Вислоухий вернулся, из похода за дичью, не солоно хлебавши. Шерсть на его загривке стояла дыбом, а верхняя губа нервно подёргивалась, обнажая огромные клыки. Я молча высыпал ему прямо на землю остывшую кашу из котелка, в сторону которой он даже и не взглянул.
—Как хочешь. Другого всё равно ничего нет - сказал я псу, медленно уплетая свою порцию, пытаясь таким образом унять дрожь в руках.
Ночью почти не спал. То мне казалось, что кто то крадётся в кустах или за елкой, то Висяк жалобно подвывал, пугая меня ещё больше. К середине ночи хотел было залезть на дерево и там как нибудь устроиться, но кто тогда дрова в костёр подкладывать будет, а без огня нам здесь точно конец придёт. Уснул, скорее всего, только под утро, потому что, когда почувствовал у себя под носом не очень свежее дыхание Висяка, просыпаться совсем не хотелось. Но делать нечего, эта зараза от меня всё равно не отстанет, так и будет без перерыва подходить, и дышать прямо в нос, а то ещё и лизнуть его надумает.
Завтрак готовить именно здесь мне не хочется. Вечерние воспоминания ещё очень свежи в моей памяти, поэтому я быстро собрал вещи и скомандовал собаке:
—Пошли дальше.
Мимоходом обратил внимание на то, что каши, которая всю ночь так бесхозно и провалялась на земле, не далеко от костра, больше не было.
Остановиться на перекус в течении дня проводник мне так и не позволил, наверное, боялся выбиться из графика. Рельеф местности и в правду был не очень, то болото пришлось обходить, то остроконечную горку с камнепадом, а напоследок так и вовсе на такой бурелом напоролись, который отобрал у меня последние силы, без остатка. Когда вечером добрались до очередной стоянки, их у меня не было ни на что. Однако только собака могла себе позволить валятся без дела, а мне пришлось и дрова собирать, и за водой бегать, а потом, и кашу варить. Так что после очередной порции овсянки, которой у нас остаётся всё меньше и меньше, был я совсем никакой. Меня хватило только на то, чтобы наломать гору веток, для постели и более тщательно выбрать место, где её сделать, потому что вчерашнее событие ещё не ушло из моей памяти. Как представлю, что со мной было бы, если вдруг мишка сожрал, не дай бог конечно, Висяка или мой пёс сдался, и убежал, так аж волосы на голове шевелиться начинают. Думал, что от таких мыслей долго ворочаться буду, но стоило только прилечь на секундочку, как я сразу же позабыл и про медведя, и про всё остальное. Усталость взяла своё.
Очертания города увидел, добравшись до вершины очередного холма, больше похожего на приличную сопку. И должен сразу заметить, увиденное мне не понравилось. Сам городишко, отсюда, представляется одним тёмно-серым пятном, на фоне зелени леса, голубизны безоблачного неба и бирюзового с проседью, моря. Вот как раз наличие огромного количества воды и рельеф суши, который она омывает, мне не понравились.
Не очень это похоже на те спокойные берега, с которыми я попрощался совсем недавно. Нет на Балтике такого количества островов и островков, во всяком случае в том районе, где мы плавали. Отсутствует там и множество бухт, и фьордов, которые бывают, пожалуй, только в северных морях. Пускай я на них до сего времени и не бывал, но такое чудо техники, как телевизор у меня дома имеется и иногда, когда совсем делать нечего, я на него поглядываю, а там чего только не увидишь.
—Ты куда меня привела, собака?! - не отрывая глаз от непонравившейся картинки, спросил я Висяка.
В ответ он мне только гавкнул, хотя мог и скромно промолчать, обидевшись на такие слова. Дело то он своё вроде выполнил, привёл по назначению, а то что мне это место не понравилось, так это вроде не его проблема.
Переход от возвышенности, где я без особого энтузиазма наблюдал за открывшимся пейзажем, до окраин городка, занял ещё часов пять. Наверное, можно было и быстрее до них добраться, но торопиться мне почему то не хотелось. Меня терзали, да, да именно они, смутные сомнения. Может дед не преувеличивал, когда говорил, что мы с ним и его собакой стоим на землях Аляски. Но как такое могло случится и самое главное, чего со всем этим делать? Получается так, что если это правда, то я сейчас нахожусь на территории враждебного государства, без паспорта, без денег и в очень неприглядном виде. Как представлю себе, что было бы, появись такое чучело на улицах моего родного города, становится смешно и стыдно одновременно.
Обедать даже и не пытался, несмотря на то, что пёс упорно стоял на том месте, где надо думать, они с дедом делали это перед входом в этот городок. Нет у меня аппетита, да и особого желания входить в незнакомый населённый пункт тоже. Сейчас бы самое время превратиться в человека невидимку, да по-тихому разузнать, что здесь, да как. Но как это сделать? Ответа на этот вопрос у меня нет, так как нет его и на вопрос, где же я всё таки нахожусь?
Постояв какое то время в лесочке, деревья которого подходили плотной стеной прямо к околице не известного мне городка, больше похожего на большую деревеньку, всё же вошёл в него. Но пока решил пройтись только по окраине, мало ли чего увижу. Может придётся срочно скрываться или убегать от кого нибудь. Пускай лес под рукой некоторое время побудет.
Строения на улице, по не асфальтированной дороге которой я иду, всё время окликая свою собаку, не давая ей, тем самым, далеко отрываться от меня, не выглядят чем то необычным. Они ещё больше укрепили меня в мысли о том, что никакой это не город, а самая настоящая, среднестатистическая русская деревня. Домишки на этой улице точно такие же деревянные, сложенные из плохо ошкуренных брёвен, как и в любом другом населённом пункте, такого плана, нашей не объятой родины. Такие же ворота, такие же покосившиеся заборчики из некромленных досок, наличники, которые ни с чем не спутаешь, наши они, родные. Тогда скажите мне на милость, какого хера они тут делают, на берегу этого чёртово моря, если это Аляска. Или всё-таки это не она?
Заметив здание, в общем то ничем не отличающееся от всех остальных, но стоявшее прямо у дороги и не имевшее в своём распоряжении земельного участка, с палисадником, направился к нему. Не знаю, чего во мне образовалось больше в тот момент, когда я увидел приколоченную к его стене надпись "Почта", написанную обычной белой краской, на дощатом щите, русскими буквами, радости или недоумения. Пожалуй, больше всего было во мне желания, побыстрее попасть внутрь этого не примечательного дома и наконец со всем этим бардаком разобраться.
—Здрасте - поздоровался я с мужчиной в форменной одежде чёрного цвета, сидевшим за стойкой, разделявшей просторное помещение, почти пополам.
—Здрасте - небрежно, не подымая головы, ответил он мне.
Пришлось подойти вплотную, к рабочему месту этого человека, чтобы привлечь его внимание. Будь в помещении телефон автомат или на худой конец телефонная будка, какие обычно бывают на почте, я бы его не беспокоил, а так мне ничего не остаётся делать, кроме как задать ему очень простой, на мой взгляд, вопрос.
—Я хотел бы позвонить. Можно это у вас сделать?
Хозяин заведения наконец то соизволил поднять голову и посмотрел на меня, как то не очень доброжелательно.
—Позвонить? В чего это ты звонить тут собрался? - спросил он меня.
—В Санкт-Петербург, если вы не против? - ответил я, в тон ему.
Мужчина зачем то приподнялся со своего стула, вытянув шею посмотрел в окно, находившееся как раз на против него и очень спокойно сказал мне:
—Не надоело вам парень ходить ко мне и задавать разные дурацкие вопросы? Когда же вы наконец то разъедитесь отсюда? Газетку бы лучше свежую купил, да на досуге поискал в ней знакомые буковки, вместо того, чтобы пить с утра по раньше. Читать то хотя бы умеешь? Позвонить ему надо?
—Читать умею. А у вас что есть? - поняв, что с телефоном здесь, как то не очень, решил я хотя бы ознакомиться со свежей прессой, может она чего подскажет.
—А что у нас может быть? Только "Вестник Приморья", своих газет печатать, к сожалению, не где, а не мешало бы. Может вы бы хоть чему полезному из них научились. На смотри.
Служащий почты положил на стойку, прямо передо мной, газету, где действительно крупными, чёрными буквами было написано "Вестник Приморья", а внизу стояла дата выпуска данного экземпляра, семнадцатое мая две тысячи семнадцатого года.
—А сегодня у нас какое число? - спросил я мужика, можно сказать, машинально.
—Ну, двадцать девятое июня и чего? - ответил он.
—Так какая же она свежая, больше месяца прошло, как вышла?! По новее то ничего нет? - тоном обиженного ребёнка, спросил я его.
—Ну ка вышел отсюда, умник! Не то полицейского кликну, там тебе мозги то быстро вправят! Посвежее ему подавай! - заорал на меня служащий почты.
Вышел, вот только полиции мне сейчас и не хватало, но убегать сломя голову от вредного почтальона не стал, ничего я такого противозаконного не сделал. Подумаешь про телефон спросил, которого у них тут не оказалось. И что такого? А продавать газеты, которым место давно уже на приёмном пункте макулатуры, это как?
