– Корней Иваныч, чего там у вас?
Дверь начала открываться и показалась нога Авдея. Мощный удар по деревянной конструкции заставил его вскрикнуть и с шумом грохнуться на пол. Заскакиваю в комнату и добавляю пяткой по голове, отправив старосту в нокаут. Тут заверещала его жена Евдокия, уродливая и неприятная тётка, вечно чем-то недовольная. От неё не отставала невестка с младшей дочкой. Сын лежал на полатях и даже не пытался помочь отцу. Осознаю, что выгляжу действительно страшновато в перепачканной кровью рубахе и с ножом в руке.
– Заткнулись все, – рыкаю на идиоток и быстро осматриваю комнату.
Стандартная изба, достаточно большая. Справа от меня печь, лежанки, на которых спали хозяева. Убогий стол располагался у противоположной стороны. Нахожу взглядом топор и хватаю гладкую рукоятку, нож отправляю за пояс.
Тем временем староста начал подавать признаки жизни, застонал и пошевелился. Бабы замолчали, с ужасом наблюдая за мной, сынок всё так же лежал и не отсвечивал.
– Значит так, дядька Авдей. Ты жить хочешь? – спрашиваю вдруг переставшего стонать старосту. – Тогда давай показывай дорожные сумы этих халдеев. Далее наполнишь мне два мешка овса для коней, торбу еды в дорогу и ещё скажу чего, когда запасы мучителей проверю. Давай вставай, хватит изображать из себя умирающую леблядь.
Тут я вспомнил, что не мешает провести контроль шестёрки и быстро выбежал из избы. Не знаю, что меня спасло. Тень, которую я заметил в последний момент, либо ожидание, что Анисим мог очнуться. Но я резко притормозил и выпрыгнул на крыльцо, распластавшись на ступеньках, больно ударившись спиной. Прямо над моей головой пролетело что-то большое и раздался тупой удар о стойку крыльца. Откатившись на пару метров, быстро вскакиваю и оглядываю диспозицию. Здоровенный детина, только что сломавший дрын о крыльцо, начинает поворачиваться в мою сторону. Кто же даст ему такую возможность? В два прыжка оказываюсь рядом и бью вражину обухом топора по рёбрам. Передумал убивать в последний момент, узнав в нападавшем старшего сына старосты. Иван со стоном скрючился на земле и схватился за бок. Его дом граничит с участком отца, наверное, что-то услышал или должен был прийти с утра по делу.
Ладно, с этим придурком разберусь позже. Бегу к уборной, где уже начал приходить в себя Анисим. Хороший такой удар с разбегу под дых и ублюдок врезается в хлипкую деревянную конструкцию. Снимаю с него пояс и завязываю руки сзади. Поднимаю на ноги и ласково произношу:
– Только попробуй дёрнуться, падаль. Я тебя в дерьме утоплю, ещё и на голову нассу, чтобы захлёбывался веселее. Давай двигай вперёд, сука!
У крыльца начинает разворачиваться драма под названием «Ванечке больно и надо помочь убогому». Тётка хлопочет над сыночком, а дядька с какого-то перепуга открывает калитку. Я не знаю, откуда у тела Дёмки такие силы, но брошенный топор наполовину входит в перекладину прямо перед рожей старосты.
Даю подсечку Анисиму, опрокинув его на землю, вынимаю нож и медленно иду к придурку у ворот. Не знаю, чего дядька испугался больше – засевшего на пол-лезвия в доске топора или моего отмороженного вида, но явно проникся до самых печёнок. Авдей упал на колени и быстро начал двигать в мою сторону.
– Дёмушка, племяш! Прости меня, неразумного! Искуп-лю свою вину, всё от глупости моей и непонимания. Не убивай!
Бью урода с ноги, но аккуратно, чтобы не искалечить, а для воспитательных целей.
– Дорожные сумки, овёс, снедь и быстро!
Вытаскиваю топор и иду к крыльцу. Не реагирую на злобный взгляд старостихи, поднимаюсь и осматриваю мёртвого Корнея. Зрелище как из фильмов ужасов про кровавого маньяка. Нет, мне не показалось – пистолет действительно лежал рядом с трупом. Здоровенная такая дурында длиной с полметра и килограмма три весом. Взвожу курок и выхожу на улицу. В одной руке нож, а в другой огнестрел. Прямо настоящий супермен, только босиком, в рваной рубахе с потёками крови и изгаженных портках.
Староста приволок два мешка с овсом и скинул их предо мной. Я кивнул ему в сторону сеней, мол, неси сумки и еду. Вдруг тётка Евдокия перестала хлопотать над сыном и начала орать в мою сторону:
– Ирод! Убивец! Всю нашу семью решил извести. Весь в свою мать-шлюху.
Сначала я не понял, с чего эта коза так громко верещит, но потом допёр. Она же народ деревенский пытается предупредить и собрать у дома. Бью тварь ногой в челюсть со всей пролетарской ненавистью. Дёмка транслировал некоторые моменты, как эта гадина относилась к сиротам после смерти родителей. Бл**ь, так даже с детьми врагов не поступают, когда обирают их до нитки. Лошадиная челюсть клацнула и хрустнула, надеюсь, я сломал её в нескольких местах. Бью пяткой в лоб Ивана, который решил подорваться и заступиться за мать. Младший сын с остальными членами семьи старосты решил не лезть на рожон и отсидеться в избе. Правильный подход, не нужно меня дополнительно злить в таком взвинченном состоянии.
Направляю пистоль на вышедшего на крыльцо старосту и цежу сквозь зубы:
– Сумки на пол. Сам лёг рядом и заткнул рот, или пристрелю как собаку. Тебя тоже самое касается, – перевожу взгляд на начинающего трепыхаться Ивана.
Проверил сумки. Судя по всему, Корней был опытным человеком. Пули с порохом, несколько полосок ткани, мешочек с солью, какие-то порошки, кресало, иголка с ниткой и много всяких мелочей, необходимых в дороге. Вынимаю пробку из фляги и, понюхав содержимое, делаю добрый глоток. Крепкий алкоголь выбил из меня дух и провалился в желудок как раскалённая лава. С трудом сдержав кашель, я забежал в сени, где видел ведро с водой и сделал несколько глотков. Глупый поступок, зато немного прочистило мозги и дало понимание того, что надо спешить. Против всей деревни я не попру, просто задавят толпой.
Скидываю грязную рванину и быстро омываю себя водой из ведра. Самое главное смыть следы вчерашнего непотребства и кровь, а далее в дороге искупаюсь по-человечески. Пора заняться гардеробом, свои тряпки я брезгливо выкинул. Сначала подбираю штаны и сапоги Корнея, далее на улице раздеваю Авдея. Спасибо, армия родная, за умение наматывать портянки. Притопнул ногой, сапоги сидят как влитые. Штаны, рубаха и кафтан тоже более-менее впору. На голову надеваю какую-то странную шапку в виде цилиндра. Гречневик, подсказывает Дёмка. Одежда не первой свежести и, возможно, кишит вшами, но на безрыбье и рак рыба.
Перед тем как выдвигаться, проверяю мешки, которые принёс староста. Два из них заполнены овсом, по одобрительным эмоциям братика понимаю, что с кормами порядок. В торбе с едой было несколько небольших мешочков с крупами, и всё. Гречка, ячмень, полба – определяю с помощью встроенного детектора. На что получил возмущённый вопль не браниться иноземными словами. Улыбаюсь и перевожу взгляд на старосту.
– Где масло, хлеб и мясо, выб*ядок ты старый? Обмануть решил меня перед смертью?
– Не губи, Дёмушка! Сейчас всё принесу, – встаёт на колени дядька.
– Тащи ещё рубаху и чистые портки. Быстро!
После моего рыка староста вскочил и быстро забежал в дом. Через несколько секунд он протягивал мне небольшой глиняный кувшин, каравай хлеба и два свёртка.
– Давай быстро всё размести на лошадях и заодно оседлай одну. Вторая пойдёт заводной, – киваю дядьке в сторону коновязи.
Захожу в дом и забираю понравившееся мне одеяло. Невесть какое приобретение, но в дороге лишним не будет. Заодно взял деревянную ложку и глиняную миску с плошкой. Прикинул в уме, всё ли у меня есть для дальней дороги, но так и не пришёл к окончательному решению. Два куцых мешочка с монетами, снятых с холуёв, я убрал в заплечный мешок, туда же положил второй нож, завёрнутый в ткань, и порошки. Тем временем Авдей сообщил о готовности коней к дороге. Маню его к себе пальцем.
– Доставай свою кубышку, и мы с тобой, дядька, в расчёте.
– Не губи, Дёмушка, – рухнул на колени староста и тут же схватился за живот.
Я хорошо так приложился сапогом в печень урода и жалеть его не собираюсь. Заначка оказалась под печкой. Была там ложная доска, под которой и лежало сокровище старосты. По крайней мере десяток серебряных монет в мешочке радовали глаз. Убрал приз в заплечник и кивнул Авдею на выход.
