год
Интерлюдия
36-я отдельная десантно-штурмовая бригада, н. п. Гарболово, Ленинградская область.
С какого момента вся жизнь покатилась под откос, он мог четко ответить. С тех, как они повстречались с теми студентками. И ведь какая-то голытьба, ну у одной отец инженер, а у другой строитель. Кто они такие, чтобы из-за них принимать такие издевательства и мучения. Мало было, что на курсе молодого бойца измывались, так и здесь всё повторилось. Не успели они прибыть, как их построили и стали распределять по подразделениям. А им и вовсе не повезло — их определили в разведку.
Мало того, что про десант говорят, что они только пять минут парят как орлы, а всё остальное время бегают, как лошади, так у разведки все эти нагрузки — вдвое. А ведь они четверо, были худшими в роте на КМБ. А в разведку должны брать лучших, из лучших.
Да ещё командир взвода разведки при всех насмехался над ними. Всем рассказал, что их сослали в армию за похищение студенток среди бела дня. А при этом ещё и мерзко ухмылялся. А далее сказал, что это позор, когда разведка ВДВ не сможет похитить вражеского солдата среди бела дня, даже в чистом поле. Но он сделает всё, чтобы мы постигли эту сложную науку. И все начали перешучиваться на их счёт, после того, как был отдан приказ разойтись.
И вот сейчас все остальные отдыхают в тепле, а их четверых поставили охранять какие-то склады. Как будто они и не утомились в дороге. И при этом ещё пояснили, что в остальном с них пользы ещё меньше, а им нужно постигать суть воинской службы.
Вот он стоит и мерзнет на жутком морозе, какого никогда не бывало в их теплых краях. И ведь их специально определили в одну из бригад, расположенных на самом севере, да ещё в такой глухомани, что в увольнение, если его получишь, только в лес к медведю и отправляться.
А все должно было быть — совсем иначе, если бы тогда не повстречались те суки. Он закончил бы Университет с престижной специальностью, и его уже бы дожидалось хорошее место работы, и быстрое продвижение по службе. А когда стал начальником, то тогда бы работали уже подчинённые, а он бы с них строго спрашивал за недочёты. А потом переход на партийную работу, и привилегии привычные с детства.
А сейчас он мёрзнет на холоде в тысяче километров от дома, охраняя этот никому не нужный склад с солдатским барахлом. Да оно ему и задаром бы не понадобилось на гражданке. И кто может на это военное барахло позариться? Он повернулся, чтобы пойти дальше к другому углу склада, как что-то сдавило, зафиксировав руки, в рот засунули какую-то грязную тряпку, а на голову скользнул грязный мешок. А ему осталось только в панике гадать, что с ним сделают, и кто его похитил? Он не увидел ни одного из похитителей, так как они постоянно были позади него, фиксируя ему руки. Он попытался подергаться, но его успокоили, пару раз пнув ногами.
Затем его примерно минут двадцать тащили куда-то, не давая ни разу рыпнуться, так как сразу прилетала оплеуха. Потом его грубо бросили на снег и стали негромко разговаривать. Вскоре послышались шаги, и подошла группа людей.
Затем послышалась команда строиться и после этого с него стащили этот грязный мешок, и поставили на ноги. Рядом стояли такие же перепачканные и связанные — его товарищи по несчастью. А к ним улыбаясь, подошел давешний лейтенант — командир взвода разведки, и спросил.
— Ну, теперь вы уяснили, как надо похищать солдат условного противника? Вы находились на посту, и должны были быть особо бдительными. У вас было полностью заряженное боевое оружие, но вы не смогли ничего сделать, и даже подать сигнал тревоги своим сослуживцам. По вашей вине и из-за вашей невнимательности, могло погибнуть всё ваше подразделение. Так что, объявляю вам три наряда вне очереди с немедленной отработкой. Сдайте оружие и отправляйтесь, вы опозорили весь взвод разведки, не справившись с простейшим несением караульной службы. Раз вы брались похищать девушек, то должны были бы продемонстрировать хоть какие-то навыки, а вас разоружили и упаковали без всякого труда. Даже с гражданскими пришлось бы наверно больше провозиться.
И вот, опять эта ненавистная картошка. Сколько можно её чистить? У него уже мозоли на руках от ножа, и ребята тоже не рады встрече с ней. Нет, дома, когда её подает прислуга с отменной отбивной и гарниром, и он сглотнул слюну тут же наполнившую рот. Но здесь такого дождёшься. Наготовят гуляш с мясом, и быстро замётывай в себя, а то подымут из-за стола, когда ты ещё и половины не съел.
И вот он — сын министра, получивший образование в престижной школе и студент Университета, должен чистить картошку для всей этой оравы, как какая-то прислуга. И тем более для кого? Для всяких сельский увальней или парней с поселковых окраин, так как он на КМБ узнал, откуда большинство призванных.
Не могло быть с ним ничего подобного, столь чудовищной несправедливости. Все остальные его знакомые и одноклассники продолжают наслаждаться жизнью, и только он оказался в этой заднице мира. И каждый урод, ещё и издевается над ним пользуясь своим положением. Отцу стоило только бровью повести и всего этого бы не произошло. Ну, ошиблись, с кем не бывает? Но у той немки на лбу не было написано, что она иностранка.
Так отец и так вроде сделал всё, чтобы загладить их маленький проступок. Так нет же, он сидит и чистит эту гнусную картошку, и даже много раз чаще, чем остальные выросшие в никчёмных семьях, и с детства к тому приученные. Вот им бы и поручали, раз они умеют. А тут, эти сапоги с логикой не дружат и поручают тем, кто и вовсе такого отродясь не делал. А ещё и посмеиваются: «Не можешь — научим, не хочешь — заставим». Учить ещё ничему не научили, а вот заставлять — каждый день. Только тем и занимаются, начиная с побудки в такое время, когда нормальные люди только ложатся спать после ночной гулянки.
А картошка, как бы и не чистится по закону подлости, и её ещё столько, что до утра никак не закончить. А не успеешь отбиться и уронить голову на подушку, как подъём и всё по-новой.
Он уже и маме писал, надеясь на её связи, ведь должен же кто-то остановить творящуюся несправедливость.
