Рубаи Хайям - Омар Хайям (проблемы и поиски)

Х А Й Я М И А Д А

О М А Р Х А Й Я М:

П Р О Б Л Е М Ы

И

П О И С К И

(Магомед-Нури Османов)

(1972 г.)

Имя Омара Хайяма хорошо известно на его родине и далеко за ее пределами. Может быть, это самый популярный в Европе и Америке чужеземный поэт: во Франции и в США существовали (а кое-где существуют и сейчас) кабачки, названные по имени Хайяма, клубы последователей Хайяма, многие английские солдаты в первой и второй мировой войне несли в солдатских ранцах томик переводов персидского поэта.

Для одного из народов нашей страны -- таджиков Омар Хайям -родной поэт, творчество которого вошло в классическое наследие. Русский читатель знает Хайяма довольно давно -- с начала ХХ в. Широкое распространение получили переводы Хайяма, выполненные О. Румером в 20-х -- начале 30-х годов, а затем -- переводы И. Тхоржевского.

Омар Хайям родился в 1040 г. в городе Нишапуре, на востоке Ирана. Здесь он начал свое образование, а затем продолжил его в городах Балхе и Самарканде, став знатоком многих наук того времени, известным ученым. Слава Хайяма как выдающегося математика распространилась по всему Ирану и Средней Азии, многие феодальные правители стали приглашать его ко двору. Некоторое время Хайям провел в Бухаре при дворе Караханидского правителя, а затем по приглашению знаменитого сельджукского везира Низам алМулка перебрался в Исфахан, столицу огромного Сельджукского государства. Очевидно, в этот период научная деятельность Хайяма была особенно плодотворной: он создает несколько важных трудов по физике и математике, по поручению шаха разрабатывает календарную реформу. На основе точных астрономических наблюдений и оригинальной системы подсчета Хайям в XII в. предложил календарь, который был на 7 секунд в год точнее ныне действующего. К сожалению, этот календарь никогда не был введен, а многие математические решения Хайяма -- огромное достижение для того времени! -- были забыты на Востоке и лишь через века открыты вновь европейскими учеными.

Но в средние века судьба ученых и писателей во многом зависела от сильных мира сего. В 1092 г. умер Низам ал-Мулк, могущественный покровитель Хайяма, -- и для поэта наступили тяжелые времена. Он лишился поддержки двора, его научным трудам мешали. Последние годы жизни Хайяма проходят в скитаниях. Перед смертью он возвращается в родной город и умирает там в 1112 г. В Нишапуре сохранилась могила Хайяма, позднее над ней был построен мавзолей.

У себя на родине Хайям был больше известен как философ и математик, до XIX века -- времени "открытия" Хайяма европейцами -его популярность как поэта была значительно меньше той, которой пользовались, например, Фирдоуси, Саади, Хафиз.

Всемирное признание Омар Хайям получил после появления замечательных английских переводов Эд. Фицджералда, впервые опубликованных в 1859 г. Перевод Фицджералда выдержал до конца века двадцать пять изданий, и, пожалуй, прав был Теннисон, когда назвал его "планетой, равной Солнцу, бросившему ее в пространство".

Однако стихи Фицджералда не были переводами в подлинном смысле слова: это были скорее вольные поэтические вариации на темы и мотивы Хайяма; Фицджералд произвольно подобрал и расположил четверостишия Хайяма, даже "дописал" кое-что от себя. В основном в его сборник вошли стихотворения, в которых были выражены идеи мировой скорби и пессимизма, а также гедонические мотивы.

Переводы Фицджералда положили начало, и сборники стихов Омара Хайяма в оригинале и в переводах стали издавать во многих странах мира, а ученые принялись изучать его творчество. И тут востоковеды столкнулись с неожиданным препятствием: оказалось, что многие приписываемые Хайяму рубаи (четверостишия) вовсе не принадлежат ему! К сожалению, это "досадное недоразумение" не устранено до сих пор: и по сей день вопрос о подлинности поэтического наследия Омара Хайяма остается нерешенным. Остановимся на основных этапах изучения творчества Хайяма.

В 1867 г. в Париже французский востоковед М. Никола издал "Рубайат" Хайяма, включив в свой сборник 464 четверостишия. В 1897 г, известный русский востоковед В.А. Жуковский в своей работе "Омар Хайям и странствующие четверостишия" показал, что из 464 рубаи в издании Никола 82 приписываются 39 (!) другим поэтам, жившим намного позднее Омара Хайяма, Такие четверостишия В.А. Жуковский назвал "странствующими".

В результате исследований других востоковедов, в частности английского ученого Д. Росса и датского -- А. Кристенсена, в рукописях Хайяма было найдено еще некоторое количество рубаи, авторство которых сомнительно, и общее число "странствующих четверостиший" достигло 108. Неутешительное открытие, особенно если учесть, что время создания четверостиший отделено от нас промежутком в восемь веков, прижизненной рукописи Хайяма не сохранилось, достоверные подробности написания четверостиший никому не известны. Тексты самих четверостиший не содержат датировок (а также косвенных данных, по которым их можно было бы датировать). В некоторых четверостишиях, правда, встречается имя Хайяма, но, строго говоря, это не может служить доказательством подлинности, -- ведь автор подделки, например, начал бы именно с этого. Одно время (1904 г.) А, Кристенсен, впав в полный пессимизм, утверждал, что подлинно хайямовскими могут быть признаны всего 12 четверостиший, однако потом (1927 г.) отказался от столь нигилистической позиции и предложил считать достоверными 121 рубаи.

Дальнейшая работа над изучением поэтического наследия Хайяма шла с переменным успехом; надежды, вызванные находкой древней рукописи, сменялись разочарованием: рукопись оказывалась подделкой или датировка ее казалась сомнительной. Так было в 1925 г, с рукописью, опубликованной в Берлине Ф. Розеном, так получилось и с нашей (Р. Алиева и моей) публикацией мнимой рукописи XIII в, Различные ученые (Ф. Розен, Хр. Ремпис, М.-А. Форуги) пытались создать метод для определения того, какие же четверостишия действительно принадлежат Хайяму, а какие -- приписываются ему. Однако установление критерия подлинности оказалось весьма сложной задачей. Исследователи, не имея твердой почвы под ногами, скатывались к субъективным суждениям. Так, немецкий востоковед Хр. Ремпис, отобрав по строгой системе некоторое число "достоверных" четверостиший, счел возможным добавить к ним еще полсотни "созвучных" (забыв, вероятно, что "созвучное" для одного исследователя может показаться "несозвучным" другому).

Группа иранских ученых вообще руководствовалась главным образом интуицией. Надо сказать, что среди носителей языка такой субъективно-интуитивный метод дает иногда положительные результаты: в сущности, он основан на не изученных еще механизмах действия человеческого мозга. Традиционное воспитание литераторов (и литературоведов) в Иране включает в себя заучивание наизусть с детства огромного количества стихов: образованный поэт или филолог знает на память не менее 25 тыс. бейтов (двустиший). Такой [Б-010] запас информации дает колоссальную эрудицию, способность выносить интуитивное, но зачастую верное суждение об авторской принадлежности того или иного текста. Но гарантированно верным этот метод быть не может, его нельзя положить в основу научной атрибуции (т.е. установления авторской принадлежности) текста.

Современные текстологи широко используют для атрибуции текстов сравнительные и статистические методы. Составляются словники сравниваемых текстов, частотные словари, устанавливается процентное содержание в текстах ключевых слов, словосочетаний, образных выражений, -- но все это при достаточно большом объеме как подлинного текста, так и текста, вызывающего сомнения. Для установления авторства приписываемых Хайяму рубаи этот метод применить нельзя, так как объем четверостишия слишком мал, чтобы проводить статистические подсчеты и сопоставления.

Итак, проблема определения подлинности наследия Омара Хайяма не разрешена до сих пор. По-видимому, это обусловлено еще и тем, что в творчестве Хайяма сочетаются самые противоречивые идеи и мотивы. Стоит по этому поводу процитировать В.А. Жуковского: "Он -- вольнодумец, разрушитель веры; он -- безбожник и материалист; он -- насмешник над мистицизмом и пантеист; он -- правоверующий мусульманин, точный философ, острый наблюдатель, ученый; он -гуляка, развратник, ханжа и лицемер; он -- не просто богохульник, а воплощенное отрицание положительной религии и всякой нравственной веры; он -- мягкая натура, преданная более созерцанию божественных вещей, чем жизненным наслаждениям; он -- скептик-эпикуреец; он -- персидский Абу-л-Ала, Вольтер, Гейне"... [bibr-004] "Можно ли в самом деле представить человека, если только он не нравственный урод, в котором могли бы совмещаться и уживаться такая смесь и пестрота убеждений, противоположных склонностей и направлений, высоких доблестей и низменных страстей и колебаний". [bibr-004]