кто у вас ещё есть?
Есть люди войны, во́ины.
— Дай сам догадаюсь, они живут войной?
Хеху задумался. Затем я ощутил сомнение
Не знаю. Нет наверно. Они нас защищают, от других людей войны.
— Каких, «других»?
Тех, что приходят ночью, убивают мужчин, воруют женщин, разоряют наши дома.
— Откуда они приходят, Хеху?
Ты что, пацан? Это ж ключевая информация!
Оттуда... Не знаю. Говорят ... из-за моря.
— Ладно, Хеху, с этим тоже разберёмся потом. А этот пацан, на берегу, которого я ударил? Он тоже из людей лагуны? Или как их?
Люди глубины. Может быть... Я не знаю... Я ... Я никогда их не видел — людей глубин... Нет, один раз видел, но хорошо не рассмотрел.
Ага, сообразил я, это наверно мелькнувшая в воспоминаниях сцена на рынке.
Говорят, они живут под водой, поэтому их так и называют. А ещё, что у них жабры, как у рыб, и они могут долго не дышать.
— Слушай, но у тех ребят, на пляже никаких жабр вроде не было...
Я не заметил, как провалился в воспоминания. Особенно не выходила из головы та девчонка. Эх... Персик! Грудь, бедра, ноги... Длинные волосы, да и на лицо приятная...
Она очень красивая.
Согласился со мной Хеху. Ты чё пацан? Подслушиваешь? А впрочем, фигня. Мы же теперь считай одно целое.
— Понравилась?
Я таких красивых и не видел раньше. Может она и правда, дух или фея?
— Слу-ушай! — я даже отвлекся от работы. — Хеху, а у тебя девчонка есть?
По телу расплылась волна смущения.
Ну-у-у... Постоянной нет.
— Так, погоди... Ты надеюсь уже знаешь, чем мужчины с женщинами занимаются, когда наедине остаются?
И тут же испытал гамму чувств: от стыда до удовольствия, и даже страх. Вместо ответа в памяти замелькали картинки из чужой жизни... Ага, пацан, значит пару раз тебя всё-таки «приголубила» одна подруга. Молодцом!
— Твоя девушка? — подмигнул я.
Оказалось, что нет. Более того, я с некоторой оторопью узнал, что шансы на собственную семью у Хеху минимальны. Дело в том, что земельный надел, с которого кормится его семья, после смерти отца отойдет старшему брату. Среднему он достанется лишь в случае, если старший умрет, не оставив наследников. У старшего брата Хеху — Акахаты недавно уже рождался сын, но умер. И пока у Акахаты только две девочки, средний брат — Эруэра, всё ещё может стать старшим в семье. В случае смерти Акахаты, среднему брату должны отойти не только земля, но и жена старшего брата, и его дочери. И он должен заботиться о них, как о своих. Кроме того, после смерти отца Хеху, когда Акахата станет главой семьи и у него будет наследник, он вообще может разрешить Эруэре женится. Но только в том случае, если урожаи будут достаточными, чтобы выжить увеличившейся семье.
— А если умрет Эруэра? Тогда его жена станет твоей?
Нет. Тогда она будет жить с Акахатой.
— А если и он умрет?
У меня сильные и здоровые братья. Не то, что я.
— Ну, знаешь, как бывает, пацан, сильные и здоровые вдруг хиреют, и помирают. Или случай какой несчастный...
Видимо парень что-то такое почувствовал, ибо в голове тут же запульсировало.
Нет! Нет! Ты не посмеешь! Нельзя!
— Стоп-стоп-стоп! Ты чего, Хеху? — я даже руки поднял словно останавливая кого. — Я же так, просто рассуждаю.
Поклянись, демон, поклянись тем, что тебе дорого, что ты не тронешь мою семью!
— Да ладно, ладно. Клянусь! Не буду я им желать иль причинять зла... Если сами не полезут.
Ты поклялся, демон!
Да, пацан, перспективка у нас с тобой...
— Ладно, парень, не ссать! Теперь у тебя есть я. И хоть старшим в семье нам с тобой скорее всего не стать. Но и расклады такие меня не устраивают. Так что, надо что-нибудь придумывать!
Наконец я разогнулся, осмотрел работу. На ладони лежал нож. Конечно, до тех ножей, что хранятся в различных музеях ему как средневековой телеге до гоночного болида, но он: «а» — режет, «б» — лежит в руке. Надо только чем-нибудь рукоятку обмотать.
— А теперь самое время кишку набить, — потянулся я.
Надо возвращаться домой.
— Зачем? — я искренне удивился.
А что тут есть? Вряд ли тут растет дикий батат.
Я завис, переваривая последнюю фразу.
— Хеху, подскажи-ка. А чем вы обычно питаетесь?
Новая порция удивлений — его семья ела в основном батат. Ещё мать изредка пекла лепешки из проса, для чего перетирала зерно двумя камнями в муку. Но просо росло плохо, его было мало, так что просяные лепешки шли за деликатес!
— Так, а рыба? Впрочем, понятно, не отвечай. Рыба дорогая и вы её не ловите.
Так, кажется, когда я подплывал, видел дальше по берегу кокосовые пальмы? Осмотрелся. Блин, с пляжа не видать ничего — сплошная стена растительности не только маскировала это место, но и не давала мне осмотреться.
Ладно, тогда водой.
Нет, подожди! Ты обещал не ходить в воду!!!
Хеху в моей башке чуть ли не взорвался воплями.
— Значит так, пацан, — я вздохнул, — запомни. Пока ты не препятствуешь мне, я забочусь о твоём теле и берегу его. И ничего плохого не сделаю. Ты уже забыл? Я демон морской. Значит я в воде, как дома. Так что просто ... расслабься, — я усмехнулся шутке, — и получай удовольствие.
Деревянный нож пришлось оставить на берегу, для задуманного он не подходил, а цеплять его некуда. Надо потом озаботиться какими-нибудь ножнами. Да и поясом тоже. А то рассекаю, в «трусах».
Кремнёвый нож зажал в зубах — грести, когда одна кисть сжата в кулак неудобно — и вошёл в воду.
Хеху пискнул что-то и замолчал. Терпи, пацан. Раз мне в твоём теле жить, надо это тельце в порядок приводить. А то совсем дрищь-дрищем.
Поплыл. Будем вспоминать кроль. Вернее — учиться снова.
Пока грёб небольшое расстояние, до замеченной ранее рощицы, не отпускали панические мысли о скользящих в глубине монстрах, только и думающих, как бы вцепиться в мой мягкий живот. Понятно, что это не мои эмоции, но чувствую то их я! И от этого у меня сердце колотится ещё сильнее, заставляя организм расходовать кислород ещё более активно. А вдыхать сквозь зубы, сжимающие
