Ознакомительная версия.
У меня внутри будто щёлкнуло.
– Ты хочешь сказать, что Лика сейчас с Аглаей и Демоном эгрегора? – крикнул я, вскакивая.
– Сядь ты. Ты сам почувствовал, что твоей сестре не угрожает опасность?
– Ну и что, что чувствую, я не знаю это точно!
– Зато я знаю. Сядь, – осадил меня Сэнсэй и невозмутимо пригубил чай.
Он снова напустил на себя загадочный вид. Я заскрипел зубами от негодования. Понял, что внятного продолжения не последует, но делать было нечего, и я сел.
– Лика сейчас не по зубам Демону. Кажется, я говорил об энергетическом иммунитете? У каждого человека он свой, кто-то дольше сопротивляется подключению к эгрегору, кто-то меньше. Но есть такие люди, которые сами себя хотят отдать во власть Демона. Неважно по каким причинам. Только человеческая природа бунтует против такого надругательства, поэтому Демону важно, чтобы неофит совершил какую-нибудь гнусную пакость, окончательно изгадил свою душу и отдал себя в его власть. А теперь подумай, на какую гадость Демону проще всего толкнуть одну из сбежавших девушек?
– Борисов! – догадался я.
– Именно. Надо устроить засаду в его палате, и, быть может, нам удастся захватить Аглаю и уничтожить Демона. А ты тогда сможешь выйти на свою сестру. Аглая наверняка с ней связана. Но нужно ли это тебе сейчас, не знаю. Решай сам.
Понимая что не дождусь объяснений, я снова стиснул зубы.
– Контрразведчики тебе позвонят, когда всё организуют. Думаю, в засаду надо взять всю твою группу.
– Будет исполнено. Если это всё, разрешите идти, Учитель? – едко произнёс я, так что даже самому неловко стало.
– Иди.
– Как скажете, – церемонно поклонившись, я встал из-за стола, но в дверях остановился, уже немного успокоившись. – Ах да, и ещё забыл сказать. Спасибо за всё, Сэнсэй!
– Всегда рад помочь. Ты же мой ученик.
* * *Разговор с Сэнсэем затянулся. Когда я вышел от него, вдоль Разъезжей улицы, где стояла гостиница, уже зажглись фонари. Вдоль улицы – это было громко сказано. Пяток стояло во дворе отеля и ещё десяток от него до Центра на расстоянии тридцати метров друг от друга. Вот Центр был ярко освещён, там ещё прогуливались прохожие и было достаточно шумно. Мне же сейчас хотелось тишины и побыть одному, поэтому я не пошёл к своему дому через суетный и шумный Центр, а пересёк Разъезжую и нырнул в тёмные дворы.
Темноты я не боялся: стоило два раза сфокусировать и расфокусировать взгляд – и чернота растворилась в серой хмари ночного зрения. Теперь я, как кошка, мог в самой непроглядной тьме увидеть любую мелочь. Ну про непроглядную я, конечно, преувеличил, в глухом подвале я буду так же слеп, как и обычный человек. Хоть какой-то источник света должен быть. Света звёзд сейчас было вполне достаточно, так что мне не грозило наступить на гвоздь или распороть штаны о ржавую железяку.
Попетляв по тёмным закоулкам, я вышел к серой кирпичной пятиэтажке, поднялся на третий этаж и открыл дверь квартиры.
Внутри было пусто. Я даже был как-то неприятно удивлён, не обнаружив у себя Лены. Оглядевшись, не включая свет, – глаза сейчас слишком чувствительны, – я понял, что соседка недавно была в квартире и прибралась в ней. Что ж, очередное спасибо ей за это. Постояв в непривычно пустой квартире, я решил, что неплохо было бы приготовить себе поесть. Я постарался вспомнить, когда в последнее время я сам себе готовил, и не смог. Целая неделя жизни будто вылетела из памяти.
Только я потянулся к сковородке, раздался дверной звонок. Открыв дверь, я обнаружил на пороге Лену.
– Я дочку укладывала, – будто извиняясь, сказала она.
– Ничего страшного, заходи.
– Ой!
Это Лена споткнулась о мои берцы, которые я снял у обувной тумбочки.
– Прости, я забыл, что ты сейчас ничего не видишь.
– А ты видишь? Ночное зрение включил? – как-то задорно и восхищённо спросила Лена, будто я усилием воли золотой слиток заставил материализоваться.
– Да. Погоди, сейчас лампу включу.
– Не надо, тебе же неприятно тогда будет. А сейчас… так даже романтично.
– Романтично, говоришь? – Я подхватил Лену на руки и бережно отнёс на диван. – Жди здесь, – шепнул я в маленькое ушко.
Прошёл на кухню, порылся в шкафах, разумеется, пока здесь хозяйничала Лена, ни крошки не пропало. Нашёл бутылку вина, откупорил, рядом отыскал хрустальный фужер. Я налил в него вино и прошёл к Лене. Осторожно вложил в её руку бокал и сказал:
– Пей.
Лена пригубила. Я видел, как она, закрыв глаза, смакует вино. Сам я отхлебнул из горлышка.
– М-да… в темноте как-то всё по-особому ощущается, – промолвила Лена.
Я ткнулся носом в её щёку:
– Лена, ты такая хорошая. Спасибо тебе за то, что была рядом, помогала и поддерживала.
Она ничего не ответила, только ласково погладила меня по голове. Наверное, хорошо, что Лена не видела меня сейчас, в таком состоянии. Я не был похож на мужественного разведчика, которого она знала.
Бережно отстранившись от неё, я поставил бутылку с вином на пол и нежно коснулся губами бархатной девичьей щеки. Лена улыбнулась, наугад протянула свободную руку, чтобы коснуться моего лица. Я поймал её ладошку, тоже закрыл глаза, прошёлся губами по тонким пальчикам. Услышал, как мягко упал бокал на ковёр, расстеленный на полу. Лена обняла меня и слепо потянулась вперёд. Я открыл глаза и поймал её губы. Мы долго целовались, а затем я стал быстро покрывать поцелуями её носик, скулы, щёки, ушки. Сначала Лена пыталась угадать, куда последует новый поцелуй, и подставить свои губки, а потом смирилась и просто отдалась ласкам.
Я оттянул ворот платья, обнажив плечо, поцеловал его, сдёрнул бретельку лифчика. Провёл языком от плеча до середины тонкой шейки. Лена тяжело вздохнула, я ещё раз жадно и страстно поцеловал её, а потом расстегнул застёжку платья и резко стянул его вниз вместе с лифчиком, обнажив полную упругую грудь с круглыми аппетитными сосками. Я приник к ней, мял, тискал, сжимал пальцами, кусал и посасывал упругие, почти твёрдые соски. Лена только томно вздыхала в ответ на каждый укус и гладила мою спину.
Усилием воли я оторвался от сладких грудей и, целуя живот, стал всё ниже спускаться, к лобку. Одним рывком я сдёрнул с Лены платье с трусиками, оставив её полностью обнажённой, раскинул в стороны стройные девичьи ножки и приник ртом к сладкому лону. Лена выгнулась мне навстречу, прижала к себе. От её запаха и вкуса я едва не сошёл с ума и зарычал. Вскинулся вверх, навис над изнывающей от желания девушкой, одной рукой кое-как расстегнул ремень и почти без сопротивления вошёл в неё. Лена тут же обхватила мою поясницу ножками и прижалась сильнее, будто хотела, чтобы я не мог сделать и движения.
А я, преодолев сопротивление, всё так же удерживая себя на вытянутых руках, стал двигаться в ней. Резко и жёстко. Я отлично видел Лену в серой хмари ночного зрения: как она закусила губу в приступе удовольствия, как её груди дёргались в такт моим движениям, а она меня не видела. Её руки блуждали по моей груди, спине, бицепсам как будто ими она хотела понять, что с ней происходит.
Не знаю, сколько прошло времени такой пляски. Лена сбилась с дыхания, протяжно застонала, не отпуская меня. Я утробно зарычал и вместе с резким движением кончил.
Не разъединяясь, мы повалились с дивана на пол, опрокинули бутылку с вином, хорошо хоть стеклянный фужер голыми спинами не раздавили. Лена оказалась сверху, я почувствовал, что снова готов.
Она начала двигаться, опираясь ручками на мою грудь, её остренькие сисечки с ягодками-сосками маняще покачивались, так и хотелось их схватить и как следует сжать. Что я, собственно, и сделал.
Через несколько минут Лена выгнулась и с глухим стоном упала мне на грудь. Кончили мы с ней снова одновременно.
* * *Мы лежались на ковре, обнявшись, пили остатки вина прямо из бутылки, и нам было хорошо. Мне так точно. Лена потёрлась носиком о мою щёку, шепнула:
– Да, в темноте как-то всё по-особому ощущается, – она игриво погладила ладошкой низ живота. – Знаешь, я ведь теперь точно знаю, что у тебя внутри огонь.
Я понял, на что намекает Лена, и посмотрел на руку. На запястьях у меня были вытатуированы языки пламени, такие же татуировки были набиты чуть повыше лодыжек. Ночным зрением я не различал цветов, и поэтому, когда смотрел на свою руку, мне казалось, будто черно-серое пламя охватывает её.
Огонь. Издревле им боролись со всякой нечистью. Он выжигает всё на своём пути, открывая путь новой жизни, а сам, выполнив предназначение, погибает, исчезает.
Не знаю, что это на меня вдруг накатила такая философия. Лену я не стал посвящать в свои мысли, только обнял покрепче.
– Слушай, ну как так получается, – сказала она. – Вот вроде мышцы у тебя не такие большие, но как железо. Ты сильнее всех, кого я знала.
Лена попыталась пальчиком продавить мою грудную мышцу. У неё не получилось.
– Не в размере дело, – с улыбкой сказал я и наставительно добавил: – Всё зависит от структуры мышц. По-настоящему сильную мускулатуру можно сформировать только правильной подготовкой, лучше всего с детства, как в моём случае.
Ознакомительная версия.
