день он у Сюзанны никогда не появляется. Не похоже на кардинала, который всегда придерживается своих правил.
– После отъезда Сюзанны к ней кто-нибудь приходил? – спросил я.
– Нет, ни визитёров, ни посыльных не было. За её домом всё равно присматривают, и если что произойдёт, то немедленно дадут знать, где бы я ни была.
– В заговорах все гладко не бывает. Причин отказываться от плана пока нет. Мы же за самим Ришелье не следим. Может что-то стороннее нарушило его правила.
– На улице Капуцинок у нас всё готово, – вступил в разговор Гийом. – Королева Анна написала новой аббатисе для нас письмо. Втолковали привратнику, что делать и что говорить, когда явится ночной визитёр. Если этот визитёр проявит хоть малейшую настойчивость, привратник будет звонить в колокольчик. Под видом ночной стражи прибегут четверо наших слуг во главе со мной. А остальные появятся, как загулявшиеся до ночи гости из снятого нами дома наискосок от приюта. Хочешь – не хочешь, а кардиналу придётся объясняться, что он тут делает ночью и зачем ломится в спящий приют. Всё должно получиться.
– К встрече Жозефа тоже вроде всё готово.
– Вроде или всё?
– Всё, – поправился Арман. – В дом и сад попали, нужное подготовили. Узнали, что у дома и сада один владелец и сейчас в городе его нет. Так что можем пользоваться домом и садом открыто. Соседи подумают, что их сдали в аренду. На всякий случай в доме оставили надёжного человека следить за неожиданностями.
Как и подумали с самого начала, ночью распахнём ворота сада и перегородим улицу. Нападём сразу с двух сторон. Из дома и из сада. Гийом с помощниками возьмёт в оборот кучера и слугу, а мы с Пьером тем временем разделаемся с Жозефом. Если придётся действовать днём, то изобразим, будто идёт ремонт ворот. Наших лошадей и карету мы оставим на постоялом дворе через две улицы.
Ночь, конечно, для нас самое удобное время, но Жозеф не всегда возвращается домой ночью. Бывает и засветло. Так что и нам на всякий случай нужно будет приготовиться пораньше. Для чего мы поставим двух наблюдателей с лошадьми у Пале-Кардиналь. Как только Жозеф захочет выехать оттуда, один из наблюдателей нас предупредит. Другой наш человек последует за Жозефом и уведомит нас, если Жозеф поедет не к засаде. От дворца кардинала до засады езда не такая уж долгая. Так что после предупреждения о том, что Жозеф двинулся из Пале-Кардиналь, у нас для готовности будет всего около пяти минут. Должно хватить.
– Если нападение на улице почему-либо сорвётся, например, Жозеф не появится, где мы его ждём, или что-нибудь другое, – продолжил Пьер, – то придётся сразу же пойти на более рискованный вариант. Времени всё переносить на другой день у нас нет. Застанем Жозефа прямо у него дома. То, что у него почти вся прислуга женская, играет нам на руку. Войдём через заднюю дверь, к которой у нас уже есть ключ. Гийом со своей командой займётся слугами, а мы с Арманом доберёмся до Жозефа. Скажу, как Гийом: всё должно получиться.
– Прекрасно. Вы, ребята, сделали много больше, чем замышлялось вначале, – похвалила их Луиза. – А у меня вот не всё гладко. В нашу компанию пришлось принять ещё одного заговорщика. Хотя мы и не хотели этого.
– Кого и зачем?
– Королеву Франции Анну Австрийскую. Вообще-то это было неизбежно, раз мы отводили ей важную роль в наших планах. А я тоже шляпа. Зная её, должна была понимать, что Анна не будет подписывать никаких важных писем вслепую. Только лишь затем, что подруга попросила. К аббатисе-то она для нас написала письмо потому, что понимала: тут хотят дать оплеуху кардиналу. Но вот писать кардиналу угрожающее письмо неизвестно для чего она отказалась. Пришлось немного посвятить её в наши дела. Я сказала, что есть заговор, цель которого не свалить кардинала, а просто прижать его к стене и заставить выпустить безвинных арестантов. В детали, конечно, я её не посвящала, да она и не требовала. В общем, нужное нам письмо будет в нужное нам время в нужном нам месте.
– Тоже хорошо. Ты исправила ошибку в соображениях, допущенную нами. Аманда, как у нас обстоят дела с Камиллой де Буа?
– Всё в порядке. Она будет у меня в четверг вечером и останется до следующего дня.
– Великолепно. Арман, Пьер, вы будете одновременно и вестниками новостей для Камиллы. Поэтому из замка вы и так уедете до её появления, а появиться здесь вам надо где-нибудь к завтраку на следующий день с самыми свежими сплетнями и слухами о гибели отца Жозефа.
В обеденный зал вошёл слуга и склонился к уху Аманды.
– Катрин, там к тебе приехали.
Катрин выпорхнула за дверь и вернулась минут через пять.
– Уф, от сердца отлегло, – довольно воскликнула она. – Ришелье чуть больше часа назад уехал с Сен-Сюльпис. Сначала его слуги оббежали все соседние дома, пытаясь узнать, что означает пустой дом Сюзанны. Потом карета просто простояла там минут пять. Словно кардинал о чем-то размышлял. В конце концов, карета двинулась в сторону Лувра.
– Ну что ж, будем надеяться, что Ришелье из-за этого не отменит своего ночного визита к сироткам.
Потянулось тягостное ожидание вечера. Сначала пытались поддержать друг друга пустой болтовнёй ни о чём. Потом плюнули на такую ерунду и разошлись по своим комнатам. Ко мне заглянула хозяйка.
– Можно?
– Да, да, конечно, – и графиня плотно притворила за собой дверь.
– Знаете, Сергей, – заметно поколебавшись, начала она, – меня так и не покидает тягостное чувство, что мы делаем что-то не то и не так…
– Можете не продолжать, Анна Петровна. Меня на уровне эмоций тоже не покидает это самое.
– Правда?
– Правда. Всё дело в противоречивости человеческой психики, эмоций в вопросе лишения кого-то жизни.
– Вот-вот, вы, пожалуй, очень точно сказали.
– Вся петрушка заключается в том, что мы смешиваем рациональное с эмоциональным и путаем этическое с логическим. Получается такая каша, в которой сами не можем разобраться. Сами посудите, нас приводят в восторг дуэльные подвиги д’Артаньяна, который крушит чужие жизни направо и налево. Скажете, литература? Нет, д’Артаньян как имя – литература, а дуэли – нет. Дуэли – жизнь. Дуэльная смерть – это чистой воды безмотивное, нерациональное убийство по прихоти. Смехотворный предлог мнимого оскорбления – разве мотив для наказания смертью? Нет, конечно. Тем не менее, мы это видим сплошь и рядом и сами же прославляем как подвиг и освобождаем от наказания. Вопрос, на чьей из сторон мы стоим, совершенно не существенен.
– Но на дуэли обе стороны вооружены.
– И это тоже совершенно неважно. Здесь вопрос не вооружённости, а умения. Если вы против опытного бретёра [18] выставите меня, то какой будет исход? Да один и тот же, со
