— Да лан, Начальник, я просто чай не могу найти. Как без чаёчка-то?
— Заварка тоже есть, — я вспомнил инструктаж Алены на счет того, что где лежит.
— Где она? — Пистон уже шарил в буфете, гремя посудой. — Не могу увидеть…
— Дачные пассатижи! Какой ты, однако, беспомощный. Вон же заварка! В аптечке в банке из-под кофе с наклейкой из пластыря «соль».
— А все, нашел! Спасибо, Начальник…
* * *
Вернулся в отдел на автобусе. Во дворике в курилке дымил Баночкин.
Я подошел к дежурному:
— А ты чего на улице? Раньше в помещении дымил и ничего.
— Купер запретил, — тихо и грустно пожал широкими плечами Михаил. — Это самое… сказал, что я лицо отдела. Представляешь? Дескать, граждане приходят и видят курящего милиционера сразу, и думают, что все мы тут бездельники, ни хрена не работаем, только перекуры устраиваем.
— Сомнительная аргументация.
— Чего?
— Я говорю, темнит Купер.
— Вот и я про тоже… — закивал Михаил. — Какое я, к лешим, лицо отдела? Если исходить из соображений Купера, то глядя на мою рожу, граждане должны думать, что мы тут не перекуриваем, а жрём круглосуточно.
— Кстати, на счет еды… Ты физо-то пересдал?
— Да какой-там… — тут же сник дежурный, повесил голову на широкую грудь, — завалил опять. В область мотался, там сдавал. Думал договориться, раньше так делали частенько, а сейчас лавочку прикрыли. Чую, наш несравненный Купер постарался и науськал областных, чтобы наш отдел валили.
— Информация достоверная?
— Это мои предположения, но уверен, что так оно и есть. Вот гадина! Ох… где же наш дорогой Петр Петрович?
— А сам по-честному не хочешь пересдать?
— Да ты что? Ты на мое пузо посмотри, на него телевизор можно ставить и тумбочка не понадобится. Одна попытка мне осталась, чтобы пересдать, если не получится, то… — Миха осекся, вздохнул и тихо добавил. — Могут вообще снять с должности, по несоответствию…
— Вот тем более тебе надо самому подготовиться. Физически…
— Как?
— А про спорт и похудение ничего не слышал.
— Чего? Не жрать? Еще и бегать? Я так не смогу.
— А ты и не пробовал. Для начала давай на спорт поднажмем, а про «пожрать» потом разберемся, может и не придется тебе пайку урезать. Я вот например, по утрам бегаю, потом турник, брусья, а в общаге в комнате иногда балуюсь гирьками. Прикупил себе парочку в спорттоварах.
— Спасибо, Сан Саныч, за предложение, но единственным спортом, которым я в своей жизни занимался — это были шахматы в детстве.
— Шахматы не спорт, — покачал я головой. — Вот пойдешь по ночи и хулиганы нападут, как ты им шах или мат поставишь?
— Ну не скажи… Шахматы в драке очень помогают. Один раз я троих чуть ли не до больнички уработал. В старших классах было дело.
— Ты? — я с сомнением на него прищурился.
— Ну да… Вот как раз шахматы мне и помогли. Я доской шахматной ка-ак вдарил! Один сразу без памяти, второй скрючился, а третий побежал, так я кинул вдогонку доску. Прямо по хребту. Он потом месяц скрючившись ходил, и, говорят, всю одежду, что была в клетку, выбросил. А ты говоришь, шахматы не спорт.
— Ты опасный человек, Баночкин, и мне это чертовски нравится.
— Был опасный, — вздохнул здоровяк. — А сейчас дай мне шахматы, я даже не вспомню, как конь ходит, не то, что уже доской лупануть смогу.
— Ну вот и вернем прежнего решительного шахматиста Баночкина. Короче… Завтра в семь жду тебя на школьном стадионе.
— Так рано?
— Отказ не принимается. Форма одежды — бего-прыгательная, и с собой фляжка воды. Понял?
— Не, ну давай хотя бы с понедельника начнем… Что так прям сразу?..
— У тебя пересдача когда?
— Да скоро уже… — снова вздохнул дежурный.
— Значит, у нас теперь каждый день — понедельник.
— Ладно, — буркнул Михаил. — Приду. Только кеды надо купить. Старые порвались. И это самое, Сан Саныч… Хотел тебя предупредить. Ты когда того хмыря увел сегодня из дежурки, ко мне следом Трубецкой нырнул. Интересовался за него, за хмыря за этого. Сказал, что он у него по ориентировке похож на одного жульмана по грабежу. Хотел его к себе в кабинет забрать.
— А ты что сказал?
— Сказал, что делов не знаю, нет его в КПЗ.
— Молодец Миха… А что на счет Купера? Наблюдаешь за ним? Куда ходит, кого принимает?
— Конечно, посматриваю. Но Евгений Степанович по одному проторенному маршруту двигается каждый день. Утром на работу, днем — на обед, вечером уходит. А с обеда приходит довольный такой, морда, будто маслом помажена. Счастливый. А посетителей у него особо нет. Не как раньше у Петровича было, шишки разные заскакивали в ГОВД ежедневно. Не держит новый шеф контакта с важными людьми города.
— А это значит, он здесь не собирается надолго задерживаться, — задумчиво проговорил я. — Отдел развалит, новый наберет, Антошеньку, например, начальничком сделает, и свинтит.
— Трубецкого? Начальником? — выдохнул Баночкин. — Хана нам тогда всем!..
— Ага, если конечно, до этого времени доработаем… А Антошеньку, надо срочно на больничный отправлять. Мне его активность сильно не нравится.
— На больничный? Как?
— Есть одна идейка… — зло улыбнулся я. — Поможешь?
— А что делать надо? — уловив демонический блеск во взгляде, Баночкин забеспокоился.
— Да ты не ссы, Миха… Дело, конечно, опасное, но нужное… слушай сюда…
От автора:
Друзья! Если нравится книга, ткните сердечко, поставьте лайк! Спасибо!
Глава 5
На следующий день на утренней планерке мы все засыпали, как куры в сумерках. И немудрено, ведь после заслушивания монотонной сводки от дежурного Купер быстренько перешел к часу политинформации, набившей нам уже здоровенную оскомину. В этот раз начальник с упоением вещал о прошедшей на днях в Академии МВД СССР научно-практической конференции по книгам Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя президиума Верховного Совета СССР товарища Л. И. Брежнева «Малая земля» и «Возрождение».
О как… целые конференции в министерстве проводят всего лишь по двум книжкам. Наверное, они крайне гениальны. Может, мне тоже что-нибудь написать? Тут ведь, что любопытно! Я же много чего знаю из будущего. Шедевры из моего времени обернуть в упаковку сегодняшнего настоящего: «Гарри Поттер и философский камень социализма», «Властелин колец: Братство трудового народа» или что-нибудь для женщин, например, «Пятьдесят оттенков комсомольской юности». Но нет, во-первых, писать — это не мое, за сочинения всегда были одни тройбаны. А во-вторых, я хоть и сиделец в прошлом, но так нагло тырить совсем не привык. Нехорошо это, прямо с душком поступок был бы. Конечно, об этом никто и не узнает, но мне достаточно, что буду знать я.
Нет уж, Мухтар знает, что на том конце поводка у него честный человек. За эту жизнь, по крайней мере, пока поручиться могу.
— Выход в свет замечательных книг товарища Брежнева является ярким и прорывным событием в общественно-политической жизни нашей страны, — декларировал Купер, он даже встал с кресла и помогал себе руками, разрезая ими воздух, как пытающийся взлететь жирный пингвин. — В них воплотилось все величие, духовная чистота, бесстрашие советских людей, их уверенность в победе, горячая любовь к ленинской партии, наш социалистический патриотизм.
Умеет Купер лозунгами кидаться, хорошо стелет. Ему бы не в Зарыбинске выступать, а на трибуне повыше. Сейчас еще даст эти книжки нам для домашнего чтения, поди. Но с «домашними заданиями» все обошлось. Успели разобрать все на «уроке». Я, конечно, не против восхваления подвигов народа, дело нужное, но так-то мы здесь не на конференции и не на собрании, а на служебном утреннем совещании. В последнее время я сам с собой такие никчемные сходки стал называть дураковками. Ты начальник, я дурак.
После часа разглагольствований о том, как начинающий талантливый писатель смог глубоко и проникновенно показать в своих дебютных произведениях истоки великого подвига советского народа, планерка, наконец, подошла к концу.
