— Куда легла?
Она стала вставать, но делала это с такой ясно выраженной на морде мукой, что её, бедную, уставшую, заставляют стоять, когда она может с таким комфортом лежать на полу и делайте с ней тогда, что хотите. Я не выдержал и рассмеялся:
— Ну, артистка! Нет уж, раз я стою, исследуя тебя, то и ты будь добра.
Пума вздохнула и покорилась судьбе.
Совсем другое дело! Чётко видны все каналы, их развитие, где подтянуть, где углубить, где расширить. Сразу стал виден и резерв — ровно двадцать единиц. Но, в свете последнего открытия это меня не удивило. Я уже читал, что на Земле, в отличие от обычных людей, проходящих:
— безродные и благородные — одну инициацию в двенадцать лет;
— родовитые — две инициации в двенадцать и шестнадцать лет;
— высокородные и первородные — три инициации в двенадцать, шестнадцать и девятнадцать лет;
Оборотни проходят всего одну инициацию — в пятнадцать лет. Да и резерв оборотни могут нарастить собственными усилиями только после этой инициации. Только вот сможет ли она когда-нибудь использовать высшую магию пусть не в три-четыре, а хотя бы в два потока — уже сейчас под большим вопросом. В Гиперборейской Империи вопросам обучения оборотней занимались серьёзно и целенаправленно, но общий вердикт был таков — за всё в жизни приходится платить. В данном случае за физическое здоровье, ускоренную регенерацию и усиленные заклинания своей «специализации» приходится платить почти полной неспособностью к высшей магии.
Потратил я, кстати, на полное обследование пумы не больше получаса. Закончив, я отвернулся:
— Нам надо поговорить…
К моему облегчению Кристина очень спокойно восприняла новость о своей неспособности к высшей магии. Гораздо больше её волновал вопрос — не изменилось моё отношение к ней после узнанного. Вопрос про её дальнейшие планы её даже немного возмутил — какие у меня на неё будут планы, такие они и будут у неё. Ну а делать только то, что я ей скажу и тренироваться именно так, как я решил для неё не было чем-то обременительным. Я же хотел развить связи между мозгом и средоточием хотя бы до уровня бакалавра низшего, первого класса.
Открывшись мне, Кристина почти полностью переменила своё поведение. Своё место за моим левым плечом она оспаривала даже у Вивьен, которая занимала его по должности. Взяв магическую клятву о неразглашении с Георга (у телохранителей неразглашение было частью их клятвы службы), я стал брать Кристину на наши прогулки. Мы отъезжали от замка, Кристина перекидывалась и носилась на воле. Как она сама признавалась, её этого — свободы передвижения в звериной форме — не хватало больше всего. Кстати, ту же Вивьен Кристина в звериной форме побеждала в четырёх случаях из пяти, а вот Эшли постоянно, образно говоря, подпаливал ей хвост. С Дэвидом фон Гантером у неё был примерный паритет побед и поражений.
Приближение следующего выброса я почувствовал тридцать первого октября. Сорвавшись в маркизатство, я прибыл туда даже с небольшим запасом по времени.
Родовитый Этьен смог по-настоящему обрадовать меня целых три раза. Во-первых, он смог расторгнуть договор продажи энергии, заключённый моим отцом и начать торговать этой энергией с гораздо более привлекательными условиями. Во-вторых, обе железные дороги, и от Лилля в Дюнкерк и от Гента в Ипр должны быть готовы до конца шесть тысяч двадцатого года. К этому же известию «во-вторых» прилагалась весть об открытии портала в Лилле после окончания строительства этих дорог. А учитывая, что от Лилля до Ипра менее пятидесяти километров… Ну и в третьих, мне «с барского плеча» была передана доля в двенадцать с половиной процентов от биржевой торговли накопителями. Это в разы перекрывало все убытки, причинённые мне уходом рода Борде. Так королевский дом Белопайса «урегулировал» вопрос с переходом этого рода под королевскую руку.
Разобравшись с самыми срочными делами я долго говорил с Кузьмичом. Мою идею — как справиться с кикиморой, он поначалу принял в штыки, но немного поразмыслив, стал её ярым приверженцем. Мы с ним даже провели пару тренировок, по итогам которых Кузьмич с восхищением прищёлкнул языком:
— От как ты её! И ведь нихтож ни догадалси, что и так ей поддеть можно! Вот уж я всех хозяев на место поставлю!
— На какое место-то?
— На положенное, — строго сказал Кузьмич. — Пусть стоят там и молчат в тряпочку. А то вишь — моду взяли: «помоги Кузьмич, подтолкни мысли-то своего человечка в правильном направлении» — сказал, явно кого-то передразнивая, домовой.
— Ты пока-то помолчи. Не хвались на рать едучи…, дальше помнишь?
— Да что я, совсем без понятия?! Не-ет, я их поначалу раззадорю, а только потом вдарю.
Пожалуй, именно такого разговора мне не хватало для того, чтобы почувствовать себя уверенно.
Выброс у меня случился с утра второго ноября. В этот раз я постарался из вырабатываемой энергии построить кокон вокруг средоточия. И как дополнительную защиту, и как возможную прокачку. Мне вспомнился один из экспериментов, которые со мной проводили врачи. Пытаясь увеличить мой резерв, они накачивали меня энергией и формировали из неё кокон вокруг источника. После этого, этот кокон вжимался в источник. Полностью эта методика себя не оправдала, потому что проводить её чаще раза в год оказалось невозможно — источник чаще просто не принимал чужую магию, да и сам резерв не рос, но в течение пары недель после этой процедуры резерв рос быстрее, чем обычно. В данном же случае я захотел поэкспериментировать с собственной энергией, какие будут результаты с ней? После окончания выброса (резерв, кстати, вырос до девяти целых, шести десятых эона) я начал вжимать получившийся кокон в источник.
Результат был ошеломляющим. Нет, я не увеличил резерв более ни на десятую, по на пару секунд я увидел в своём организме картину из учебника по взаимодействию энергий — я на пару секунд получил потенциальную возможность оперировать энергиями всех двадцати восьми планов. Если данный эксперимент не приведёт ни к каким отрицательным последствиям, то я обязательно попробую так сделать ещё не раз.
Назад в замок Тодт я доехал без малейших приключений, если не считать невозможность уснуть из-за постоянных кошмаров, представлявших из себя мою смерть последовательно на каждом из планов.
В замке я первым делом отозвал в сторону близнецов:
— У меня для вас приятная, но опасная новость.
— А в чём опасность? — Екатерина.
— В том, что вы можете превратиться в таких же чудовищ, каким был ваш отец.
— И что же тут приятного?! — Хором. Уставились друг на друга и снова посмотрели на меня.
— В том, что любая сила, при должном с ней обращении, становится не проклятием, а благом. Это шанс стать могущественней. Но если игнорировать силу или, того хуже, как ваш отец, начать ей служить, она уничтожит вас.
— То есть выбора у нас и нет, получается. Или мы учимся правильно жить с этой силой, либо в конечном итоге, станем такими, как герцог? — Екатерина. Вообще, я заметил, что там, где надо логически размышлять, первую скрипку всегда играет Екатерина, а там, где главенствуют эмоции — Мария.
— Именно так.
— Что мы должны делать? — уже Мария.
— В том-то и дело, что я точно не знаю, как мне обуздать вашу силу. Готового рецепта у меня нет. Поэтому у меня, прежде всего, просьба к вам: вести дневник, в который записывать все события, мысли и эмоции. И как только кто-нибудь из вам увидит хотя бы случайное, хотя бы и обоснованное преобладание отрицательных эмоций над положительными, немедленно начинайте делать те упражнения, которые я вам покажу. Это на первом этапе. А деле я надеюсь найти средства войны с вашим внутренним зверем, чтобы он служил вам, а не наоборот. Договорились?
— А ты будешь читать наши дневники? — Мария, но видно, что она опередила аналогичный вопрос Екатерины буквально на мгновения.
— Если вы сможете обуздать своего зверя самостоятельно — не буду. И в любом случае читать я буду под клятву о неразглашении.
— А если мы будем делать всё так, как ты скажешь и обуздаем своих зверей, мы станем сильнее тебя? — Это уже Екатерина. Интересно, к чему этот вопрос.
— Всё может быть, хотя и вряд ли.
Девочки переглянулись. — Хорошо, что надо делать? — Это уже хором. Вот почему у меня ощущение, что мы с ними говорили о разных вещах?
В середине ноября пришло радостное известие для Франца, о чём он мне сообщил лично, ворвавшись ко мне в комнаты прямо с утра, ещё до начала фехтования:
— Серж, представляешь?! Профессор Эйк смогла добиться для меня статуса её личного ученика! Это же куда больше, чем я даже осмеливался мечтать! Личный ученик профессора, в моём возрасте — это великолепный старт и такие возможности творить! А какая у неё библиотека! а доступ в библиотеку гильдии алхимиков! Серж, спасибо тебе, спасибо! Если бы не ты!
