательно. Владимир прекрасно понял, что именно произошло. Буровины создали видимость полного поражения, пожертвовав почти всем ради призрачного шанса когда-нибудь возродить семью. Будь бы у них на то видимый шанс — их бы задавили окончательно. Пусть не через год и не черед два, но достали бы… А так целесообразнее было бы просто подождать, пока линия не выродится сама собой и не привлекать особого внимания императора.
— А теперь за нас взялись снова, — вздохнул Афанасий Петрович. — Сережка вот, отец Вовки, немного не дожил до мига, когда первопредок вернется.
«Да сам Вовка тоже.» — мысленно отметил парень. Не вслух, конечно, но все же.
— Видимо, прознали, что мы силу начали набирать, вот и решили поставить точку в старом вопросе.
Ну да. Та самая «тень». Кажется, врагам Буровиных очень не понравилось, что старые противники начали заигрывать с армией. Вряд ли ситуация показалась им действительно опасной, но они решили принять меры заранее. Вот таким вот образом.
Дед вздохнул. Отточенным жестом он свернул крышку с бутылки «беленькой» и набулькал себе половину стакана.
— А говорил для ухи… — прокомментировал на автомате Владимир, думая об истории. Скверной она выходила. Очень даже.
— Рыбалка была в самом разгаре, — невесело ухмыльнулся дед. — Закуску уже с трудом отличали от наживки…
Владимир перевел взгляд на банку с червями. Его слегка передернуло. Шуточки, однако, у дедушки.
— Не боись, — успокоил Буровин-старший. — Я не пьянства ради, а здоровья для.
«Еще одно спорное заявление!» — решил молодой человек. С другой стороны, выпить за здоровье же не грех, верно?
— А вот теперь еще и это… — негромко констатировал младший родич, вновь переводя взгляд на речку. Неспешный ее бег слегка успокаивал и настраивал на нужный лад.
— Теперь еще и это… — повторил Глава, судя по звукам, решивший краник прикрутить. Вернее, крышечку. У бутылки.
Оба Буровина прекрасно понимали, что с появлением ресурса в одних руках, тут же появляется множество тех, кто считает, что в их пальцах загребущих понадежнее будет.
* * *
— Плохо дело! — насторожился Буровин-старший, прислушавшись.
Младший сначала достал револьвер, с которым теперь расставаться старался как можно реже, и лишь затем поинтересовался:
— В чем дело, дед?
Он не слышал ничего, кроме звука приближающегося автомобильного двигателя. Влада, кстати, этот звук удивлял до крайности, ведь если мотор работает на энергии макра, то чего он так шумит? В понимании молодого человека, он должен был работать не громче электрического. А вот поди ж ты… Гремит на весь лес тарантайка!
— Да убери ты свою «железяку», — раздраженно махнул рукой тот. — Это свои.
Ну да. Кто еще в леса Буровиных сунется. Тем более, к одному из мест силы. Однако далеко оружие «младшенький» убирать не стал. Ведь неспроста волнуется дед, верно?
— Свои это, — подтвердил свою же мысль Афанасий Петрович, все так же прислушиваясь.
— Тогда не вижу повода для беспокойства, — пожал плечами парень, убирая таки револьвер в кобуру. — Что тебя настораживает?
Надсадный рев явно уже отслужившего свое двигателя все приближался. И среди этих деревьев он действительно казался чем-то очень и очень инородным. Сами-то Буровины пешком до этого места дошли. И если предположить, что кто-то из слуг воспользовался мотором, чтобы сообщить нечто очень важное. И срочное.
— Никто не стал бы нас беспокоить по пустякам, — коротко бросил старик, подтверждая мысль Влада.
К кромке леса подкатил древний легковой тарантас. Время его явно не пощадило. Похоже, кто-то действительно воспользовался первым попавшимся транспортом.
Из «посыльной» машинки выскочил молодой человек лет двадцати пяти и поспешил уже выдвинувшимся на встречу скорым шагом Буровиным. Двигатель он глушить не стал. Значит, придется срочно уезжать отсюда. И чего, спрашивается, время бесполезно тратить, если можно выдвинуться на встречу?
— Что такое, Лешка? — поинтересовался номинальный Глава рода, едва гонец добежал до них.
— Беда, Афанасий Петрович! — выдохнул явно к нагрузкам не очень способный парень. — Так этааа… Кабановы!.. Многааа!..
— Твою ж!..
Дед рванул к машине с совершенно недостойной его возраста прытью. Владимир вопросов задавать не стал. Бегущий барон в мирное время вызывается смех, а в кризисное — панику. Так что не бегают они зазря. А раз уж пришлось — стало быть дело и впрямь серьезно!
— «Дуру» держи поближе, но постарайся не подставиться, — бросил он коротко, едва они плюхнулись на задний диван.
Голос старика был сух и напряжен… Здорово напоминая Владимиру одного майора из прошлой жизни. Десантного.
Лешка, к его чести, обоих баронов обогнать умудрился, успев шмыгнуть на водительское место. Так что задерживаться не пришлось ни на миг. Резко взревел уже порядком изношенный двигатель, и машина рванула обратно к «берлоге» Буровиных.
Глава 6
— Что, совсем дела у рода плохи, Афанась Петрович⁈ — с надрывом воскликнул молодой человек в строгом костюме, явно игра на контрасте с внешним видом обоих Буровиных.
Надо сказать, что приталенная тройка ему очень шла, а бакенбарды, залихватски подкрученные усы и кудрявые волосы создавали образ лихого гусара. И придурковатого. Этакий поклонник Ржевского на минималках. И на кураже. То еще сочетание.
— Не хами, Дмитрий, — сухо одернул его старик. — Что тебе здесь надо и что за сброд ты притащил с собой?
Владимир же вынужден был признать, что
