стене, за белоснежной трибуной, красовалась огромная золотая эмблема, на мой взгляд, напоминавшая беспорядочное переплетение прямых и кривых линий, заключённое в окружность.
Фиона, однако, увидев эмблему, остановилась и поклонилась. Эмблеме. И Айзек. И Андреас. И даже я — на всякий случай. Вдруг, там, эта эмблема лазерами стрелять начнёт. Пусть даже и парализующими.
Когда мы все разогнулись, нас оглушил гром аплодисментов. Зал был на три четверти заполнен серьёзными дяденьками и тётеньками в костюмах, немного отличающихся лишь цветами. Все присутствовавшие, глядя на нас, стояли и хлопали. Офигеть.
— Прошу сюда, — сказал Айзек.
Мы его почти не слышали из-за оваций, но он ещё махал рукой, так что сообразили, что нужно дальше идти за ним. Он довёл нас до самой сцены, если она тут, конечно, так называется, и указал на первый ряд. Ряд был пуст. Здесь, видимо, предполагалось сидеть представителям других миров. И мы были единственными.
Фиона пропустила меня вперёд — ей предстояло выходить — и я, не долго думая, уселся на второй стул от края. Фиона села на первый, у самого прохода. Айзек выскочил к трибуне и откашлялся.
Видимо, тут было такое же хитрое устройство, как на планете Невест. Микрофона видно не было, однако звук разносился по всему залу.
— Дамы и господа! — провозгласил Айзек. — Не будем терять время и перейдём сразу к сути. Нас почтила своим присутствием госпожа Фиона, полномочный представитель мира С-К31498/Х. Давайте выслушаем её доклад и предложения.
И под гром аплодисментов Айзек спустился со сцены.
Фиона тяжело выдохнула. Аплодисменты стихали, на нас смотрели.
— Давай, — толкнул я её локтем.
— Сейчас…
— Э, Филеас.
Фиона вздрогнула, посмотрела на меня своими огромными глазищами.
— Твой звёздный час, мужик! Ты этого ждал всю жизнь.
Я ободряюще хлопнул её по плечу, и, кажется, во взгляде появилась уверенность. Фиона улыбнулась, встала и, сделав хвост пистолетом, поднялась на сцену.
— Дамы и господа! — торжественно произнесла она, когда очередная волна аплодисментов стихла. — Я действительно представитель мира С-К31498/Х. Вряд ли кто-то из вас знает, что такое «дробь-икс». Для вас это — всего лишь коды, не имеющие никакого значения. Однако значение есть. Пометкой «дробь-икс» Творцы обозначают так называемые «секс-миры». Миры, в которых основным видом деятельности населения является предоставление интим-услуг. Это не наш выбор. Нас такими создали. И если ваш мир неофициально называют «Белокаменным Гондором», то мой родной мир славен на всю мультивселенную, как «Кошачье е@лище»!
По залу прокатился «ах». Я прикрыл глаза ладонью. Н-да… Ладно, Филеас, жги. Они твои, аудитория тёплая. Если уж е@лище пережили, дальнейшее и вовсе скушают, не пережёвывая. А я пока другие вопросы порешаю…
И я, стараясь не привлекать к себе внимания, выскользнул в проход.
Наверное, если с бодуна проснуться в подобном месте, можно сойти с ума. Идёшь, идёшь, а кругом всё белое. Рука так и тянется стены пощупать — не мягкие ли. Хорошо хоть тянуться может, не в смирительной рубашке пока.
Андреас объяснил мне, куда идти, даже чертил на планшете план. Я старался придерживаться его. Прямо, прямо, налево. Теперь лестница. Уф-ф, бальзам для глаз — золочёные перила. Хоть немного меньше белизны. Спасибо тебе, Господи, за маленькие радости, как говорится…
— Господин секретарь? — послышалось сзади.
Я обернулся, увидел девушку в бежевой блузке и такой же юбке. Она прижимала к груди планшет и казалась удивленной.
— Слушаю вас, — сказал я скучающим тоном. — Автограф хотите?
— Ав… Что? Нет, простите, нет.
— Прощаю, — пожал я плечами и продолжил нисхождение по лестнице.
— Я всего лишь хотела спросить, не могу ли быть вам чем-нибудь…
— Нет, — отрезал я.
— Но вы идёте на цокольный этаж!
— А вы наблюдательны.
— Там допрашивают межмировых преступников!
— Слушайте, господин Андреас сказал, что будет там, а нам с ним нужно кое-что обсудить. Я надеюсь, эти ваши преступники хорошо зафиксированы и чудить не будут?
— Ну разумеется…
— Приятно было поболтать, — улыбнулся я девушке и ускорил шаги.
Фигово… Привлёк-таки внимание. Как бы переполох не поднялся раньше времени.
Лестница закончилась коридором, который немедленно свернул. Здесь белизна вдруг сделалась грязноватой, почти серой, и я вздохнул с облегчением. Хоть к преступникам по-человечески относятся.
Коридор через пяток шагов упёрся в серую дверь, которая на вид и на ощупь казалась пластиковой. Я постучал. Хм… Такое чувство, будто пинком сломать можно. И это безопасность? Ну, ок.
На стук немедленно отреагировали. Дверь открылась, и я увидел перепуганную рожу Андреаса. У него даже борода выглядела перепуганной. Вот сразу видно, не привык дедушка тёмными делишками заниматься.
— Где вас носит?! — прошептал он. — Давайте скорее, у них сейчас из-за конгресса небольшая путаница в пересменках.
— Понял, — сказал я, хотя ничего не понял.
Решительно вошёл в дверь, которая у меня за спиной захлопнулась. Андреас за руку протащил меня несколько метров по коридору и практически втолкнул в узкую комнату, где из мебели присутствовала скамья, на которой лежал аккуратно сложенный чёрный костюм агента.
— Раздевайтесь, — выдохнул он, подперев дверь спиной.
— Вот это поворот… А может, останемся друзьями?
— Прекратите паясничать, Константин! — прошипел Андреас, трагически вращая глазами. — Ситуация раскалена до предела!
— Да ладно. Относитесь проще, — сказал я, снимая пиджак. — Как вы до таких лет-то дожили, с такими нервами?
— У меня весьма спокойная работа.
— Это в судопроизводстве? — удивился я, но тут же вспомнил, какой тут благополучный мир. — А, ну да…
Переоделся я за пару минут. Зеркала в комнате не было, но чувство было такое, словно я — самый настоящий агент. Даже захотелось свысока на кого-нибудь посмотреть, чтоб он обделался. Я посмотрел на Андреаса.
— Очки во внутреннем кармане, — буркнул тот. — И причешитесь. Гребешок — в нагрудном кармане.
Я расчесался и нацепил тёмные очки. Комната чуть потускнела. И вдруг перед глазами появились буквы.
Производится корректировка зрения
Андреас, на которого я смотрел, сначала будто бы прыгнул на меня, резко увеличившись. Потом стал маленьким. И вдруг вернулся на положенное место, но сделался таким чётким, что я, казалось, мог разглядеть каждую пору на его морщинистом лице, и сосчитать все волоски на бороде.
На стёклах очков то и дело вспыхивали разные квадратики, прямоугольнички, пытаясь что-то выделить и зафиксировать, как автофокус в камере смартфона. Это слегка раздражало.
—
