Пока стонущего и орущего опера обезболивали, вскрывали волдыри, перевязывали, покрывая какой-то импортной мазью, что совершенно случайно, после предоплаты, появилась у врача — комбустиолога, Олег организовал двух младших, по сроку службы, оперов, что среди ночи прибыли в отдел заметать следы пожара и потопа.
И вот, на второй день, Олег снова посетил его, сообщить о результатах.
— Семьсот долларов я на тебя потратил, будешь должен. Дела оперативные два сгорели полностью, пацаны восстанавливают, да снизу, где старые лежали, штук пять повредились сильно — мы туда всякой хрени напихали и списали в архив, благо никто-никогда не проверяет. Ну и десяток еще, что по мелочи под коптились по краям, дней за пять приведем в божеский вид, уже Руслана в прокуратуру послал, копии снимать с уголовных дел.
— Спасибо, Олег! — просипел Сергей одним языком — сваренными губами шевелить он не мог.
— Спасибо в карман не положишь, потом все возместишь. — как говорил о себе старший оперуполномоченный, в делах, особенно денежных, он очень щепетилен.
— Я боссу сказал, что у тебя бытовая травма, дома обварился кипятком, он разрешил тебе лечится. Бомжа того я в журнале пометил, как отпущенный, пацаны рапорта написали, что с ним работали, но его участие в деле не подтвердилось. БОМЖы тоже в отказ пошли, типа пьяные были, под синькой, пэпсы их не так поняли. Фотку его помощник дежурного не сделал, сказал, что пленка кончилась, а эксперт новую не дал, типа и у них кончились, сами, на свои деньги покупают. Дактокарты тоже нет — помощник сказал, что он не успел парня «откатать», а потом ты пришел и БОМЖа хуя…ть начал, пока он пластом не лег и ходить не мог. Данные свои, что он назвал помощнику — пустышка, нет такого человека, во всяком случае, по базам он не проходил, так=что пацаны работают «личным сыском».
Всю шелупонь на вокзале и окрестностям мы «зарядили», если увидят, то «цынканут». В «оружейку» пока ствол Димана сдали в твою ячейку, сам понимаешь, если обнаружат, то скандал будет, но не смертельный, кто его знает, что ошибся, но надо дубликат твоему стволу делать, пока этот бомжара никого не положил из твоего шпалера, хотя я сомневаюсь. Как ты его описал, то он не будет налево-направо в граждан шмалять, он его приберет и только в самом крайнем случае использует. Ну ладно, если просьб, предложений и воспоминаний у тебя нет, то я пошел. Завтра кого-то пришлю, вдруг у тебя что-то новое появится.
Прямая спина под серым, в елочку пиджаком, скрылась в больничном коридоре, а Сергей в который раз думал, правильно ли он сделал, что не поделился со «старшим» своими сомнениями — в тот момент, когда безумный БОМЖ поставил стул на грудь оперу и весело улыбался, глядя сверху, теряющему сознание Сергею показалось, что над ним сидит и криво улыбается покойничек Громов, чья голова, якобы, раскололась как орех от брошенного Серегой булыжника.
Поразмышляв еще немного, «Вареник» решил, что ему показалось, а каяться перед старшим опером вообще не стоит — Князев Олег, по кличке «Князь» ошибки и слабости прощал только себе, других исключений не было. А, как большинство оперов уголовного розыска, Олег любил решения простые и кардинальные, а Сергею жить очень хотелось, он, можно сказать, жить только начал.
Только-только появились реальные деньги и реальные перспективы безбедного будущего и вот такой «залет», который бы обязательно ударил не только по репутации незадачливого «Вареника», но и неминуемо замазало бы безупречную репутацию старшего опера капитана Князева. Утеря табельного оружия, сгоревшие оперативные дела, нарушение мер безопасности опером при проведении опроса, отсутствие контроля дежурной смены РОВД за покидающими здание людьми, в том числе и подозреваемыми. Если бы Сергей не умолчал о чрезвычайном происшествии, разразилась бы такая буря, что мало бы не показалось никому, и эта ритуальное действо, по наказанию всех причастных, отсрочило бы присвоение капитану Князеву звания майора на шесть месяцев или целый год.
Конечно, Сергей, рано или поздно, выползет из-под этого, противоожогового покрывала, встанет на ноги, рассчитается с пацанами (Олег Князев обожал вставлять при каждом удобном случае цитаты Владимира Ильича Ленина, и выражение «Социализм есть учет и контроль» была у Князя самой цитируемой) и найдет этого БОМЖа, но сколько времени и сил будет потеряно, а самое главное сколько денег уйдет на исправление последствий термического воздействия кипятка.
Сергей застонал и закрыл глаза, пытаясь уйти от съедающей его заживо, не прекращающейся ни на минуту, боли.
— Господи! Ну за что мне это все? Что я тебе плохого сделал? — Сергей представил, как лично поймает этого БОМЖа, щедро обольет его бензином, после чего бросит зажженную спичку. С этой, не христианской, но очень сладостной мыслью, Сергей впал в полусон — полузабытие.
Днем позже.
Локация — кабинет группы по раскрытию особо-тяжких преступлений против личности УР Дорожного РОВД.
Олег Князев откинулся на высокую спинку стула и устало закрыл глаза. Как его достала эта суета с оперативными делами, которые пришлось лично приводить в надлежащий вид, меняя обгорелые картонные обложки и тонкие серые листы содержимого — рапортов, копий допросов, справок и сообщений. Вся его группа позабыв отдых и сократив сон, последние дни, как проклятые, урылись в эти груды бумаг, а днем Руслан и Диман, со скоростью швейного челнока, таскали с площади у Главного вокзала бродяг и прочую нечисть. Благо, что убийство Пухли числится раскрытым — плотно пообщавшись со всей бригадой бродяг, выявили двоих, что конфликтовал с покойником и двумя ударами в «фанеру» добились признания от одного из подозреваемых, что это его бес попутал, заставив воткнуть ножик в спину «любимого» бригадира. Самое смешное, что убийца в ночь, когда пострадал Сергей Варенников сидел со всей бригадой в дежурке, и «Вареник» с ним разговаривал, но вцепился в неизвестного бродягу, на которого обиженные БОМЖи показали, как на захватчика их помойки.
Ну теперь вроде с бумагами закончили, единственным напоминанием остался не убиваемый запах паленого, что пропитал весь кабинет и вынуждает всех посетителей недоуменно морщится спускаясь в подвал. Хорошо, что можно отбрехаться, что это «дежурка» не досмотрела и задержанные ночью в туалете что-то жгли, а весь подвал, в виду отсутствия вентиляции, пропитался неприятным запахом. Отсутствие вентиляции — вообще больная тема. Когда-то в этом подвале находился изолятор временного содержания Дорожного РОВД, куда на трое суток запирали подозреваемых в совершении преступлений. Потом пришли санитарные врачи из расположенного через дорогу управления эпидемнадзора и оказалось, что жуликов в этом подвале трое суток держать нельзя, из здоровье от этого невосполнимо страдает и ИВС закрыли, после чего многомудрое начальство поселило в подвал Ленинскую комнату, роту ППС, старшину, группу по «тяжким» и туалет. Последним в подвал заселился покойный Громов, которого сейчас наверняка, раки доедают, хотя вкус у него должен быть очень говнистый, под стать характеру.
Подвал Олега устраивал тем, что начальство суда практически не захаживало, посторонние посетители спускаться боялись и под дверью кабинета, как наверху, не подслушивали, в вентиляция — что вентиляция? Открой окошко, выходящее в приямок и дыши городским воздухом сколько хочешь. Олег повернулся к окошку и ему показалось, что в уличной темноте что-то быстро метнулось в сторону. Старший опер прислушался, но кроме шума машин, двигающихся от железнодорожного вокзала по улице Полярников, ничего подозрительного не было слышно. Пора собираться домой — второй час ночи.
Олег натянул тонкую ветровку — по ночам было прохладно, да и дождик иногда накрапывал, закрыл сейф, запер кабинет. До дома идти было идти минут пятнадцать неспешным шагом, жил он в панельной девятиэтажки напротив «Колизея». Ночных прогулок по опасному Городу старший оперуполномоченный не боялся, местные его знали и старались не связываться, ибо обойдется дороже — Олег Князев человек был конфликтным и в этих конфликтах, даже самых незначительных, шел до конца.
