было ни фонарей, ни дорожек. Мы положили добычу на траву. Я похлопал по щекам. Парень заерзал и замычал. Открыл глаза., сел на землю и ошалело крутил головой.
— Подъем, торговец счастьем, — процедил я и для убедительности ткнул его ногой в бок.
— Что вам надо? Вы кто? — ряженый таращился на нас, как на приведения.
Торговец явно нас не узнал. В рощице было темно, хоть глаз выколи, и он не видел наших лиц. Это хорошо.
— На кого работаешь? — спросил я. — Кто тебе наркоту дает?
— Какую наркоту? — попробовал включить дурака дилер.
Он уже увидел, что пиджак на нем отсутствует и наркоты нет. Весь товар был в его внутренних специально сшитых карманах.
— Да что ты с ним возишься? — Быков нагнал в голос побольше металла. — Я же говорил, вначале ухо надо отрезать, а потом разговаривать.
Антон с серьезным видом вытащил складник и схватил дилера за ворот:
— Держи ему руки, я по уху чиркну!
— Не надо ухо! Я все скажу! — голос дилера задрожал. — Я всего лишь уличный распространитель. Мне приносят товар, я его продаю и отдаю деньги. Навар оставляю себе. Все делается через курьера. Я даже не знаю, на кого работаю.
— А эти мордовороты на танцплощадке, что с тобой ходят? — спросил я. — Тоже скажешь, их не знаешь?
— Этих я знаю. Я плачу им за охрану.
Ряженый немного приободрился. Понял, что убивать мы его не собираемся.
— И от кого они тебя охраняют? — поинтересовался Быков.
— От таких, как вы… Много в последнее время развелось любителей поживиться порошком бесплатно (он думал, что наркоту мы себе прикарманили). А вы вообще кто?
— Неважно, — отрезал я.
— Я вам все сказал, — пролепетал дилер. — И товар вы забрали. Мужики, опустите меня, а?
— Врешь, — я подсечкой сбил хитрожопого с ног и наступил коленом ему на грудь. Локтем надавил на кадык. — Режь ему ухо. Врет, падла!
Ряженый извивался подо мной и хрипел, но не мог даже закричать. Тяжело орать с передавленным кадыком. Быков присел на корточки рядом и сверкнул клинком. Дилер задергался еще больше. Я сделал вид, что рука моя соскользнула с его горла и дал ему возможность еще поторговаться.
Он откашлялся и хрипя затараторил:
— Гоша мой хозяин, Гоша Индия… Не надо! Отпустите меня. Я и так наговорил вам лишнего. Если он узнает, что я вам сказал, он меня в расход пустит. Прошу! Отпустите!
Вот это поворот! Оказывается, я «слил» Гошу ему же самому. Н-да-а… Осечка вышла… И этот урод нам при первой встрече ничего не сказал. Хотя, его понять можно. Ему запрещено называть имя своего хозяина.
Я с облегчением выдохнул. Еле сдержался, чтобы не сказать вслух: «Слава богу». У меня камень с души упал. Теперь я точно знал, что не причастен к смерти Зины… Все мои предположения рухнули, как карточный домик. Версии теперь нужно строить заново. И теперь, получается, что зацепок по убийству Зины вообще нет никаких. У меня точно нет. Может, опера что нарыли? Вот если бы мне как-то удалось поговорить с Гошей… Чует мое сердце, есть у него кой-какие соображения насчет убийства дочери…
Я встал и отпустил дрожащее тельце.
— Ложись мордой в землю и считай до тысячи, — приказал я ему. — Вслух считай, чтобы мы слышали.
— Зачем? — пролепетал ряженый.
Вместо ответа я ткнул его ногой в пятую точку. Тот без лишних вопросов перевернулся на живот и стал считать. Я молча кивнул Быкову и мы, стараясь не шуметь, скрылись в гуще парка.
Если ряженый даже не досчитает до тысячи, мы все равно успеем смыться. Теперь мы не пойдем к воротам. Окольными тропами добрались до забора парка. Перелезли через частокол толстенных железных прутьев и оказались на глухой улочке. Быстро перебежали дорогу и скрылись в темноте дворов.
— Что будешь теперь делать? — спросил Быков.
— Если бы я знал, Тоха, — задумчиво проговорил я.
— Ты не виноват в смерти комсорга. Теперь можно и отступить.
— С одной стороны я рад, что наркодилер ни при чем, но с другой — цепочка к убийце Зины только что безвозвратно оборвалась.
— Не переживай… Ты же сам рассказывал, как рьяно взялись за поиски преступника. С Москвы аж человек прилетел. Да и Гоша, уверен, землю лопатит. Дочь же его все-таки…
Я усмехнулся:
— Как ни странно это прозвучит, но в этом я с Гошей заодно. Правда, он об этом не знает. А ты бы действительно смог человеку ухо отрезать?
— Человеку не знаю, — пожал плечами Антон. — Но это существо мало на человека похоже.
— Это ты хорошо с ухом провернул. Сам догадался или в кино подсмотрел?
— В книжке читал, — загадочно улыбнулся Быков.
— В какой такой книжке? Нет таких книг в СССР.
— Есть! Фенимора Купера, что ли не читал? Про индейцев. Только там скальпы снимали. А ты как понял, что он врет? Я, честно говоря, поверил ему.
— Ты не задумывался, почему менты его не трогают?
— Ну ты же сам рассказывал, что за наркоту сроки смешные. Да и нет у нас официально наркоманов.
— Согласен, но ряженый сказал, что он мелкая сошка и не знает своего хозяина. Обычно такие в расход быстро попадают. Одного посадили, на его место приходит другой. А этот, судя по всему, в парке старожил. Значит, кто-то за ним стоит, и этот кто-то ему помогает. Получается — очень маловероятно, что он не знает своего покровителя. Но и я наверняка не знал, что он врет. Так, проверил просто. На понт взял.
— Н-да-а… — работа в милиции тебе явно идет на пользу, даже я тебя начинаю бояться…
— А тебе-то чего опасаться? Ты слишком добрый для преступника.
— Да не такой уж я пушистый, — вздохнул Быков. — Есть грешок. Воровал раньше.
— Что воровал? — усмехнулся я. — Яблоки у соседа по даче? Это называется, Быков, не воровал, а хорьковал.
— И яблоки тоже, — кивнул Антон. — И книги в книжном магазине по-тихому тырил. Не много,
