не забыл это ещё.
— Да мне нравится это. Ты такой девственный и невинный. Меня даже это слегка заводит. Остальные ныли и ревели, звали на помощь, а ты ещё брыкаешься Влад. — Наклонилась надомной Лиза и лизнула меня языком в лоб.
— Знаешь, ты, наверное, будишь последний, — мурлыкала рядышком Лика. — Шестая жертва, которая закроит очень долгий ритуал. Так что гордись собой.
— Твари! — От бессилия заорал я.
В голове проносились мысли, какой я идиот. Поманили пальцем, и я рванул окрылённый любовью. А сейчас уже поздно, что-то менять. Цепи, одетые на меня, могли выдержать напор, скорее всего даже слона, не то, что обычного человека.
Богдан и Степан стали подтягивать сухие дрова, под алтарь, накидывая под камнем огромную кучу.
— Вы меня сжечь хотите? Суки позорные. — Орал я на них, пока они складывали дрова.
— Пора. — Произнесла Зоя, смотря на часы.
Лиза была тут как тут. Вспоров ножом мою одежду, она оголила мою грудь.
— Я начинаю, — лукаво улыбнулась она мне. — Сильно не ори.
Нож в руках девушки стал скользить по моей коже, разрезая и вычерчивая причудливые символы. На мои плечи и бёдра легли руки парней, давя меня в камень, чтобы я не дёргался.
— Я вас с того света достану твари. За всеми приду! — Хрипя от боли, орал я.
Пока Лиза резала мою кожу, а парни держали меня. Лика с Зоей нараспев читали заклинания. И от их слов огонь в огромном костре стал полыхать в пару раз ярче, а ветер завывал как ненормальный.
Но уже через пару минут Лика прекратила читать и, подойдя ко мне, стала макать пальцы в моей крови. Сначала она нарисовала какие-то символы на лбу Лизы. Помакав ещё, проделала такое же со Львом, и так по кругу, пока все эти твари небыли измазаны в моей крови.
Вытерев пальцы об свитер, Лика взяла, откуда-то сзади чашу с красными камнями, окантованными по кругу предмета. Поднеся края чаши к моему боку, где Лиза, словно маньяк, резанула ножом.
Я выгнулся от боли, но меня крепко держали прижатым к камню. Кровь потекла ручейком в чашу, и когда сосуд наполнилась на четверть, все отступили от меня, кидая горящую головню в сухие дрова. Затрещали поленья и тонкие деревянные палки для растопки, а я почувствовал лёгкий жар снизу.
— Горите в аду сукины дети! — Вырывался я, что есть мочи.
Но меня не слушали, на распев, затянув какую-то тарабарщину. Стоя полукругом вокруг меня люди громко заорали какое-то слова, и Лика вышла вперёд, держа кривой кинжал.
Жар от огня был уже невыносим, и кожа начинала получать ожоги, когда наши взгляды с девушкой, что, как мне казалось, я любил.
— Прими же нашу жертву о владыка! — Занесла она кинжал надо мной.
— Будь те вы прокляты. — Заорал я в момент, когда кинжал воткнулся в мою грудь в области сердца.
Перед глазами в тот же миг пронеслись все картины жизни. Как, оказывается, я мало сделал и испытал.
Жар уже не обжигал, а мои глаза закатились
В момент, когда моё сердце стукнуло последний раз, в голове прозвучала голос:
— Твоё истинное желание?
Я же также мысленно выкрикнул охватываемый тьмой:
— Жить!
Я нёсся, в каком-то вихре огненно оранжевого света вниз, с такой скоростью, что даже не мог нормально дышать.
Сколько продолжалось моё падение, я не знал. Но всё-таки пришёл миг, когда я ударился о землю.
На удивление приземление вышло мягким. Поднявшись на руках, отрываясь от земли в клубах поднятой пыли, первое, что я увидел, были ноги в сандалах.
Подняв голову, я узрел перед собой высокого мужика атлетического телосложения с абсолютно седой головой и бородой до пояса. Одет накаченный дед, был в греческую тогу.
— Ты кто? Где я⁈ — Крутил я головой, слыша, утихающий звон в ушах.
Мужик же, словно не слыша моих вопросов, смотря вдаль, заговорил:
— Приветствую тебя герой! Условия получения титула соблюдены. Ты становишься обладателем героической судьбы. Только тебе решать какой путь выбрать и на какую сторону встать. Узри же метку на предплечье своём, дарованную тебе силами созидания и разрушения.
— Что? Где я? Алё, дед! Где я очутился? — Чуть не орал я.
Но моего собеседника мои вопросы, вообще не интересовали, и он продолжал, словно робот нести какой-то бред:
— Выбери свой путь и соверши великие деяния, дабы получить величайшую награду, да будут великие силы с тобой, тот, кто встал на путь героя!
После сказанного дед поплыл дымкой и исчез, а я остался один, стоя на коленях и хлопая глазами.
Встав на ноги, я провёл рукой по голой груди. Одежда была распорота. И тут меня накрыли воспоминания субботнего вечера.
Лика и Лиза, эти суки убили меня. Но я вроде жив? Ощупывал я себя на наличие материальной оболочки.
Покрутив головой, я снова присел на землю.
Вокруг меня были словно руины Карфагена. Небо было бордово-красным, с чуть ли не чёрными облаками. Растительности не было, были только камни. В голову стали закрадываться страшные мысли. Уж, не в аду ли я. Но я вроде не грешник, или тут пофигу кого совать сюда.
Вспомнив про призрачного деда, задрал рукава и действительно нашёл метку на левом предплечье. Символ на руке напоминал корень, какого-то растения. С опаской ткнув на него пальцем, сразу увидел и ощутил свиток, который материализовался у меня в руке.
— Это бред, просто бред. — Бубнил я сам себе под нос.
Развернув свиток, понял, что он написан на греческом языке.
— Это шедеврально блин! — Сплюнул я.
Но стоило мне прочитать одно слово, как буквы дрогнули и изменились на русские.
— Это другое дело, — Буркнул я и стал читать. — Трактат о Героях. — Прочитал я заголовок. — Условия получения титула героя: быть живым. Попасть в ад. Пройти оценку духовной силы и получить метку героя.
Я оторвался от чтения свитка.
Получалось, что я всё-таки в аду. Но живой, а вот как такое вышло? Меня точно зарезали и сожгли.
Блин, в первый раз оставили на квартире одного без присмотра на целый месяц, и в первый же день меня принесли в жертву сатане, и я очутился в аду. Уж лучше комендантский час в восемь вечера.
И тут меня осенило. То заклинание Антона на сокровенное желание. Я пожелал остаться живым. Неужели мой друг всё же колдун. Если да, то лучшего подарка на восемнадцать лет и не придумаешь.
— Так что там дальше пишут, — поудобней устроился я на земле. — Каждый новый герой
