— А теперь я бы хотел остановиться на ещё одном серьёзном вопросе, от решения которого тоже зависит очень многое. Этот вопрос касается фармации. Да-да, — увидев удивлённые взгляды большинства своих коллег, усмехнулся он. — У эфиопов есть ещё одно довольно мощное «оружие». Дело в том, что на основе каких-то древних рецептов они создали удивительные лекарства, способные избавить практически от всех известных болезней. Эти лекарства в ходу уже несколько лет. Правда, знает о них очень ограниченный круг лиц. Родственников главы фармацевтической фирмы, что их производит, мы вывезли из Джибути, откуда он родом. И впоследствии через целый ряд стран переправили в Кот-д-Ивуар. Сейчас они надёжно охраняются, находясь в качестве заложников. Но сам этот Фарах Рабле находится в тайной лаборатории, расположенной где-то на границе с Суданом.
— Координаты лаборатории известны? — спросил представитель минобороны месье Лаваз.
— Да, но весьма приблизительные. Поэтому разработать и выполнить операцию по её захвату или похищению Рабле будет весьма проблематично. К тому же на него нацелились не мы одни: у нас есть конкуренты. Но нам доподлинно известно, что точными рецептами интересующих нас лекарств реально владеет буквально пара человек. Вряд ли больше, но на переговоры никто из них не идёт. Мы бы давно уничтожили заложников, но пока даже не изыскали возможности лично уведомить этого Фараха Рабле об их незавидной участи. Должен же он иметь хоть какое-то представление о последствиях своего отказа контактировать с нами? По имеющимся данным информация до него вроде бы дошла, но ничего так и не изменилось. Его увезли в тайную лабораторию и, судя по всему, держат там чуть ли не под арестом. А ведь эти лекарства могут принести миллиарды долларов! Главы фармацевтических компаний Франции уже все уши прожужжали нашему президенту, настаивая на поиске рецептуры этих редких лекарственных средств. И, насколько я знаю, что-то подобное происходит и в Англии. Тем более, что королева не так уж молода, но жить и царствовать на благо Великобритании желала бы как можно дольше.
— Возможно, нам следует договориться с англичанами и объединить свои усилия в этом направлении? — выразил общее мнение Лавуазье.
— Будем и договариваться, и объединяться, — ответил председатель собрания. — Вот только по некоторым другим моментам наши с ними интересы кардинально расходятся.
— Что поделать, месье? Такова жизнь: у них одни интересы, у нас иные, — снова отозвался Лавуазье. — Но не разбив яйца, не сделаешь яичницу! И вместе мы добьёмся гораздо большего в этом направлении. А со всем остальным разберёмся отдельно и позже: на войне, как на войне! Сейчас же у нас есть козырь и, наверняка, есть он и у них. А два козыря — это уже почти победа, если у наших противников их нет.
— Согласен. Пока этот вопрос остаётся открытым, но мы его обязательно решим любым доступным для нас способом. Таким образом, подведу итоги: прошу командование Иностранного легиона и министерства обороны продумать вопрос о силовом решении возникшей в Эфиопии проблемы. Возможно, это будет организация вооружённого переворота или точечные акции, в том числе по захвату и уничтожению лаборатории, пусть она и находится в труднодоступном месте. Надеюсь, захват лаборатории мы сможем осуществить⁈ Тем более фактически она официально никому не принадлежит.
— Всё зависит от наших возможностей, наличия точной информации и политической воли нашего президента и правительства Франции.
— Ясно! Ну, что же, тогда я заканчиваю наше совещание.
* * *
Якоб Джейбс, находясь в Эфиопии, сейчас в буквальном смысле околачивал груши, точнее, апельсины, если перефразировать это на африканский манер. Он уже давно передал африканцам как машины, так и оружие, и теперь с нетерпением ждал новых заданий. Да и вообще: хотелось бы внести хоть какую-то ясность в их отношения с эфиопами. Но всё тщетно: негр, с которым он когда-то договаривался, исчез в неизвестном направлении. А без него никто никаких дел с американцем не вёл. Так что Якоб просто жил в столице Эфиопии, прожигая полученные деньги. Параллельно шпион-перебежчик внимательно присматривался ко всему вокруг, передавая добытую путём нехитрых наблюдений информацию в американское посольство.
Однако долго так продолжаться не могло. Пару раз Якоб попытался завязать новые знакомства, но успеха не достиг, раз от раза наталкиваясь на глухую стену непонимания и страха. С ним явно боялись иметь дело! Устав от бесплодности своих усилий, Якоб уже было расслабился, как вдруг в Эфиопию стала прибывать новая техника, а вскоре и появились первые немцы.
Судя по увиденному и тому, что сам Якоб не так давно передал неграм, теперь техники и вооружения в Эфиопии хватало с бо-ольшим запасом! Однако её поток всё не прекращался… Единственный нефтеперегонный завод работал и день, и ночь. Нефтеналивной причал тоже практически не пустовал: к нему то и дело причаливали танкеры, создавая запасы нефти для последующей переработки. Всё это, насколько он мог верить собственному опыту и интуиции, попахивало большой войной.
Ещё и в американском посольстве его постоянно подгоняли! Но у Якоба не было никакой новой информации, способной заинтересовать его кураторов, кроме той, которой он уже поделился. Поэтому он занимался обычным бизнесом и терпеливо ждал, когда явится тот «фрукт», с которым Джейбс и поддерживал контакт. Единственное, что оставалось ему по силам, так это попытаться набрать себе мелкую агентуру. И то больше из числа своих же работников. Делал он это не торопясь и последовательно: прошлый опыт его многому научил. Да и посольство, наконец, перестало его третировать, видимо понимая всю бесполезность напрасных тычков и напоминаний.
Всё словно застыло в каком-то тягостном ожидании. Всё, кроме его бизнеса, который, как ни странно, продолжал развиваться вполне успешно.
* * *
Уильям Вуд и Джеймс Лондгроу, числясь представителями английского концерна по производству лекарств и медикаментов, прибыли в Аддис-Абебу абсолютно официально. Однако на самом деле они посетили страну с несколько иной целью: пришло время расконсервировать остатки от былой роскоши агентов. А так как их осталось очень мало, то следовало пополнить ряды и навербовать новых. И желательно набрать этих людей из числа афаров и сомали. Задача сложная, но выполнимая. Тем более у этих двоих имелся немалый опыт в подобных делах. И опыт весьма существенный.
Особенно перспективной в этом плане выглядела Эритрея. Потенциальные сепаратисты всегда интересны для разного рода подрывной деятельности!
— Ну, что, Джеймс, с чего начнём?
— С восточных немцев.
— Ты думаешь, они наиболее перспективны?
— Возможно. Ты же понимаешь, что среди эфиопов Англия давно потеряла популярность. Конечно же, мы с тобой располагаем списками тех, кто когда-то учился в Англии или в подконтрольных нашим кураторам ВУЗах, но именно здесь их проживает чудовищно мало. А вот среди немцев вполне могут найтись те, кто способен угодить под наше влияние.
— Да, всё по старой схеме, — хмыкнул Уильям. — С неграми всё же было бы чуть проще: им в первую очередь интересны деньги! Ну, ещё, может быть, возможность переехать в Европу. Впрочем, это в гораздо меньшей степени. А вот у немцев желаний может оказаться гораздо больше. Всё как всегда? Ищем прежде всего тех, кто в долгах, и тех, кто имеет склонность к гомосексуализму, садизму, педофилии и прочим извращениям. Здесь они невольно проявят себя. Вокруг полно чёрных девочек и мальчиков, готовых буквально на всё и за сущие копейки. Особенно, если поискать их не в самой Эфиопии, а чуть дальше, скажем, в том же Сомали.
— Боюсь, не так-то просто нам с тобой будет отыскать среди немцев извращенцев. Уж больно контингент идёт отборный.
— Ну нет и нет, найдём другие пороки. Кто ищет, тот всегда найдёт! Не найдём, так подстроим. Возможности всегда есть, всегда и в любой стране!
— Да, Уильям, да.
