Совершенно черные тучи не ползли, а летели прямо на нас. Мы оказались на ровной, голой местности, и спрятаться от пронизывающего ветра было негде.
Я ходил в походы в этих горах много раз с дедом, можно было сказать, что Макс Бодров здесь вырос, но ничего подобного не видел.
Мы встали в ряд.
Идти крайним в связке сложенное всего, потому что тебе всё время приходится пристраиваться под темп всей группы.
В первые минуты движения группа то ускоряется, то сбавляет скорость, нащупывая оптимальную для ситуации.
Люди то и дело спотыкаются, падают, натыкаются друг на друга.
А как ни парадоксально скорость движения и устойчивость связки зависит от крайнего.
Спустя минут сорок мы приноровились и взяли темп, он был не очень высокий, но самое главное — подходил всем. Это важно идти в одном темпе.
Ты больше не тратишь силы на крик, помощь упавшему, остановку на неудобных и шатающихся камнях. Не тратишь время на такой же неудобный старт.
Я прикинул пройденное расстояние. Мы прошли меньше километра, значит идти еще минимум час.
Связка задышала одинаково, стала единым организмом, одним целым. Сложно передать это чувство, когда несколько человек ощущают и делают интуитивно одно и тоже.
Идущий впереди Тёма, не останавливаясь показал знак «внимание», передавшийся по цепочке мне назад.
Я увидел, что на камнях валяются кружки, книги, выброшенные группой, идущей перед нами.
Плохой признак. Значит у людей настолько плохи дела, что они начали избавляться от лишнего веса.
Мне подумалось, что наш инструктаж, тщательная подготовка и укладка, в том числе проверка вещей девчонок исключали подобное в нашей группе.
Но хвалить себя было рано. Надо было сначала дойти до запланированной цели. Места, где можно укрыться от непогоды и разбить лагерь.
Еще через десять минут мы остановились по команде Тёмы. Он нашел, чей-то сапог, скорее всего, потерянный совсем недавно. Тёма послал мне его по цепочке.
Я снял рюкзак и убрал сапог внутрь, затем передал сигнал вперед, что готов двигаться.
Мы продолжили движение. Не очень приятное предчувствие охватило меня. Существовала огромная вероятность того, что группа впереди терпит бедствие.
В каньоне происходило настоящее светопреставление, напоминающее врата в ад. Если там люди неподготовленные, то проблем не избежать.
Снег валил и валил. Все вокруг стало серого цвета.
Пурга была такой силы, что я едва видел спину идущего передо мной товарища. О том, чтобы слышать друг друга, не могло быть и речи.
Ураганной силы ветер глушил напрочь наши голоса. И бил наотмашь то в спину, то сбоку, то в лицо. Ноги скользили по выпавшему снегу, который густо покрывал тропу.
Двигаться и сохранять равновесие становилось все сложнее.
Справа в тени урагана я увидел занесенный снегом куст, очень похожий на сидящую полубоком русалку, как на знаменитом памятнике в Дании в Копенгагене.
Стоп! Это же человек! Девушка в вязанной шапке, припорошенной снегом. В полутора метре от нас.
Я резко дернул страховочную веревку трижды! Рыба остановился, передал сигнал по цепочке и с трудом развернулся ко мне лицом.
Сквозь сощуренные веки — ветер бил ему прямо в глаза, он пытался разглядеть причину остановки и моей тревоги.
Серега развел руками в недоумении, когда увидел, что я снял рюкзак и отвязывал от себя общий шнур.
Я махнул рукой в сторону русалки. Он повернулся, сначала не видя её, но потом засуетился, сам стал отвязываться и постучал по плечу Бойка.
Мы втроем обступили девушку. Слава Богу она была жива, но ее судьба была бы незавидна, если бы мы ее не нашли.
Она сидела в одном носке и совершенно окоченела.
Ее лицо почти ничего не выражало, он просто беспомощно щурилась, отворачиваясь в подветренную сторону.
— Как тебя зовут? — я напрягал связки под завывание метели. Мне показалось, что она ответила, что ее зовут Зоя.
— Зоя, ты одна?
Она устало кивнула единожды.
— Где твоя группа?
Она неопределённо махнула рукой в сторону выхода из каньона.
Это ее сапог лежал у меня в рюкзаке.
Мы помогли ей подняться. И обуться.
— Нужна еще теплая одежда! — прокричал я, надрывая связки Рыбе на ухо. Он кивнул в знак того, что понял меня и стал потрошить свой рюкзак.
Девчонка была довольно миниатюрного сложения, поэтому теплая сменка Сереги Рыбникова налезла прямо поверх ее одежды.
Боёк снял варежки девушки держал ее руки у себя под свитером. Она понемногу оживала.
— Идти можешь? — прокричал я ей в ухо
Она неуверенно закивала головой.
— Тогда пошли.
Мы вставили ее в связку между Бойком и Рыбой.
К моему удивлению найденная и спасенная девушка воспрянула духом и очень старалась приспособиться под темп движения связки.
Значит ей было не впервой двигаться в группе таким образом.
Казалось, что можно успокоиться — мы ведь спасли человека, но я все ещё не находил себе места.
И не зря. Еще через полкилометра мы нашли ещё одного туриста.
На этот раз это был тридцатилетний мужчина, свернувшийся у нас на пути калачиком.
В этом месте берег был особенно узким и не заметить его на тропе было невозможно.
Как выяснилось потом, он пошел на поиски Зои, и сам заблудился. Выбился из сил, несколько раз упав.
Не найдя ее, он бросил свой рюкзак, совсем обессилел, лежал и пытался поспать, чтобы набраться сил для новых поисков.
Но это была совершенно гибельная тактика. Человек, который ложиться спать на открытой местности в такую метель обречен на верную смерть.
Сейчас же он безразлично воспринял наше появление. Но потом увидев Зою в связке, вымучено улыбнулся.
Он медленно поднял большой палец вверх и попытался снова устроиться в прежнюю позу, намереваясь спать.
Ребята стали его распихивать, заставляя встать.
Порывы метели были всё ещё такой силы, что когда ему всё же удалось подняться на ноги, то его сдуло, как пушинку.
Мы видели, как с огромной быстротой он заскользил по заснеженному берегу и его унесло в речку.
Наступила критическая минута. Все смотрели на меня. Нужно было принимать немедленное решение. Я кивнул. Боёк и Рыба кинулись со мной к месту, где только что стоял турист.
К счастью берег был в этом месте пологий, он зацепился за ближайший валун. Там было совсем не глубоко, но он не мог подняться.
Каждый знает, что течение и завихрения водных потоков намного сильнее вокруг камней, чем на открытых участках горной реки.
Два Серёги не задумаюсь шагнули в воду и достали парня на берег.
Теперь у нас было трое людей с промокшей обувью. Ребята, вместе с Тёмой достали сменку и разделили на троих сухую одежду.
Спасенный понемногу приходил в себя, но был угрюм и молчалив. Похоже, что из первой группы их никто не искал.
Пригодился и собранный хворост со стружкой. Снега было уже столько, что у нас получилось сгрести и слепить что-то типа защитных стенок для очага.
Я подумал, о том, что не простил бы себе, если бы мы попробовали его спасти.
С третьей попытки мы сумели развести огонь в ковшеобразной яме и немного отогреться.
Какая же скотина — старший группы ушедшей вперед. Возможно, у него были весомые причины оставить людей на тропе. Но он подверг угрозе и своих людей, и моих друзей.
* * *
Приторный, горько-сладкий чай обжигал руки через жестянки кружек. Першило и пробирало не только наши глотки, но даже пищеводы и желудки.
Наша шестерка плюс двое новых членов команды — Алена и Владимир сидела уже минут пятнадцать и отогревалась в большой, как шатер, восьмиместной палатке Сереги Рыбникова.
Все, кроме меня и Тёмы сидели, засунув ноги в теплые ватные спальники.
За полтора часа, после спасения Владимира мы с горем пополам мы прошли оставшийся путь.
Ближе к концу метель и бушующий в ущелье ураган стихли, оставив за собой горы снега.
Когда мы выбрались из каньона, то нашли на выходе лес, в котором быстро разбили палатку.
