— А что за институт?
— Ну, был там один НИИ, так его учёные заняли, ну, не учёные, а так, из местных, кто разбирается немного, а ещё там районная поликлиника рядом. В ней парочка врачей есть и пять медсестёр. Туда раненых и больных доставляем. Ну и помогаем всем миром, лекарства приносим добытые, спирт в виде водки или самогона. А учёным носим новых монстров, артефакты, а они взамен алхимию сложную разрабатывают, на технологиях писаных, кто-то что-то даже в магии понимает. Вот только мало их, сами защититься не смогут. Вот и прячутся за монахов. Мы тех святошами называем, но не со зла, с ними отношения нормальные, и если мы на их территорию зайдём, драки не будет. Тут вообще люди с людьми стараются не ссориться, мало нас, и становится всё меньше.
— А монахам разве можно с оружием?
— Против тварей — можно, а против писаных — не знаю. Как-то справляются.
Тут подземный ход закончился, мы снова оказались в подвале, но уже другого дома. Дорогу нам перебежала крупная крыса, двое из нас вскинули оружие, но тут же его опустили.
Когда поднялись по лестнице наверх, выход оказался закрыт, на решётке висел древний амбарный замок. Получается, монахи, пробив проход, дальше не пошли. Немой парень, что тоже шёл с нами, немедленно вытащил руки наружу и начал ковырять его гвоздём. Работа заняла минут пять, после чего он развернулся, посмотрел на старшего и отрицательно помотал головой.
— Заржавел? — с пониманием спросил Винокур.
— Тот смущённо кивнул.
— Ну, да ладно, — сказал он и посмотрел на Николая.
— Коля?
Тот ничего не ответил, просто протянул мне руку, я, поняв, что ему нужно, подал фомку. Ну, да, где не помогает отмычка, всегда найдётся лом. Правда, орудовать ломом тут тоже было не с руки, следовало просунуть руки сквозь решётку, а руки у Коли были такие, что… впрочем, как-то он извернулся, вставил, напрягся, в первый раз лом соскочил, но при второй попытке раздался скрежет, потом громкий щелчок, после чего изувеченный замок упал вниз. Все получилось идеально, только очень громко. Будь я чудовищем, уже бы заинтересовался.
Некоторое время мы стояли, выжидая реакции местных обитателей. Потом старший открыл решётку. Петли скрипнули, но, к счастью, не так громко, как могли бы. Группа по одному начала выбираться на свет. Винокур, оказавшись снаружи, осмотрелся, потом указал пальцем на дом, стоявший напротив, сначала на первый подъезд, потом на второй. Всего их тут было три, но третий вход был обвален, как я думаю, попаданием снаряда. Да и на стенах есть следы от пуль, а половина окон разбита. Весело тут было пять лет назад.
Быстро перебежав улицу, мы ворвались в подъезд. Стальных дверей тут ещё не придумали, а потому оказаться внутри было легко. Меня с собой взял Николай, опять же, не сказав ни слова, а просто жестом велев идти за ним. Отряд разделился на две группы, одна работала снизу, вторая, в которой был я, вскрывала квартиры сверху, с пятого этажа. Квартиры были просторные, на этаже было всего две двери. И снова порадовала беспечность людей, что когда-то здесь жили, а ещё спокойная криминальная обстановка в стране. Двери дощатые, с замками, но совсем простыми, некоторые дерматином обиты, но стальных нет ни одной. В группе со мной был здоровяк Коля, немой парень, а ещё Седой.
Немного отжать дверь монтировкой, потом дёрнуть — добро пожаловать. Простор для мародёрства. Не знаю, как тут всё произошло, но следов панического бегства не видно, как и следов организованной эвакуации. Создалось впечатление, что люди просто исчезли.
Я, как вор неопытный, сперва растерялся, тогда как мои коллеги быстро начали шарить по комнатам. Вскрыли гардероб, порылись в кухонном шкафу. Две банки консервов вздулись и были признаны негодными к использованию, а вот сахар в герметичном пластмассовом контейнере, пусть он и слипся в монолит, забрали с собой. Для добычи имелись прочные тканевые мешки, к которым пришили лямки, превратив в подобие рюкзаков. Нашёлся чай, соль, крупа, взяли кое-что из одежды, опять же, приличный серый костюм, ранее принадлежавший главе семьи, оставили висеть на прежнем месте, а вот брезентовый комбинезон забрали, как и спортивный костюм чёрного цвета.
Я открыл шкаф и порылся в документах, с верхней полки торчала аптечка. Тут же открыл и перебрал таблетки.
— Бери всё, — уверенно сказал Седой, — на месте разберём.
Это было логично, помимо таблеток, в картонной коробке имелся бинт, лейкопластырь, йод, зелёнка, всё то, что не имеет срока годности, а в местных условиях очень ценно.
— А деньги? — спросил я, показывая заместителю командира тонкую пачку купюр.
— Храните деньги в сберегательной кассе, — он ощерился в улыбке. — Оставь, после всего денежная реформа прошла, так что…
А вот другие ценности пригодились. В трюмо была выдвижная полка, где в красивой деревянной шкатулке хранила драгоценности хозяйка. Золотое кольцо с сапфиром, две цепочки, с кулоном и без, два обручальных кольца, серьги с красным камнем. Это всё Седой принял отдельно и сложил в специальную коробочку. Личных трофеев, как я понимаю, тут нет, всё идёт в общак.
Закончив с этой квартирой, пошли в следующую, добыча была сопоставима, если не считать почти полный мешок почти не испорченной гречки. Этот трофей немедленно спустили вниз. Обе группы встретились через три часа с небольшим на третьем этаже, нижние сделали уже несколько ходок в подвал, перетащив добытое. Там, как я понял, был ещё кто-то, кто шёл за нами. Что же, если даже мы спалимся и погибнем, хоть добытое добро не пропадёт. Пока в подъезде шла суета с перемещением добычи, я занялся оставшейся квартирой. Её даже вскрывать не пришлось, дверь была не заперта.
Жили тут небедно, или просто хозяин любил красивое оформление. Скорее всего, интеллигентная семья, в большой комнате стояло пианино, на стенах были развешаны портреты работы неизвестных художников. В детской висела большая географическая карта. Пришлось задержаться и посмотреть. Всё то же самое, только Союз на месте и Югославия целая. И Чехословакия. Германия только одним куском. Так и хочется спросить тоном одного комика «А чё, так можно было?»
В кабинете, где заседал глава семьи обнаружился… точно, настоящий компьютер, при этом довольно продвинутый, с тонким монитором, удобной мышкой и клавиатурой, состоявшей из двух половин, соединённых друг с другом под странным углом. Слышал однажды про такие, это чтобы при долгой работе кисти не травмировать. Я привык к местному обществу относиться, как к архаичному, Союз ведь, а время-то тут тоже ушло вперёд. Вот и пользуются гаджетами, пусть не так широко, но всё же. Кстати, по календарю у них начало нулевых, то есть, БП грянул где-то в девяносто восьмом. Достаточно, чтобы снабдить некоторую часть населения компьютерами.
Разумеется, я немедленно сгрёб добычу вместе со всеми проводами и убрал в мешок. Нужно будет осторожно нести. Отправился дальше. За шкафом имелся набор удочек, значит, товарищ был ещё и рыбаком. А может быть он и уточек любил пострелять? Точно. Ружьё ждало меня на стене в спальне, как у Чехова, если в начале на стене висит ружьё, то потом оно… правильно, достанется мародёрам. А вот с патронами пришлось повозиться, нашёл их в диване, что складывался, как книжка. Готовых было всего восемь штук, с бумажными гильзами, судя по маркировке, дробь ноль. А ещё порох в картонной банке, пыжи из войлока, капсюли, пули, картечь и латунные гильзы в количестве аж двадцати штук. Это я уже решил прикарманить себе, так уж вышло, что мне скоро придётся оружие менять. Знать бы ещё, что за модель, и какие у неё особенности. Двустволка, курков нет, калибр двенадцатый, есть маркировка ТОЗа. Тульская, значит. Приклад красивый, с полупистолетной рукояткой.
— Хочу себе взять, — сказал я, когда в комнату вошёл Седой.
— Бери, — кивнул он. — Нашёл чего?
— Компьютер, — я указал на мешок, — сложил уже.
— Молодец, а насчёт ружья… Там инструменты есть, возьми ножовку и сделай обрез. Пригодится в качестве короткого ствола.
