нож. Я же с ужасом понял, что мой источник слишком быстро опорожняется и Сила меня покидает. Огонь из моего жезла закончил извергаться, и из меня потекла чистая энергия, впитываясь в источник ведьмы, словно вода в песок.
Накрыла паника. Если сейчас не придумаю, как справиться с ведьмой, то она закончит ритуал, выпьет сначала меня, а потом расправится с Кристиной и моим нерожденным ребенком! Я посмотрел на лежащую Кристину, мой взгляд зацепился за желтый перстень, подаренный накануне. Идея! Надо, чтобы защитный артефакт сработал. Щелкнул пальцами и отправил в сторону Кристины фаербол. Я постарался в него вложить всю оставшуюся Силу, чтобы рвануло, как следует. Если моя задумка не сработает, то нам обоим крышка минутой раньше или позже. Раскаленный добела шар плазмы полетел в подругу, и перстень не подвел: с грохотом вздыбилась мраморная плитка в холле, образовав огромный щит, в который ударил мой фаербол. Раздался взрыв, и каменной шрапнелью ведьму снесло с меня, как пушинку. Мой перстень-оберег, подаренный приемный отцом, только частично меня защитил и отключился от перегрузки. Я приподнял звенящую от контузии голову. Шестилучевую звезду разорвало буйством стихий, каменный щит осыпался крошкой на пол, Кристина ворочалась, приходя в себя. Перед глазами стояла какая-то хмарь, дым с поднявшейся пылью вытягивался в вынесенные взрывом окна, где-то вдалеке верещали сигналки машин. Я медленно встал. Правый бок, посеченный осколками камней, саднило. Натянул штаны, превратившиеся в лохмотья, запахнулся в рваную рубашку. Силы начали ко мне возвращаться. Ох, как я зол! Глаза застило красным. Я шагнул к еще живой ведьме, слабо шевелившейся в разодранном плаще и луже крови. На моих глазах кровь у нее стала останавливаться, рана на скуле, в которой белела кость, стала затягиваться — слишком много она приняла Силы, чтобы так просто умереть. Ах ты, тварь! Нет, врешь, ты у меня все равно сдохнешь! Подошел к ведьме, взяв ее за волосы, приподнял. Она еще пыталась что-то прошепелявить своим окровавленным ртом с выбитыми зубами, когда я со всей злости рубанул ее ребром ладони по шее. Светящаяся красным рука мелькнула, как раскаленный топор, и отделенное от головы тело, фонтанируя кровью, упало на пол. Адреналин от схватки стал спадать. В боку резко закололо, накатила тошнота и слабость. Я снял с ведьмы свое кольцо-артефакт и пошаркал к пришедшей в себя Кристине. Она безумными глазами посмотрела на мою страшную ношу (я посмотрел на свою левую руку и разжал пальцы, голова ведьмы шмякнулась на пол) и расплакалась. Крис, что-то херово мне, подлечи, сколько сможешь. Да-да, конечно, сейчас. Она вытерла слезы и начала водить над моим пострадавшим боком засветившимися зеленым руками. Все, больше не могу, источник пуст. И опять заплакала, уткнувшись мне в плечо. Дашу жалко. Ну, тихо, тихо, моя девочка. Я гладил ее окровавленной рукой, успокаивая. Тебе надо ехать, бери мою машину, езжай к Петру Алексеевичу в деревню. Потихоньку доедешь, пересидишь там. А я приберусь тут маленько.
Вручил ей шкатулку с артефактами, которые хотела у меня изъять Марта, и подтолкнул к выходу, объяснив, где машина. Ушла. А на меня опять накатила слабость. То ли слишком много потерял Силы, то ли приложило меня сильнее, чем я думал, но мне конкретно так поплохело. Присяду-ка я здесь около стеночки, только сначала надо доделать пару дел. Подошел к лежавшей в скрюченной позе Беате, схватил ее за волосы и подтащил к телу Марты. Объемный фаербол, и их тела горят в очищающем огне. Кто знает, зачем раньше колдуний сжигали? Лучше поступлю также, а то в этом мире не знаешь, чего ждать от мертвых ведьм. Подошел к Даше, закрыл ее глаза, до сих пор смотревшие на меня с укором. Прости меня, девочка. Не уберег. Не хочу, чтобы в тебе копались патологоанатомы. Покойся с миром. Отошел на шаг и тоже поджег ее тело. Ну, вот и прибрался. Оглядел разгромленный салон. Да-а-а, не скоро он откроется снова. Взгляд упал на оторванную голову ведьмы. Наклонился, поднял за волосы. Забальзамировать, что ли, или кубок из нее сделать? Да не, бред! Всякие мысли дурацкие в голову лезут. Видать, точно контузило. На улице раздался визг покрышек. Стоять! Не двигаться! Руки вверх!
Разворачиваюсь, поднимаю руки. О, кавалерия прибыла. Парни, тут такое дело… Получаю удар под дых и складываюсь. Из рук выпадает голова Марты и, весело подпрыгивая, катится по полу в ноги полицейского. Меня сноровисто скручивают, одевают браслеты и волокут на выход. Я только успеваю бросить прощальный взгляд на погребальный костер Даши, как мне прилетает удар в голову. Темнеет в глазах, и я теряю сознание.
Глава 37. Дознание.
— С одного гектара конопли можно произвести больше бумаги, чем с трех-четырех гектаров леса. При этом конопляная бумага не требует отбеливания, не желтеет, она прочнее и долговечнее бумаги из древесины.
— У меня друг то же самое говорил, все равно посадили.
* * *
Очнулся от ведра холодной воды, которое на меня вылили добрые люди. Поднял тяжелую голову и окинул мутным взглядом помещение, в котором я оказался. Больше всего это было похоже на тюремную камеру или комнату для допросов: окон нет, характерная веселенькая расцветка серых тонов, тусклое освещение голых лампочек и привинченные к полу железные стол со стулом, к которым я был пристегнут магическими кандалами на длинной цепи. Почему магическими? Так я не чувствовал свой источник от слова совсем. Я был в той же пострадавшей в битве с ведьмами окровавленной одежде, только теперь еще и мокрой. Около меня стоял мордоворот с засученными рукавами и ведром, а напротив меня сидел какой-то хлыщ с острым лицом и пронзительным взглядом блеклых глаз. На крыса чем-то похож.
— Где я?
— Здесь вопросы задаю я! Имя! Фамилия! Звание!
— Гражданин начальник, не помню, по голове прилетело, память отшибло. Мне бы водички попить, а?
— Фрол, подозреваемый водички просит. Помоги болезному.
Мордоворот без лишних разговоров с размаху выплеснул мне из ведра остатки воды прямо в лицо.
— Ну, как? Вспомнил?
— О да, спасибо, начальник, вспомнил, — ответил я, отфыркиваясь. — Киса Воробьянинов, отец русской демократии, особа, приближенная к императору.
— Молчать! — заорал крыс и ударил кулаком по столу. — Изгаляться в обезьяннике будешь! По нашим данным, ты — приемный сын Петра Алексеевича Шонурова. Так?!?
— Да какая вина за мной, начальник?
— Ты с первого раза не понимаешь?!? Фрол, объясни ему, здесь вопросы задаю я!
Мордоворот коротко дал мне затрещину, от которого я свалился со стула, затем поднял меня с бетонного пола и усадил обратно.
— Повторяю вопрос. Ты приемный сын дворянина Шонурова?
Я
